Автострада запредельности

Огромное тело сделало три шага назад и, покачнувшись, упало навзничь. Даже лежа на полу, оно продолжало жить: ноги двигались, оставшаяся рука конвульсивно сжималась и разжималась. Завороженный, я не мог отвести глаз от страшной агонии, затем бросил взгляд на бесстрастных зрителей этого поединка.

Внезапный приступ кашля сотряс мое тело. Удачный момент для Твврррлла и его товарища — сейчас меня можно взять голыми руками. Но они просто стояли и смотрели.

— Замечательно, дрррруг наш Джейк, — сказал Твврррлл. — Очень кррасиво. Если бы мой брррат мог говорить, он бы поблагодарррил тебя за поррразительно крррасивую и почетную смерррть. Прими и нашу благодарррность.

— Счастлив… — попытался было ответить я, но очередной приступ потряс все мои внутренности до основания. Когда кашель прекратился, я выдохнул:

— Счастлив помочь.

Второй ретикулянец выступил вперед, потом остановился. Твврррлл сунул руку в сумку и вытащил из нее что-то, что передал своему собрату по охоте. Чужак встряхнул эту штуку, и она развернулась. Это была прозрачная сеть из зеленых нитей. Я глубоко вздохнул.

— Черт!

Второй ретикулянец стал медленно приближаться, держа сеть наготове и рисуя в воздухе узоры взмахами кинжала. Я схватил обеими руками свое оружие и рванулся вперед ему навстречу. Мое тело перешло на второе дыхание и было готово к сражению.

Сначала чужак попытался порезать мне ноги на бегу. Я ловко отскочил в сторону. Он закружил на месте, снова попробовал достать меня и, стараясь отвлечь мое внимание, принялся размахивать сетью. Мой противник тянул время, намереваясь загнать меня в ближайший угол. Я дал ему это делать несколько минут, потом прорвав его блокаду, выбежал снова на середину зала. Твврррлл был не более чем в трех метрах от меня. Надо же, до чего вместительной оказалась его сумка! Ретикулянец навел на меня маленькое ручное ружье, судя по всему, стрелявшее дротиками, — его бы сканнеры в фальне не заметили.

— Мне не хотелось бы использовать против тебя такое недостойное оружие, — произнес Твврррлл, — но я это сделаю, если ты будешь действовать бесчестно.

В конце концов он загонит меня в угол, и тогда я стану мишенью для сети — если не нападу первым. Но, окажись я поближе к нему, что необходимо для моей тактики, он наверняка сумеет бросить сеть. Пожалуй, не мешало бы вооружиться! Я направился к куче мусора у дальней стены и уже издали заметил длинный кусок металла, наверное, алюминия, с рваными краями. Я поднял его. Чужак смотрел на меня как всегда, бесстрастно, но мне показалось, что в его позе что-то изменилось, словно он перестраивал свою стратегию на ходу.

Мне тоже кое-что пришло в голову. Большая часть выпадов первого ретикулянца, так же как и моего теперешнего противника, была направлена против не самых жизненно важных частей моего тела. Цель состояла в том, чтобы ранить меня, оставив живым для окончательной почетной смерти на вивисекционном столе. И это было моим преимуществом. Иначе я бы вряд ли выиграл первый раунд.

И на сей раз можно было сомневаться в моей победе, если не использовать это преимущество до конца.

Слегка разворачиваясь, я дал ему возможность подойти, шагнул два раза к углу, потом внезапно прыгнул вперед, отталкиваясь одной ногой. Ретикулянец было занес сеть для броска, но увидел зазубренный конец железяки, которая могла запугать и порвать сеть, и передумал. Я набросился на него, размахивая своим оружием. Некоторое время он отступал. Потом, наклонившись, попытался резануть меня по верхней части бедра. Я едва сумел увернуться и выпустил пламя из горелки, но не попал в него.

