Автострада запредельности

— Прррривет, дрррруг Джейк. Наконец мы тебя нашли.

Ночной кошмар, покрытый серо-зеленым хитином, почти два с половиной метра ростом. Ретикулянец шагнул вперед. Наверное, это Твврррлл, тот самый, который всегда разговаривал со мной. Его глаза, похожие на несколько объективов кинокамер, слегка вращались, чтобы лучше меня рассмотреть. Но они были мертвы, в них ничего не было — никакого чувства, никакого присутствия души, личности. Сложный аппарат пасти чужака все время находился в движении, напоминая ритмичные подергивания швейной машинки. Тощее тело, огромные семипалые руки и ноги. Никакой одежды, кроме портупеи из материала вроде кожи, в которую был затянут его торс. Большая сумка, вроде ягдташа, свисала на ремне с плеча. И в ней что-то было.

Твврррлл и его сотоварищи по охоте выследили меня. Разумеется, они поддерживали связь с Уилксом. Старина Кори платил ретикулянцам за то, чтобы пользоваться их лабиринтом — это был единственный способ добраться по Космостраде назад в лабиринт земных планет, если ехать из внешних миров. Но я подозревал, что ретикулянцами двигал и собственный интерес к моей скромной особе — чужаки хотели заполучить карту Космострады, а значит, новые охотничьи угодья, новую почетную добычу. На своей родной планете и планетах, которые они колонизировали на Космостраде, давно уже были истреблены подходящие объекты охоты. Хотя — слишком много гончих преследовали одну лису, поэтому интерес к карте можно спокойно исключить. Важен сам процесс охоты. Для ретикулянцев, входящих в команду Ловушки, поймать жертву и отправить ее к праотцам с помощью самой чудовищной вивисекции — главная цель в жизни.

Я глубоко вздохнул. По крайней мере, опасность приобрела конкретную форму. За мной гнались и поймали. Теперь я сам буду искать выход из этого положения.

— Значит, вы меня нашли, — сказал я. — И что собираетесь делать?

— Наше намеррррение — прррредать тебя почетной смерррти, дрруг Джейк. Это наш прррямой долг. Ты священная добыча, почетная жеррртва. Ты должен умеррреть как положено, и мы обеспечим тебе такую смерть.

— Спасибо, а то я ужасно волновался, вдруг все пойдет как-нибудь не так.

— Вот как? — вопрос прозвучал без всякой иронии. — Тогда можешь успокоиться на этот счет.

Я показал на сумку, которая свисала с его плеча. В ней было что-то большое.

— У тебя там что, завтрак?

— Завтрак? — он посмотрел вниз, на сумку. — Понял. Нет. Добыча не была почетная, поэтому я ее не съел.

Сунув руку в мешок, Твврррлл вытащил оттуда голову Тиви, держа ее за прекрасные белокуро-желтые волосы.

От потрясения меня словно парализовало. Такое небрежное, совершённое как бы мимоходом убийство не могло не вызвать во мне ярость и ненависть. Но вместо этого я ощутил внутри себя страшную бездну и пустоту. Смысл событий, прошедших и настоящих, куда-то исчез, оставив только обостренное восприятие слепой и холодной жестокости Вселенной.

— Почему? — только и смог произнести я.

— Это было… — чужак явно не знал, как объяснить мне свой поступок. — Необходимость.

— Я убью тебя, — сказал я.

— Попррробуй, — ответил Твврррлл. — Иначе ты не пррринесешь мне чести.

Ретикулянец снова засунул голову Тиви в сумку; вытащив нож с кривым черным лезвием и нефритово-зеленой рукоятью, сделал шаг вперед.

Я повернулся и побежал, потом остановился как вкопанный, когда увидел еще одного ретикулянца, он шел мне навстречу. Скользнув в джунгли трубопроводов, я полз, прыгал, протискивался между трубами, пока не прорвался в другой коридор. И там меня ждал еще один ретикулянец, от которого мне удалось убежать, воспользовавшись дверью в стене. Я оказался в зале, забитом машинами и трубами.

Выхода не было.

Надо найти оружие! В куче мусора, который лежал под стеной, виднелся огрызок пластиковой трубы. Я поднял ее — тяжелая штуковина. Ретикулянцы, выставив вперед церемониальные ножи, приближались ко мне. Выбрал подходящее для маневров место, я решил стоять насмерть.

— Итак, — провозгласил Твврррлл, когда они все выстроились передо мной, — пррриступим к соверрршению обррряда.

