Бабочка в стекле

– Ох, эти формальности никому не нужны! Нам хорошо вместе, и это главное!

Ирина без умолку рассказывала о сицилийской вилле и романтической атмосфере Средиземного моря, очевидно, пытаясь убедить Анну в искренности и серьёзности их с Борисом отношений. Только момент был упущен.

Анна перевела Отто предмет их разговора с Ириной, опустив детали. Беседы о свадьбе были бальзамом для его изголодавшегося влюблённого сердца.

К середине ужина Михаил решил поднять рабочие вопросы, касающиеся их с Анютой разговора. Мужчина представил её директорам крупных строительных фирм Сибири. Они переходили от столика к столику, знакомясь с подвыпившими начальниками.

Возможный успех наметившихся сделок значительно повысил уверенность Анны. Благодаря Михаилу она будто расправила плечи, поверила, что она и есть та самая «компетентная и талантливая», о которой он говорил. Значит, мудрости Михаила Александровича хватает для того, чтобы не связывать её с предательством Юргиса, не считать сообщницей, если он так искренне стремится помочь? Она наблюдала за мигающей елкой и танцующими парами, когда её кисти коснулась тёплая рука Бориса.

– Анна Александровна, пойдёмте танцевать.

Как часто она слышала это раньше: Анька, Анечка, Анюта, Нюся... А теперь он называет её по имени и отчеству, как чужую, малознакомую женщину... Странно, что приглашение на танец он не прислал через Ирину!

– Извините, Борис Михайлович, я не хочу танцевать... с вами!
– выпалила она дерзко.

«Долгожданный реванш настоящей стервы...», - подумал Борис, сухо извинившись. Он направился в глубину зала, растворившись в толпе. Отто с Михаилом присоединились к партнёрам холдинга, занимавшим соседний столик. В приятной мужской компании им было привычнее.

Вечер становился уютнее. Гости уже разъезжались, оставляя после себя пустые места и следы пиршества на столах. Элегантная пара ведущих объявила начало новогодних конкурсов и фантов.

Зал наполнили ароматы хорошего кофе и чая, а также свежих пирожных и выпечки. Официанты сновали между столиками, накрывая их. Анна напряжённо вглядывалась в силуэт Отто. Сидеть в одиночестве ей становилось в тягость. Вера Петровна пересела поближе к дочери и внуку, лишив Анюту собеседника в своём лице.

Какой-то важный начальник зачитал стихотворение, очевидно, получив фант от коллег. Наконец, Михаил с Отто вернулись на места. Ирина под руку с Борисом, сверкая блестящим шуршащим платьем, торопилась к столу.

Она трясла желтым листочком над головой. Очевидно, это было задание ведущих для гостей их столика.

Анне показалось, что Ирина сверкнула в её сторону хитрым взглядом.

Как только стихли аплодисменты после выступления очередного участника, ведущие обратились к Ирине. Ей выдалась честь зачитать задание и выбрать кандидата, который его выполнит.

Столик номер шесть вмиг осветился подсветкой, чтобы привлечь внимание присутствующих. Ведущий подошёл к Ирине с микрофоном. Грудным, загадочным голосом она прочитала дрожащий листочек, сверля глазами Анну:

– Итак! Вы должны рассказать наизусть любое стихотворение поэта серебряного века! И я выбираю для выполнения этого задания Анну Рауде!

Ирина уничтожающе посмотрела на Анну, очевидно, предвидя её фиаско перед многочисленной, внимательно наблюдающей публикой. Анна заметила проснувшийся интерес Бориса к себе. Он улыбнулся, с теплом посмотрев в глаза Анны.

Ирине было невдомек, что Анюта - дочь учительницы русского языка и литературы. И фиаско предстоит потерпеть ей, а не Анне. Переливающиеся софиты ослепили столик, блуждая по лицам девушек.

Анна с гордостью взяла протянутый Ириной микрофон, мысленно перебирая известные ей стихи. Она даже хотела зачитать свои стихи, но посчитала их слишком интимными. Пройдя с ведущими на сцену, Анюта окинула взором гостей, смотрящих на неё с неподдельным интересом. Она что-то спросила на ухо у ведущего, а затем твёрдо, с несвойственной ей немного ироничной манерой, промолвила:

– Ирина, я принимаю ваш фант. Прочитаю очень красивое стихотворение поэта серебряного века. А вы угадаете его автора, идёт?

Ирина побледнела и замешкалась. Суетливо цеплялась за Бориса руками, что-то шептала, пока тот с нескрываемым любопытством наблюдал за происходящим.

Толпа требовала зрелища, призывая Анну начать выступление.

Анюта вздохнула, сжимая микрофон в хрупких руках. Стихотворение было прекрасно известно Борису. Анна читала его на их уютной кухне, когда была жива Наташа. Когда они беззаботно общались, как близкие друзья... Когда он мог назвать её «Нюся», чмокнуть в щеку или легонько обнять. Когда не было этой беспросветной пустоты между ними.

Её голос не звучал твёрдо. Он дрожал, будто натянутая струна. Дрожали густые тёмные ресницы, тонкие пальчики. Борис чувствовал на расстоянии тепло, исходящее от неё, будто с каждой фразой невидимая боль переливалась прямиком в его сердце, безжалостно разогревая толстый слой льда...

– Она отдалась без упрека,

Она целовала без слов.

Как темное море глубоко,

Как дышат края облаков!
– читала Анна.

Ирина беспрерывно дергала Бориса, Берту, Михаила, пытаясь выяснить, кто же автор стихотворения? Они молча отбивались от неё, наслаждаясь выступлением Анюты. К тому же Отто, не понимающий русского, просил перевода.

– Она не твердила: «Не надо»,

Обетов она не ждала.

Как сладостно дышит прохлада,

Как тает вечерняя мгла! – продолжала Анна.

Её голос утратил строгость, став нежным и мягким, а глаза из темно-серых вновь стали голубыми. Анюта украдкой пыталась перехватить взгляд Бориса...

– Она не страшилась возмездья,

Она не боялась утрат.

Как сказочно светят созвездья,

Как звезды бессмертно горят!

Ирина беспомощно вжалась в своё место. Ведущий обратился к ней громко, торжественно, ожидая услышать фамилию автора. Только Бальмонта Ирина не читала...

– А если я не назову фамилию поэта?
– хищно прищурившись, спросила она.