Айсолтан из страны белого золота

и по телу его пробегает дрожь. Бегенч чувствует, как

горит у него сердце. Он роняет лопату и протягивает

руки к Айсолтан.

В эту минуту неподалеку раздается возглас:

— Э-эй! Айсолтан! Иди-ка сюда!

С еление колхоза «Гёрельде» стоит на высоком

месте, над шумливым арыком Энеяб. Воздух

здесь прозрачен и чист. Далеко вокруг вид-

ны поля и сады; они сливаются на горизонте

ик в голубовато-серую дымку.

Айсолтан необычно рано покинула сегодня

хлопковое поле. Она стоит на дороге, ведущей в колхоз,

смотрит вдаль, на родной поселок, и зеленые сады,

раскинувшиеся на возвышенности, почему-то

напоминают ей сейчас веселые кудрявые рощи и зеленые

пологие холмы России, виденные ею на картинах.

Что случилось сегодня с Айсолтан? Почему

каждая мелочь кажется ей необыкновенно большой и

важной, словно впервые раскрылись ее глаза, словно все

изменилось вокруг, словно и она сама стала другой?

Почему бредет она без цели, не думая ни о чем,

почему поет сердце у нее в груди?

Айсолтан и Бегенч родились и выросли в одном

селе, учились в одной школе, работали бок о бок на

полях своего колхоза. Они встречались друг с другом

по нескольку раз на дню, но ни одна из прежних

встреч не была похожа на эту. Что-то новое

пробудилось сегодня в душе Айсолтан. Айсолтан хорошая

девушка; у нее чуткое, горячее сердце, она нежно

любит мать, всегда готова прийти на помощь любому

из колхозников, всей душой болеет за урожай, ночи

напролет может просидеть за книгой, а родину свою

Айсолтан любит так горячо, что не пожалеет отдать

за нее жизнь. Но то, что родилось сегодня в душе

Айсолтан, совсем ново и неожиданно для нее. Такого

с ней еще никогда не бывало. Это и радует ее, и

тревожит, и причиняет какую-то смутную боль.

Солнце, приветливое и благодатное, как всегда

в этом краю, щедро льет на землю прощальные лучи.

Зеленые хлопковые поля, колхозные сады, огороды —

все мирно покоится вокруг. Все как прежде. Что же

случилось с Айсолтан? Почему нет покоя в ее душе?

Почему так бьется ее сердце, словно ему стало тесно

в груди? Почему Айсолтан хочется бежать куда-то

без оглядки, кричать, петь свои девичьи ляле?..

Хочется поделиться с кем-то этой необъяснимой радостью.

И почему вдруг безотчетной тоской сжимается

ее сердце?

А что говорила она сегодня членам своего звена?

Какие давала им поручения? Быть может, все это

было невпопад? Быть может, они смеялись над ней,

когда Giia ушла, дивясь и спрашивая друг друга:

«Что такое случилось с нашей Айсолтан? Почему она

стала как безумная? Куда это она убежала в такую

рань? Может, ее позвал кто-нибудь?»

Так думает Айсолтан, медленно бредя вдоль

арыка. В глубокой задумчивости огибает она хлопковое

поле и вдруг видит перед собой Бегенча. Широко

раскрыв глаза, затаив дыхание, смотрит прямо перед

собой Айсолтан. Нет никакого Бегенча. Только

желтоватый цветок приветливо кивает ей, покачиваясь

в зелени листьев, словно хочет напомнить о чем-то

Айсолтан. Бегенч... Ну, конечно, Бегенч! Он виноват

во всем. Что тут от себя таиться! Бегенч! Вот что

случилось с ней сегодня. Это случилось, когда они

стояли рядом среди зеленых шелковистых листьев

и шуршащих коробочек, а гибкие ветки хлопчатника

сплелись над ними, как шатер. Это продолжалось

только минуту, но разве это была не самая

сладостная минута в ее жизни? Почему же она не

продлилась год, вечность? Разве Айсолтан не отдала

бы за нее все, что у нее есть, все, что у нее будет?

Почему в эту прекрасную, как солнце, как земля,

как песня, минуту окликнули ее? Почему нарушили

первую в ее жизни такую необыкновенную радость?

Этот неуместный оклик помешал Бегенчу произнести

то, чего она ждала, помешал их сердцам раскрыться

навстречу друг другу. Эта минута! Возвратится ли она

когда-нибудь? Или она была так же коротка, как

жизнь мотылька-однодневки? Нет! Her, это только

первая нежная завязь. Распустится цветок, расцветет,

и каждый лепесток его будет страницей золотой

книги, в которой пишут о нашей жизни!

Айсолтан кажется, что у нее за плечами

вырастают крылья; она окидывает взором расстилающиеся

перед ней поля, и сердце ликует в ее груди.

«Я сегодня впервые пришла в этот мир, — думает

Айсолтан, — жизнь моя начинается сегодня».

Айсолтан выходит из хлопчатника на бахчи.

Здесь, куда ни кинь взор, всюду лежат дыни

и арбузы. Арбузы — темнозеленые, как листья кара-

гача, и нежно-зеленые, как первые весенние всходы,

полосатые и одноцветные, продолговатые и круглые.

Среди больших пожелтевших листьев они кажутся

тяжелыми, гладко обточенными водой валунами,

скатившимися сюда со склонов гор.

Дыни — вахарманы, полосатые замча, паяндеки,

гокторлы, чалма-секи, гокмюрри, белые терлавуки,

каррыкызы, рябоватая, в мелком сетчатом узоре гу-

ляби — весело золотятся на солнце. Некоторые дыни

испещрены такими широкими трещинами, что кажется,

будто из них вырезали целые дольки. От светлых

гладкокожих дынь исходит приторный аромат. Блед-

ножелтые, острые, как иглы, усики грозно торчат на