Австрийская площадь или петербургские игры

– Где Настя? Позови ее к телефону, - попросил он.

– Она у подружки, уроки делают.

– Почему всякий раз, когда мы разговариваем, ее нет дома?

– Так получается...

– ...а ей самой ты звонить не разрешаешь!

– Знаешь сколько это стоит? Последний раз вы почти на сто долларов наговорили.

– Мне почему-то казалось, что в Австрии платят шиллингами, а ты говоришь - сто долларов.

– Это чтобы ты лучше понял. На сто долларов можно хорошее платье купить. Или туфли. А ты мне - сколько мы жили - самой дрянной шубы не купил! Вместо заботы о семье - только слова, одни слова! Даже в постели ничего не мог, пока не наговоришься. Раз в месяц являлся осчастливить! Тебе никто не нужен, ты только себя любишь, только себя замечаешь. Какая же я была дура, что столько терпела!

– она почти кричала, а Петр чувствовал тоску и беспомощность, оттого что понимал ее правоту.

– Да, я был плохим мужем - сколько можно толочь воду в ступе? Хватит! Квартиру продам, меня устроит любая комната в центре. Все деньги отошлю тебе, и все уладится. Так стоит ли посреди ночи извещать телефонисток всех стран, что я ни на что не гожусь как мужчина?
– подчеркнуто тихим голосом сказал Петр.

– Ты знаешь, Настя стала говорить почти без акцента. Многие даже не догадываются, что она из России.

– Да, осторожный человек Ефремов, - хмыкнул Яковлев.
– Хочет вернуться к шапочному разбору, когда станет ясно, кто есть кто. А ты, что ты думаешь делать?

– По правде говоря, не знаю. Прыгать, как козлик на веревочке, противно.

– Не хочешь после выборов пойти работать ко мне в администрацию?

– Я в администрацию?
– Петр искренне рассмеялся.
– Вспомни, Володя, сколько лет прошло. Это раньше мы рвались все изменить и исправить. Теперь-то я точно знаю - власть не для меня. Вообще не для таких, как я, тут он запнулся. Яковлев так буднично, как о давно решенном, задал свой вопрос, что Петр не сразу понял.
– К тебе в администрацию? Ты так уверен в победе?

– Гарантии только у Бога, да и там не на сто процентов. Но думаю, переиграть Анатолия Александровича вполне реально.

– Я сегодня разговаривал с Прохоровым. Он не считает тебя серьезным конкурентом. По их опросам - ты на пятом-четвертом месте...

– А по твоим?

– Говорят, у тебя очень сильная динамика, ты все время прибавляешь. Если так пойдет дальше, наберешь нужный рейтинг к июню.

– Если успею. Собчак хочет перенести выборы на первую половину мая.

– Вряд ли депутаты согласятся.

– Есть много способов их уговорить. Тем более что Кравцов - на крючке. Кстати, благодаря твоим стараниям. Он сейчас на все пойдет, чтобы угодить Собчаку.

Петр почувствовал, что Яковлев не хочет заговаривать о том, что его тревожит.

– Володя, мы не первый год знакомы. Говори прямо. Что смогу, сделаю.

– Помоги! Мне срочно нужна большая, обстоятельная статья. Ты умеешь писать такие. Можешь начать с того, что я как бы благодарю Собчака. Мол, научил меня уму-разуму. Это чтоб тебя не подвести. Ну, а дальше - на твое усмотрение. Ученого учить - только портить. Самое важное: я тебе верю, в спину стрелять не будешь.

– Хорошо, - коротко согласился Петр и дружески хлопнул Яковлева по плечу. Они были одного роста, только Петр уже начал полнеть, а Яковлев остался таким же стройным и подвижным, как в молодости.

– В футбол еще играешь?
– спросил Петр.

– Редко, больше в теннис, два раза в неделю обязательно.

– Никому об этом не говори. Теннис - барская игра, народ этого не любит. Футбол - другое дело. Футбол все любят.

– С юмором у тебя, как всегда, в порядке, -улыбнулся в ответ Яковлев.

– А в остальном?

– Ты изменился, очень изменился. Нет этой, твоей...
– Яковлев замялся, подыскивая слово, - фанаберии...

– Скорее амбиций. Жизнь потрепала, не до этого.

– А что же тебе в жизни теперь надо, если власти не хочешь?

– Денег. Совсем немного денег, - весело сказал Петр.
– Дай взаймы двести тысяч, и для счастья хватит.

– С такой скромностью пора в монастырь, - засмеялся Яковлев, протягивая две стотысячные купюры.- Смотри, какой красивый пес бегает.

Огромная собака с кудрявой черной шерстью уже давно кружила вокруг.

– Лабрадор!
– уверенно определил Петр.

– Сразу видно, что у тебя нет собаки, - сказал Яковлев.
– У лабрадора морда шире и прикус другой. А это типичный пудель, только очень большой. Я таких никогда не видел.

– Красивый. Наверное, потерялся, ищет хозяев.
– Петр поднял обломок ветки и бросил далеко вперед. Палка еще была в воздухе, а пес уже стремглав летел к месту ее падения.

– Видно, помуштровали пса, вышколен прекрасно.- Яковлев направился к машине.

Вдруг раздался сильный хлопок, Все вокруг озарилось вспышкой ярчайшего голубого света. Яковлев и Петр обернулись одновременно: с середины сада, куда побежала собака, разбегались испуганные мальчишки, но пес будто провалился сквозь землю.

– Петардами балуются, - сказал Яковлев.
– Ну, мне пора. Вот номер моего телефона. Если что - звони!

2.15. ЗЛОБНЫЙ ЗВЕРЬ СОВСЕМ НЕ СТРАШЕН,ЕСЛИ ОН РАСТЕРЯН И ОШАРАШЕН

Кошелев встретил Петра улыбкой и с нераспечатанным коньяком на журнальном столике.

– Угощайтесь на здоровье, - сказал он, усаживаясь напротив.
– Кажется, наш план срабатывает. Мне уже звонят разные люди: сочувствуют и предлагают помощь, чтобы вас обуздать - вы стали притчей во языцех. А позавчера на приеме со мной заговорил некий господин Хольц, сотрудник одной из строительных немецких фирм. Как говорят разведчики, состоялся косвенный зондаж через третье лицо. Возможно, через лицо незаинтересованное и неосведомленное. А может, наоборот: лицо очень осведомленное и очень заинтересованное. Короче говоря, по тихой воде круги уже пошли.

– Почему же по воде? Круги пошли по болоту. Точнее, по дерьмовому болоту или, для краткости, по дерьму, - вставил Петр.

– Не будем спорить, - примирительно сказал Кошелев и поднял рюмку. Но чокнувшись, он только пригубил. Глядя на него, Петр тоже оставил рюмку нетронутой. Если Кошелев и удивился, то вида не подал.

– Итак, каким вы видите наш следующий шаг?
– спросил он.

– Как и планировали, засылаю это в консульство,- Петр протянул Кошелеву письмо.

"Почетному консулу Австрийской республики в Санкт-Петербурге господину Тому Х. Вестфельту