Ай да Пушкин, ай да, с… сын!

— Авдотья?! Ты чего так носишься? «Зашибешь еще кого», — строго спросил десятский, нахмурив брови. Правда, строгость была напускной, что пусть и не явно, но чувствовалось. — Отвечай, как есть.

Хмурится, а сам кончик уса подкручивает. В уголках глаз хитринка прячется. Точно не злится. Скорее наоборот, веселится. Известно ведь всей улице, что бывший драгун, а ныне полицейский десятский Котельников, к Авдотье не ровно дышит.

— Ерофей Палыч, миленький, я же с горячкой слегла. Почитай, уже три дня из комнаты носа не высовывала…

Авдотья опустила глаза к земле. Пальчиками же край шубейки теребила. Чай не слепая, тоже такое отношение к себе чувствовала.

— А седни вышла, и обомлела. Людей-то почти и не видно, — она показала рукой сначала в одну сторону улицы, а потом в другую. Там, где вчера, позавчера и всегда тянулся нескончаемый поток людей, сейчас был едва ли тоненький ручеек — десяток, может меньше, прохожих. — Чего же творится? Нежто что плохое случилось?

— Что ты такое говоришь, Авдотьюшка-красавица! — полицейский, явно красуясь, выпятил широкую грудь, которую ладно обтягивала серая шинель. Шашка на одном боку придавали еще большей внушительности. Орел, словом.- Ничего плохого не случилось! Чего у нас может быть?! Столица, чай! Санкт-Петербург! А происходит вот что…

Чуть приобняв девицу за худенькие плечики, он начал ей рассказывать про невиданное для города событие. Мол, действо, что сейчас проходит, называется лотерея «Счастливый случай». Любой может купить газетку «Копейка» за гривенник и получить шанс выиграть тысячу рублей.

— Целых тысячу целковых? — чуть не задохнулась Авдотья. — Божечки, спаси и сохрани…

Такое количество денег она не то, что в руках не держала, а даже представить не могла. Для нее все, что больше сотни рублей, было просто несусветными деньжищами.

— Это сколько же денег-то?

— Много, Авдотьюшка, очень много. Можно ладный домик с садом под городом прикупить, да с милым другом жить припеваючи, — полицейский лихо подмигнул ей, снова заставив покраснеть. — Вот бы столько денег получить, Авдотья? Купила бы тогда такой домик?

Та сглотнула вставшей в горле ком и медленно кивнула. Чего спрашивать, если и так ответ известен. Конечно же, ей сиротке при живых родителях, что мяса вдоволь никогда не ела, хотелось и домик, и денег. Да и от милого друга она бы не отказалась. Только кто же ее такую замуж позовет?

— А что же вы тогда, Авдотьюшка, не на Сытнинском рынке? — девушка недоуменно вскинула голову. — Так сегодня станут выбирать того самого счастливчика. Чай, тоже газетку прикупили?

Она сунула руку за пазуху и, правда, нащупала листок. Она, ведь действительно, три дня назад купила «Копейку» для тетки, но по болезни забыла отдать.

— Тогда может на рынок? Мне все равно туда по служебной надобности нужно. Готов такую красавицу сопроводить.

С этими словами Котельников предложил ей руку, чтобы, значит, вместе пойти. Несмело улыбнувшись, она осторожно коснулась его локтя. Никогда еще с таким важным кавалером не ходила.

— А нравятся ли вам, Авдотьюшка, малиновые монпансье? Очень они уж вкусные и, главное, полезные. Сам господин Арнцглольд, поставщик Его Величества, рекомендует.

Откуда-то достал крохотную жестяную коробочку с красивой картинкой и протянул ей. Крышечка откинулась, а там, словно драгоценные камушки сверкнули. Монпансье…

— Берите, берите. Очень вкусные, — широко улыбнулся кавалер, двигая коробочку ближе.

Девушка взяла леденец, положила его в рот, и тут же почувствовала такую сладость, какую никогда не чувствовала.

— М-м-м-м, как же вкусно, — у нее заблестели глаза от восторга. — Благодарствую за доброту и заботу, Ерофей Палыч! Очень вкусные! Никогда такой вкусноты не ела!

— А то! — полицейский уже в который раз крутанул ус, и так уже имевший весьма и весьма залихватский вид.

Посасывая уже третий леденец, девушка украдкой косилась на полицейского. Чего греха таить, любовалась. Ведь, из Ерофея Павловича кавалер самый что ни на есть первостатейный. Сам из себя весь видный, степенный. Такого за одни усы полюбить можно. В конце концов, он при важной должности, получает зарплату. За такого замуж выйти, всю жизнь будешь, как за каменной стеной. Только, кто же ее возьмет-то?

— Что же вы вздыхаете-то, Авдотьюшка? — ее тихие вздохи не остались незамеченными. — Али что-то не так де…

Договаривать Котельников не стал. Они свернули на улицу у Сытнинского рынка и встали с разинутыми ртами. Людей перед ними было столько, что и словами не описать. Целое море, которое грозно громыхало, накатывалось на стены домов и грозило выплеснуться дальше, на другие улицы.

— Божечки, — пискнула девушка, испуганно прижавшись к мужчине.

— Вот тебе и раз! — и у того улыбка с лица исчезла. — Сколько народу-то… Настоящая тьма!

— Я боюсь, Ерофей Палыч, — прошептала Авдотья, еще сильнее прижимаясь к полицейскому. — Затопчут же.

Котельников в ответ снисходительно хмыкнул. Приосанился, повел плечами.

— Не трусь, Авдотьюшка! Я в драгунах и не такое видал, — он завел ее за спину и решительно шагнул в толпу. — А ну, православные, посторонись! В сторону, сказал! Али не видишь, что полицейский перед тобой! Ну?!

Вида он был столь грозного, решительного, что люди тут же с готовностью расступались и пропускали их дальше. Были, конечно, и тех, кто мешкал или просто упирался. Но после внушительного кулака, что незамедлительно появлялся у носа наглеца, тут же сдавались.

— Говорю же, Авдотьюшка, что нечего бояться, — он вновь приобнял девушка. — Смотри вон туда! Вон, где деревянный помост! Видишь?

Та привстала на цыпочки, пытаясь что-то разглядеть за спинами впередистоящих. Вроде что-то и увидела.

— Это особливая комиссия… Сейчас будут определять, кто выиграл тысячу целковых…

На помост, что возвышался над брусчаткой рынка, тем временем что-то вещал худой, как слега, священник. Голос у него, несмотря на худобу и невзрачность, был внушительным, зычным. Сразу видно, что привык псалмы петь.

— … Сие мероприятие есть благопристойное действие, важное и ползительное для обчества, — священник важно поднял указательный палец к небу, подчеркивая серьезность своих слов. — Его высокоблагородие Пушкин Лев Сергеевич, чьим усердием мы и собрались здесь, лично пожертвовал две тысячи рублей на нужды нашей обители и насельников. Також пообещал, что и впредь, с каждой лотереи нашей православной церкви будет жертвоваться своя толика, чтобы, значит-ца, храмы росли, вера крепла. А таперича приступим…