Айсолтан из страны белого золота

потоком. И в эту пору рождается новое чувство, совсем

не похожее на все, что она испытала до сих пор.

Айсолтан кажется, что оно зародилось где-то в

самом укромном, самом нежном уголке ее сердца. И она

дает себе клятву всегда, всю жизнь быть верной этой

любви, беречь ее для Бегенча в золотом ларце своего

сердца. Айсолтан говорит себе:

«Пусть Бегенч не слышит меня сейчас, не знает

моих мыслей. Но он честный человек, я верю в него

и не стыжусь моего чувства. Он не сказал еще мне

о своей любви, но я знаю, что он любит меня».

Глядя на высокое здание клуба рядом со школой,

Айсолтан вспоминает: в этом клубе она выступала

вместе с Бегенчем. Драмкружок ставил пьесу «Джа-

мал», и Айсолтан играла в ней роль Джамал, а Бе-

геич — Кемала. Ух, и сердилась же она тогда на

Бегенча Г «Почему он разговаривает со мной только

пока я Джамал, а потом молчит, словно воды в рот

набрал? Неужели ему и поговорить со мной не о чем

и поделиться нечем? Неужелг! он такой

бесчувственный? Нет, верно, он любит другую девушку». И все

же Айсолтан надеялась, что после спектакля Бегенч

подождет ее, чтобы итти домой вместе. Но когда она

вышла из клуба, то увидела, что Бегенч и не подумал

ее ждать. Он преспокойно удалялся по улице, что-то

негромко напевая. Ах, как досадовала она тогда на

Бегенча! Даже плохо спала ночь. А наутро

повздорила с матерью и рассердилась еще больше — уже на

себя. Не понимала она тогда, почему так задевает ее

равнодушие Бегенча.

Встреча в хлопчатнике снова встает в памяти

Айсолтан, и она радостно улыбается.

Погруженная в свои думы-мечты, Айсолтан

медленно проходит по улице. Из широко открытых

дверей колхозного кооператива доносятся оживленные

голоса, — там идет бойкая торговля. Высокая

женщина в шелковом платье и черном, с пестрыми

цветами платке, наброшенном на голову, выходит из

магазина. В одной руке у нее кулек с рисом, в другой —

банка со сливочным маслом. Эта женщина с

горделивой осанкой, с едва заметной сединой в густых

темных волосах — мать Бегенча. И если она всегда была

по душе Айсолтан, то сегодня сердце девушки еще

сильнее тянется к ней. Айсолтан хочется подойти

к Джерен, помочь ей донести покупки до дому,

сказать: «Позволь, Джерен-эдже, пока ты будешь

перебирать рис, я растоплю масло, поджарю мясо». Но

Айсолтан боится предложить это. А что, если она

услышит в ответ: «Эй, джигиджан, разве у тебя

в своем доме мало дела? Верно, ты спутала наш дом

с каким-нибудь другим, где не могут обойтись без

твоей помощи? Так ступай туда, а мы уж как-нибудь

и сами управимся». Эта мысль так поражает

Айсолтан, что она замедляет шаг. Ей кажется, что она

видит, как Джерен-эдже становится между ней и Беген-

чем и властным движением руки отстраняет их друг

от друга. Испуганная, подавленная этими мыслями,

Айсолтан растерянно останавливается посреди

дороги, а Джерен, которая, как видно, тоже задумалась,

внезапно сталкивается с ней и от неожиданности

едва не роняет банку. Она говорит с досадой, даже

не поглядев на девушку:

— Эй, джигиджан, что это ты стоишь посреди

дороги!

— Прости, Джерен-эдже, — извин»яется Айсолтан,

и голос ее звучит смущенно и робко.

Тут только Джерен видит, что это Айсолтан,

и, в свою очередь немного смутясь, говорит:

— А, это ты, Айсолтан! Ну, как ты —

жива-здорова, моя козочка?

— Жива-здорова, Джерен-эдже.

— С работы идешь? Желаю тебе, чтобы она

всегда спорилась у тебя, моя голубушка.

— Спасибо на добром слове, Джерен-эдже. Желаю

тебе здоровья. Да, я с работы. Но ты знаешь, сейчас

в поле легко, даже не устаешь совсем.

— Милая Айсолтан, давно мне хочется с тобой

посидеть, потолковать, да все никак не выберусь за

разными хлопотами. Вот сейчас пойду приготовлю

плов и буду тебя ждать. Выберешь время, так

приходи. С матерью приходи — посидим, потолкуем.

— Спасибо, Джерен-эдже, придем, выберем время.

Джерен, улыбаясь, смотрит на Айсолтан, и в

словах ее, обращенных к девушке, звучит материнская

ласка. И, попрощавшись с Джерен, Айсолтан идет

дальше, снова высоко подняв голову, и во взоре ее,

устремленном вперед, снова светится радость, и

сердце снова ликует у нее в груди. Вдруг она слышит,

как кто-то окликает ее, — это Потды остановил возле

нее машину.

— Я поехал на поле за тобой, Айсолтан, а ты вон

уже где. Небось, устала?—спрашивает Потды.

Айсолтан качает головой, смеется, что-то шутливо

произносит в ответ. Потды даже не разобрал чтб, но

этот смех и звонкий, счастливый голос говорят

не о том, что она устала, а о том, как весело и

радостно ей жить на земле. И не нужно быть таким

сметливым парнем, как Потды, чтобы увидеть, что

Айсолтан какая-то особенная сегодня, что с ней что-

то произошло.

— Я ушла пораньше, хотела взглянуть на сад, на

бахчи, — говорит Айсолтан.

— Так что же, мне машину поставить в гараж?

— Нет... возвращаться не стоит.

— А куда же ехать?

— Поезжай в поле, найдешь кого-нибудь — отвези

домой.

— А кого бы, к примеру?

— Мало ли людей, которых притомила работа!

Бегенч сегодня обошел с лопатой весь хлопчатник...

— А-а! Бегенч... Так Бегенча везти, значит?.. Ну,

так бы и сказала сразу, что Бегенча.