Айсолтан из страны белого золота

— Для чего же? Любопытно знать.

— Это я по просьбе Айсолтан собрал.

— Айсолтан?— невольно переспрашивает Бегенч.

— Ну да. Она хочет попробовать чор как

удобрение для хлопчатника.

— Чудно! За минеральным удобрением

пятнадцать километров ездим, а за вашим чором — сто

пятьдесят километров машину гнать нужно.

Интересно, как агроном на эту затею смотрит?

— Не знаю. Но... конечно, дело опыта... Только

Айсолтан меня просила никому пока не говорить...

— Ничего, ничего. Попытка не пытка...

Бегенч уже не слышит, о чем еще говорят Аннак

и Саэак. Он думает про себя: «Должно быть, стару-

________________________________________________

Ч о р — овечий помет.

ха и вправду говорила про Айсолтан. И, как видно,

это не просто ее старушечья затея, — как видно,

Айсолтан дружит с Сазаком. Небось, ему, Бегенчу, она

никаких секретных поручений не дает. Сазак у нее,

видать, доверенное лицо. Да, что-то тут неладно».

Сгоряча Бегенчу хочется тут же отозвать Сазака

в сторону, спросить напрямик: «Ну, друг, как

комсомолец комсомольцу, скажи правду».

Солнце, раскрасневшееся, как только что вынутый

из тамдыра чурек, скоро коснется края земли. Стрига-

чи, закончив работу, гурьбой идут к теляру.

Теляр быстро заполняется людьми. Расстилают

на кошмах скатерть. Аннак и Бегенч садятся обедать

со стригачами, пастухами и подпасками. Приносят

круглые, блестящие чуреки, от которых еще идет пар,

ставят миски, доверху наполненные горячей,

шипящей в масле коурмой. Аннак, проголодавшись за

дорогу, так уплетает коурму и чурек, что на него весело

смотреть. Сало тяжелыми каплями стекает с коурмы,

Аннак подбирает его чуреком и, покряхтывая от

удовольствия, отправляет в рот. Все же, как ни увлечен

Аннак едой, он успевает перекинуться елевом,

веселой шуткой. Уничтожив полную тарелку коурмы,

Аннак, не теряя присутствия духа, принимается за

изжаренного на вертеле джейрана. Расправившись й

с этим блюдом, он берется за дыню, потом за

виноград. Он пробует сначала черный, потом прозрачный

зеленовато-розовый и на этом заканчивает свою

трапезу. Бегенч, с восхищением следивший за Аннако-м,

только вздыхает от зависти. У Бегенча после

разговора с Сазаком совсем пропал аппетит.

Смеркается. Из степи пригоняют пасшихся там

верблюдов и, нагрузив шерстью, отправляют в

путь.

Раздаются звуки тростниковых дудок, потом чей-

то голос запевает песню. Песня несется над степью,

улетает за притихшие колодцы, замирает вдали.

Когда Аннак и Бегенч садятся в машину,

огромный, опрокинутый над степью купол неба мерцает

звездами и на востоке созвездие Плеяды уже

отделяется от земли.

Светает, скоро взойдет солнце; небо уже пого-

лубело, и на востоке над горизонтом разли-

лось молочно-розовое сияние.

Айсолтан на аэродроме. Вместе с други-

ми делегатами Туркменистана на

Всесоюзную конференцию сторонников мира она ожидает

посадки на самолет.

Айсолтан разговаривает со своими спутниками —

учеными, писателями, стахановцами предприятий.

С некоторыми из них она познакомилась еще вчера,

в ашхабадской гостинице. Айсолтан ничем не выдает

своего волнения: ведь, что ни говорите, а она сейчас

впервые в жизни полетит высоко-высоко над землей,

полетит в Москву, которую так часто представляла

себе в мечтах!

Айсолтан берет свой маленький чемоданчик и идет

к самолету; поднявшись по приставной лестнице в

кабину, опускаясь в кресло, с любопытством озирается

по сторонам. Незаметно наблюдая за своим соседом,

видимо привычным к этому роду транспорта, Айсол-

тан делает открытие: если нажать металлическую

кнопку на поручне, то можно опустить спинку кресла

пониже и, вытянув ноги, устроиться полулежа. «Очень

удобно, — думает Айсолтан, — можно читать книжку,

а устанешь — опусти спинку, закрой глаза и спи

себе...» Длинные низенькие окошечки в борту самолета

задернуты шелковыми занавесками. Айсолтан

раздвигает занавеску — за окном большое гладкое поле

аэродрома. Небо совсем посветлело. Внезапно где-то

впереди раздается гул, он нарастает, заполняя кабину

самолета, сотрясает его. Айсолтан невольно

оглядывается и встречает спокойную улыбку

соседа—пожилого человека в шляпе и больших очках. Он что-то

говорит ей — Айсолтан скорее догадывается, чем

разбирает слова: «Сейчас полетим»,—и снова

поворачивается к окошечку. Самолет катится по земле, Айсолтан

это чувствует по неровной тряске. Стараясь

преодолеть не совсем приятное ощущение, она опять

начинает осматривать кабину. За креслами, в хвосте

самолета, девушка в белом халате неторопливо раскладывает

по полкам бутерброды с сыром, колбасой, сдобные

булочки, ставит бутылки с фруктовой водой,

стаканы... Значит, в пути можно будет попить, поесть,

ведь не везут же все это в Москву для продажи!

Айсолтан улыбается собственной наивности и

откидывается на спинку кресла. Самолет положительно

нравится Айсолтан, — очень удобное средство

передвижения! Лишь бы не качало!

Занятая своими мыслями, Айсолтан нз замечает,

как самолет отделяется от земли. Взглянув в