Багровая смерть

— Который может распространиться на пилота. Да, Жан-Клод объяснил это, — вздохнула я и посмотрела на Фортуну. — Так что там на ужин?

34

Я была в порядке, пока мы не начали снижаться, да еще и с закрытыми окнами, и это стало проблемой. Сама по себе посадка и так пугала меня, но, судя по всему, возможность видеть, что происходит, делала ее менее стремной; однако когда тебя запирают в узкой металлической трубе, и ты ощущаешь, как она мчится к земле, при этом самой земли ты не видишь, и не можешь понять, приземляетесь вы или падаете… У меня начался приступ паники, и я боролась с ней, вцепившись в Натэниэла и Никки, словно от этого зависела моя жизнь. Дев наклонился, положил руку на мое бедро с незанятой стороны и сказал:

— Все хорошо, Анита.

Мне хотелось ответить: «Ты не можешь этого гарантировать», но я боялась, что если открою рот, то либо заору, либо меня вырвет, так что лучше держать язык за зубами. Я почувствовала толчок, когда самолет приземлился. Закрыв глаза, я попыталась ощутить облегчение, и мне это удалось, но в то же время я до одури хотела вырваться из этой блядской металлической трубы смерти!

Дверь открылась и в салон хлынул свежий воздух. Узел в моей груди и желудке ослаб. Я снова могла дышать, не пытаясь подавить в себе желание заорать.

Пилот объявил:

— Все должны предъявить свои медкарты с пометками о болезнях и противопоказаниях таможенникам, которые поднимутся на борт для осмотра, а также позволить им сравнить лица вампиров с их паспортами, поскольку сейчас день, и мы не можем привести их в самолет.

Медицинские карточки с пометками были вроде тех, которые носят с собой аллергики и люди с другими заболеваниями; в том случае, если вы будете без сознания, они позволяют врачам узнать необходимую информацию о вас, вот только в наших карточках говорилось о том, что мы были ликантропами либо носителями ликантропии. Ирландия, как и большинство других стран Европейского Союза, настаивали, чтобы ликантропы носили с собой специальные предупредительные метки. Это мог быть браслет, кулон, карта, нашивка на вашей одежде, но что-то должно было быть обязательно. Если какой-нибудь ликантроп попытался бы просто попасть в Ирландию, Англию или большую часть ЕС под видом обычного человека, и его бы раскрыли, это привело бы к автоматической депортации с вероятным последующим тюремным заключением. У тех, кто путешествовал с Микой, уже были свои предупредительные метки, и он помог нам ускорить выдачу документов всем остальным. Видимо, вся эта ситуация была довольно спорной, поэтому представители власти облегчили и ускорили получение карт, чтобы им снова не предъявили иски за нарушения гражданских прав и другие подобные вещи. Изначально Англия хотела ввести обязательные татуировки для ликантропов, но эти штуки не всегда остаются на коже оборотней. Тогда они предложили принудительно клеймировать ликантропов, но адвокаты, пресса и общественность стали сравнивать эти инициативы с практикой нацистов в отношении евреев. Поэтому нам просто нужны были карточки, но если официальный служащий, скажем, полицейский, попросил бы их предъявить, а мы бы этого не сделали, то это могло бы послужить основанием для депортации. Поощрялось наличие нескольких карт. Я чувствовала себя немного странно со своей карточкой, потому что технически я не была ликантропом, но мои официальные документы гласили, что я являюсь носителем, и для правительственной работы мне нужна была эта карта.

Мне ужасно хотелось выбраться из самолета, но я не хотела оставлять Дамиана. Мне еще никогда не приходилось путешествовать с вампиром, за которого я несла ответственность; к тому же, днем, во время его смертоподобного сна, мы с Натэниэлом были его единственной защитой.

По ту сторону шторы, стоя между двумя «спящими» вампирами, отозвалась Магда:

— Идите. Я подожду здесь с нашими мастерами и Дамианом.

Фортуну, по-видимому, это устроило, потому что она покинула самолет вместе с остальными. Никки, Натэниэл и Дев все еще оставались со мной.

— Я думал, ты первой ломанешься в дверь, — усмехнулся Дев.

— Полагаю, мне нужна была минутка, чтобы подготовиться к встрече с ирландскими властями, — ответила я.

Голова Сократа появилась в открытой двери:

— Вы нужны нам с вашими паспортами и картами.

Я попыталась встать — ага, именно «попыталась», потому что на мне все еще был застегнут ремень безопасности, и я чуть себя нахрен не располовинила, пытаясь подняться. Мелочи, которые учат меня смирению.

35

Я ступила из самолета на взлетную полосу или на асфальт, или как там называется это искусственное покрытие любого крупного аэропорта, и еле сдержала в себе желание рухнуть на колени и припасть к этой твердой поверхности. Я часто ловила себя на этом желании, когда покидала самолет и возвращалась на твердую почву, но обычно оно не было таким сильным. Натэниэл взял меня за руку, как только я сошла с трапа. Он огляделся и сказал:

— Вид не особо ирландский.

Здание и прилегающая территория казались обычным аэропортом, как частная зона любого другого аэропорта, в котором мне доводилось бывать, и все это не казалось ирландским; оно вообще никаким не казалось. Если во время путешествий вы видели только аэропорты и отели, то все покажется вам одинаковым. Даже за пределами страны, если вы остановились в сетевом отеле, и люди вокруг вас говорят по-английски, вам покажется, что вы и не покидали дом, за исключением того, что теперь вы вдали от своего реального дома, личных вещей и людей, которых вы любите. Разумеется, в этот раз последний пункт не был для меня актуален.