Чужак слева присел и начал осторожно подбираться ко мне, плавно водя из стороны в сторону кинжалом с черным лезвием. Он попробовал зайти мне за спину, но я, несколько раз взмахнув трубой, свел его намерения на нет. Передвинувшись вправо, я сделал вид, что замахиваюсь трубой, и попытался достать его рожу. Он вовремя отпрянул, затем снова попытался зайти мне за спину; на сей раз намереваясь порезать мне руки, но промахнулся, хотя у самих ретикулянцев руки очень длинные. К сожалению, чужак успешно обосновался сзади меня, и я вынужден был повернуться спиной к его товарищам, но они не сделали ни единого движения. Совершив обманное движение, мне удалось отступить и прижаться к стене так, чтобы мой теперешний противник оказался от меня справа, а остальные — слева. Ретикулянец скользнул вперед, и я поразился легкости, с которой он передвигался. Он остановился за пределами досягаемости взмаха трубой и стал прыгать из стороны в сторону, то приближаясь ко мне, то удаляясь. Чужак явно дразнил меня, чтобы в тот момент, когда я замахнусь на него, схватить. Мой ответный маневр заключался в том, чтобы не поддаваться соблазну. Я все время только делал вид, что хочу замахнуться, пытаясь удержать его на расстоянии в ожидании следующего хода. Твврррлл и третий все еще стояли у двери, наблюдая за поединком.

Его левая рука словно выстрелила вперед, схватив кончик трубы. Он бросился на меня, пытаясь одновременно правой рукой с кинжалом нанести мне удар в пах. Я отпрыгнул влево, перевернулся, и занеся руку над головой, вырвал трубу у него из рук, потом бросился ему за спину и нанес хороший удар по башке.

Чужак повалился на кучу мусора, но почти мгновенно вскочил на ноги, когда я бросился в наступление. Сердце мое болезненно сжалось. Такой удар по голове надолго, если не насовсем, уложил бы любого человекообразного и девять из десяти чужаков. Я поспешно отступил, сжимая трубу, и вернулся в свое первоначальное положение.

Ретикулянец снова рванулся ко мне, подойдя под самую трубу, нож мелькнул в дециметре от моих глаз. Я бросился вправо и ударил по его тоненькому предплечью. Нож с грохотом упал на пол. Мой противник потянулся за ним, но я успел отвесить мощный удар, который пришелся как раз по костистому гребню вдоль его спины. Ретикулянец упал, и когда попытался встать, я перескочил поближе к голове и стал лупить по ней изо всех сил. Наконец в хитиновом черепе появились трещины. Я продолжал колотить трубой, превращая мозг в кашу, розовые фонтаны ткани и крови взмывали вверх с каждым ударом. Чужак стоял на коленях; я ударил его снова, а когда он поднял голову, наотмашь нанес ему свирепый удар по лицу. Один глаз оторвался и со стуком отлетел прочь по полу. Он упал на бок и перекатился на спину, а я вдогонку продолжал молотить его по позвоночнику и по голове. Мои руки устали, каждый удар становился слабее предыдущего, но его голова в конце концов раскололась.

— Сдохни! Сукин сын! — Я выкрикивал это при каждом ударе, — Ублюдок! — Труба опустилась снова. — Сукин сын! — Опять удар, — Ах ты, ублюдок!

Я собрал все свои силы, навалился на него и еще раз опустил трубу на то, что осталось от его головы. Тонкая струя розового пара поднялась вверх, и пенистая жидкость такого же цвета бурным потоком хлынула из его черепа. Но он стал подниматься снова!

Заорав от отчаяния, я отступил в сторону, чтобы передохнуть и подготовиться к решительному удару.

Словно жалящая змея, его огромная левая рука, метнувшись, поймала конец трубы. Я тянул, но не смог высвободить свое оружие. Встав на ноги, он схватил трубу обеими руками, затем скользнул правой рукой почти до середины и попытался вырвать ее у меня. Труба стала гнуться, я отпустил ее и попятился. Скрутив трубу вензелем, ретикулянец отбросил ее в сторону и направился ко мне. Я сделал несколько шагов назад, пока не оказался прижатым к раскаленному докрасна трубопроводу. С воплем отпрыгнув в сторону, я машинально положил руку на то место сзади, где горячая труба обожгла меня и наткнулся на странное оружие или инструмент, который купила Сьюзен. Он все еще лежал у меня в кармане, я вытащил его. Тем временем чужак бросился на меня и одной своей огромной лапищей ухватил меня за шею, а другой — за голову. Я двинул его в морду, размозжив оставшийся глаз, потом пнул в низ живота, там, где находились гениталии. Безрезультатно. Он вообще был неуязвим! Ретикулянец сжимал меня все сильнее, уцелевшие куски его глаза дико вращались. Теряя сознание, я вдохнул последний раз перед тем, как мне перекроют воздух и, подняв инструмент-оружие как можно выше, сначала нажал что-то, что, как я надеялся, было правильной кнопкой, а потом на курок.

Яркий огонек вспыхнул у меня перед глазами. Башка ретикулянца отвалилась прочь, упав со стуком у моих ног. Но он не отпустил меня. Схватившись за запястье обезглавленного чудовища, я протянул руку и резанул инструментом по его предплечью. Бешеное голубое пламя прорезало хитин и плоть. Я повернул инструмент, прорезая по кругу. Рука отделилась от туловища, и я сумел оторвать ее с собственной шеи и швырнуть в сторону. Затем мне удалось надавить на другое предплечье ретикулянца, и его рука опустилась. Я снова был свободен!