Чужак отступил назад, сделал три шага влево от меня и хлестнул сетью, словно кнутом мне по ногам. Ее конец ловко обвился вокруг моей икры. Я увернулся, чтобы освободиться от сети, но мой противник успел дернуть ее и свалить меня с ног. Я упал на бок и покатился, выпустив из рук металлический стержень. Ретикулянец оказался надо мной. Влажная, липкая ткань сети, словно живое существо, немедленно стала сжиматься, окутывая меня теплой тянучкой. Я упорно боролся, растягивая ячейки всеми мышцами, — Почувствовав пылающую боль в колене, я завопил, но нашел в себе силы перекатиться и отвести руку с горелкой подальше от лица. Включив ее, я прорезал в сети небольшое отверстие, через которое просунул руку с горелкой, затем поднес огонек к самой физиономии ретикулянца, который наклонился надо мной, пытаясь просунуть лезвие ножа в сеть, чтобы хирургически точно перерезать сухожилия моих ног. Он уклонился от горелки, вцепившись в мою руку возле плеча, его хватка была крепкой, словно тиски. Я вывернул руку и стал тыкать горелкой в ненавистную рожу; затем схватил сеть в пригоршню и рванул на себя, его нож мгновенно проделал в ней здоровую дыру. Я вытащил из сети левую ногу и пнул как следует, попав ему по глазам. Он упал, пытаясь удержать меня за плечо, но я вывернулся и горелкой прочертил длинную дугу на его теле, затем, перекатившись, встал на колени и стал резать сеть. Наконец мне удалось освободить и вторую ногу, и я поспешил собрать липкую массу сети вокруг тела.

Ретикулянец лежал без движения, но постепенно силы стали возвращаться к нему; я бросился назад, но когда подбежал, он уже поднялся на колени. Я подошел к нему поближе, размахивая включенной горелкой прямо перед его гнусной рожей. Из обуглившейся прорези в хитине груди и живота чудовища текла пенистая розовая жидкость. Он принялся отбивать горелку своим ножом, пытаясь одновременно порезать мне руку или предплечье. Я успешно загнал его в дальний угол, не давая подняться с колен, размахивая перед ним горелкой. Он врезался спиной в цилиндрической формы машину, я попытался хватить его за шею, промахнулся и задел горелкой вертикальную трубу слева от себя. Труба стала плеваться и шипеть, затем струя кипящей желтой жидкости рванула наружу, выстрелив невысокой дугой.

Чужак успел использовать этот момент, чтобы выбраться из путаницы труб и проковылять подальше. Я нырнул под струю жидкости, чувствуя, как несколько кипящих капель все-таки упало мне на шею, и бросился за ним. Мне удалось попасть пламенем горелки по его спине, на ней тут же появилась еще одна обугленная рана. Ретикулянец остановился и стал слепо молотить воздух рукой с кинжалом. Я ушел от удара и снова выпрямился, включив горелку. Еще одна полоса прорезала его торс, пересекая первую рану. Отступив, я перенес вес тела на одну ногу и снова бросился в атаку. Ретикулянец согнулся пополам от боли. Моя попытка зажать его шею в захват оказалась неудачной, он отвел горелку в сторону. Я попробовал нагнуться пониже и прорезал ему левое бедро, отскочив, быстро ударил пламенем в голову, а потом нанес крестообразную рану в грудь. Хитин на груди затрещал, и его обломки упали на пол. Какие-то трубки, почти прозрачные, истекавшие розовой жидкостью, выползли наружу, множество оранжевой сиропистой массы вылилось вместе со странным органом, который был похож на шестиугольный браслет с подвесками.

Я расчленил его. Сначала руки. Потом одну ногу. Он повалился, и я методично порезал его на кусочки, словно рака-переростка, кем он, собственно, и был в моих глазах. Процедура заняла несколько минут.

Только когда я с этим покончил, то заметил, что дальняя сторона зала вся была охвачена пламенем и дымящаяся жидкость покрывала пол.

Твврррлл шел ко мне, зажав в руке нож. Я рванул в облако дыма и пара, зажав нос и рот и размахивая зажженной горелкой. Слепо покружив, наконец наткнулся на дверь и выбежал вон из зала.

Глава тринадцатая

Прошло не так много времени, прежде чем мне попались и другие души в этом технологическом аду. Во-первых, мимо меня промчалась пожарная бригада в огнезащитных костюмах, таща за собой снаряжение. Они с удивлением посмотрели на меня, но не остановились. Я улыбнулся и помахал им рукой, хромая к лифту, откуда они высыпались. Мне было очень больно, но мои раны не относились к числу смертельных: сухожилия ретикулянец перерезать до конца не успел, да еще на правом бедре была колотая рана.

Ага, вот и во-вторых! Ногоны в ярких мундирах — как потом оказалось, служба безопасности — окружили меня, прежде чем я вошел в лифт.

За тот час, который последовал за этим, произошло много событий, но я их почти не помню. Мы промаршировали через подвал и поднялись наверх на скоростном лифте. Меня заковали в колючие наручники из странного материала и плюхнули в кресло в каком-то кабинете, жестами демонстрируя, что лучше не пытаться отсюда уйти. Двоих охранников поставили возле двери, остальные быстро покинули кабинет. Я сидел как в тумане минут десять. Потом за мной явились другие офицеры службы безопасности и отвели в другой кабинет, оставив там без охраны, но под замком. Это более чем однообразное действо повторилось еще пару раз.