Я посмотрела на Натэниэла, и его темно-рыжие волосы казались красными в тусклом солнечном свете. Небо было затянуто серыми тучами, и в воздухе висело ощущение дождя. Мы взяли одежду, пригодную для дождливой погоды, для всех, у кого она была. Натэниэлу с Дамианом пришлось покупать отдельно, но у остальных она была. На моей ветровке была эмблема маршала США, и если бы местная полиция потребовала, чтобы я переоделась во что-то более нейтральное, мне пришлось бы отправиться за покупками, но пока они не настаивали, я могла носить то, что есть. Сейчас на мне был легкий кожаный жакет, который вряд ли пережил бы дождь лучше, чем тот, в котором приехал Натэниэл. Остальные были либо одеты в кожу, либо уже натянули плащи. Большинство плащей были с подкладками, и они лучше годились для местной температуры, чем кожаные куртки, и определенно выйдут победителями, когда начнется дождь. Хотя в них не так прикольно обниматься. Я провела рукой по спине Натэниэла — его кожанка была мягкой и приятной на ощупь. Разумеется, под ней я чувствовала твердую линию его плеч и спины, и это могло вызвать желание прижаться к нему, в отличие от плаща. Я оглянулась на остальных, пока они выгружали наши пожитки из багажного отсека самолета, и подумала о том, что надо бы прикоснуться к Никки, и посмотреть, будет ли у меня на него такая же реакция. Может, здесь роль играет человек, а не пальто, или и то, и другое вместе?

Чиновник в форме вышел из здания вместе с Сократом, который крикнул:

— У кого из вас паспорт Дамиана?

— У меня, — ответил Натэниэл, и вернулся к самолету вместе с ними, чтобы служащий мог посмотреть на «спящего» вампира и убедиться, что мы не пытались подменить одного на другого. Все выглядят по-разному, когда спят и бодрствуют, так что я гадала, насколько трудно будет убедиться в том, что фотография соответствует реальности. Я могла с этим справиться, потому что часто смотрела как на мертвых, так и на живых, но решила забить и отправилась в здание вместе с остальными. У меня был свой собственный паспорт и карточка на шнурке под рубашкой, в которой говорилось, что я являюсь носителем ликантропии. В последний раз, когда я выезжала из страны, мне нужен был только паспорт. Перемены меня не слишком радовали.

Только когда сотрудники в здании заговорили с ирландским акцентом, стало ясно, что мы, по ходу, действительно в Ирландии. Их говор был вполне понятен, но создалось ощущение, что я угодила в кино, потому что до сих пор мне только там доводилось слышать настоящий акцент. Дамиан и остальные могли изобразить его при необходимости, но это не то же самое. Не знаю, в чем было дело — в исполнении, в переливах или в ритме, но местные звучали немного иначе. В любом случае, пока я стояла и ждала, когда они закончат сверять паспорта и медицинские карточки, все это казалось каким-то менее реальными. Я никогда не думала, что увижу Ирландию своими собственными глазами. Тем более в компании толпы своих людей, трое из которых были вампирами, а десятеро — оборотнями. Когда-то я была повсеместным пугалом для маленьких плохих вампирчиков и одичавших ликантропов, а теперь сама стала одной из них. По крайней мере, так говорила моя карточка. «Носитель ликантропии», словно я какой-то кругосветный перевозчик опасных грузов.

— Поздравляю, кольцо потрясающе, — сказала женщина в униформе.

Я посмотрела на свою левую руку с платиновым кольцом, инкрустированным белыми бриллиантами и большим сапфиром: мое рабочее кольцо. Это все, что я могла сделать, пока на языке вертелось: «Видели бы вы другое кольцо». То, другое, ютилось в сейфе в Цирке Проклятых, пока мы ждали, когда закончат еще одно компромиссное обручальное кольцо, которое также, как и предыдущее, было ручной работы. То, что лежало в сейфе, Жан-Клод надел на меня во время предложения, сделанного под прицелом видеокамер. Оно было усыпано белыми бриллиантами, по-настоящему огромными белыми бриллиантами. В центральном камне было столько карат, что охранники должны были повсюду таскаться за мной, куда бы я ни пошла. Мне все время казалось, что у меня над головой светилась вывеска: «Пожалуйста, ограбьте меня!». Если я забудусь и врежу кому-нибудь по роже, пока на мне будет это кольцо, то шрам останется на всю жизнь. Это было огромное, роскошное, невероятно дорогое и пафосное кольцо. Оно отлично смотрелось на фотографиях и видео, которые снял для нас координатор помолвки. Да-да, координаторы помолвок существуют, потому что в наши дни помолвка — событие не менее громкое, чем свадьба, по крайней мере, если ты — Король вампиров. Съемка завирусилась на Ютубе, и мир узнал меня, как невесту Жан-Клода. По крайней мере, это женщина не смотрела видео, и не спрашивала меня, куда делось то кольцо, не рассталась ли я с тем красавчиком-вампиром, и от кого было это кольцо — я получала эти вопросы постоянно, когда носила свое рабочее кольцо.

— Спасибо, — сказала я, искренне улыбаясь ей.

Джентльмен, работавший с ней, склонился над медкартой Дева и, дважды проверив ее соответствие браслету, поинтересовался:

— И кто же из них счастливчик?

Моя улыбка стала шире:

— Он остался дома.

Женщина посмотрела на мужчин, приехавших со мной, задерживая свой взгляд тут и там дольше, чем делала это раньше. Полагаю, я не могла ее винить в этом; в конце концов, если вы не знакомитесь на работе, где вы вообще знакомитесь?