Багровый прилив

Этим летом Рильер убедил его величество, что необходимо обставить своё пускай и короткое, но всё же паломничество с максимальной помпой.

— Это должно напомнить всем о судьбе возгордившегося и павшего герцога Фиарийского, — сказал королю кардинал.

— Будут держать головы пониже, — согласился его величество, бывший человеком не только глубоко набожным, но и любившим обставлять с помпой практически всё, что было так или иначе связано с ним. Обычно кардинал останавливал его, не давая тратить слишком много на выезды, охоты и такие вот паломничества. Однако на сей раз Рильер не только поддержал его, но сам предложил, а потому его величество решил воспользоваться представившейся возможностью в полном объёме.

По улицам Эпиналя от королевского дворца к аббатству святого Нафанаила с самого утра вышла процессия, насчитывавшая почти сотню придворных, во главе, конечно, с его величеством и кардиналом. Их окружали королевские мушкетёры в чёрных плащах, украшенных белыми ирисами, державшими на плечах своё оружие, внимательный взгляд бы заметил ещё и горящие фитили, намотанные на приклады.

Внимательных взглядов, следивших в этот утренний час за процессией, было как минимум два. Первый из них принадлежал капитану Артуру Квайру, второй же — его спутнику, имевшему более чем примечательную внешность. Звался он Джаредом и был наёмным убийцей, быть может, лучшим в Святых землях. По крайней мере, Квайру его услуги обошлись очень дорого. Но водилась за Джаредом и ещё одна черта, которая позволила капитану нанять его, — неумеренное честолюбие. Большинство тех убийц, с кем связывался Квайр, узнавая, кто станет их целью, тут же уходили в тень. Убивать королей готовы далеко не все — это неплохо получается у фанатиков, ведь они не думают, как будут жить после покушения, неважно, удачного или нет, и куда хуже — у профессионалов. Последние вовсе не горят желанием умирать над телом убитого монарха или же отправляться на суд, который завершится продолжительной и весьма эффектной казнью. Профессионалы к тому же отлично понимают, что даже выполни они заказ и скройся, денег, которые им посулили или даже выплатили авансом, они никогда не увидят. Ведь из исполнителей они превращаются в опасных свидетелей, ниточку, размотав которую, можно прийти к заказчикам убийства. А такие ниточки заговорщики предпочитают резать без сожаления.

Однако неуёмное честолюбие Джареда не дало ему отказаться, несмотря на явную опасность предложенного Квайром предприятия. Убить короля Адранды, да ещё и так демонстративно, посреди улицы, — это значило войти в историю. Пускай всего лишь безликой тенью, но тенью, совершившей великий поступок.

Внешностью Джаред обладал более чем примечательной, что вообще-то удивительно для наёмного убийцы. Без двух пальцев семи футов ростом, он постоянно сутулился, из-за чего казался ниже. Джаред был обладателем выдающейся мускулатуры, достойной атлетов времён расцвета Энеанской империи. Голову он брил гладко, а вот на лице оставлял щетину, из-за чего и без того угрюмое выражение его казалось ещё мрачнее. Такая гора мускулов просто обязана быть медлительной, однако Джаред об этом не слышал и двигался с грацией кота. Он вообще напоминал лишённого гривы льва — могучего хищника из саванн Чёрного континента, при этом умевшего подкрадываться в жертве так, что та не замечала его до тех пор, пока рот ей не зажимала широкая ладонь убийцы, а взмах кинжала не перечёркивал горло.

— Отсюда стрелять неудобно, — заключил Джаред, — да и не попасть в короля.

— Ты не забыл, что это халинский, — Квайр выразительно покосился на лежавший между ними длинноствольный мушкет с непривычной формы резным прикладом и длинным стволом, украшенным затейливой гравировкой, — у него же в стволе бес сидит, он бьёт на три сотни шагов без промаха.

— Здесь больше трёхсот шагов, — покачал лысой головой Джаред, — и к тому же стрелять придётся сверху вниз. Хочешь — пали, когда король подойдёт поближе, но без меня.

— Решил-таки в последний момент в кусты удрать? — усмехнулся Квайр, однако Джаред ответил ему своим обычным мрачным взглядом из-под тяжёлых, лишённых волос надбровных дуг, и шутить капитану сразу же расхотелось.

Также смотрел на него милостью Господа король Страндара, оценивая, стоит ли выслушать шпиона или же отправить его сразу в подвал Панкхёрста — королевской тюрьмы, знаменитой тем, что оттуда не вышел ни один заключённый.

— Скажи-ка мне, любезный мой капитан, — обратился тогда его величество к Квайру, — а отчего бы мне не велеть четвертовать тебя завтра же на рассвете? План, предложенный тобой, провалился полностью.

— Отчего же, ваше величество, — тут же попытался оправдаться тот, — Водачче не стал валендийским.

— Лишь потому, что мой не сильно любимый брат Карлос решил проглотить Коибру, что можно назвать весьма мудрым решением. Он замахнулся мечом на Водачче, но ударил кинжалом в куда более ближнюю цель. Усилился и другой мой весьма нелюбимый брат Антуан, чья держава приросла не только Водачче, но и целым герцогством. Я же лишь потерял — доверие моих вернейших морских псов, которым пришлось приплачивать из казны, чтобы сохранить их верность. Слышишь, Квайр, я платил им из казны, которую они должны наполнять своими рейдами!

Его величество перевёл дыхание, Квайр молчал, понимая, что каждое слово приближает его к мучительной казни.

— Ты понимаешь, что стоишь здесь, передо мной, а не вопишь от боли в подвале Панкхёрста лишь потому, что я — стар и сентиментален? Твоя авантюра обошлась Страндару слишком дорого, и если бы не моё особое к тебе отношение, Квайр, тебе уже пилили бы руки-ноги. Однако и моей сентиментальности не хватит надолго. Тебе есть что сказать?

Квайр слушал его величество, снова напомнившего капитану, чьи распутные чресла его породили, и видел, как сильно сдал его король и родитель. Он обрюзг ещё сильнее, опухшие ноги не могло скрыть никакое искусство портных, лицо же приобрело какой-то землистый оттенок. И лишь взгляд из-под, как показалось Квайру, ещё сильнее потяжелевших надбровных дуг оставался прежним — отнюдь не стариковски ярким.

— Я не сумел расколоть Адранду, ваше величество, — поклонился Квайр, — значит, я принесу в неё хаос.

— Каким образом?

Квайру показалось, что ему удалось заинтересовать короля, и он как можно скорее продолжил:

— У вашего весьма нелюбимого брата Антуана ведь нет ни сыновей, ни братьев, ни даже супруги, которая могла бы через девять месяцев родить дитя. Если он умрёт, Адранда надолго погрузится в хаос из-за борьбы за трон.

— Я велю заказать две заупокойных мессы, — произнёс его величество, — одну по рабу господнему Антуану, вторую — по рабу господнему Артуру. Какую из них я оплачу, Квайр, зависит только от тебя.

Капитан тогда согнул спину ещё сильнее и покинул малую комнату для аудиенций таким быстрым шагом, каким только позволяли приличия.

— Убивать королей — высокое искусство, Квайр, — вырвал капитана из не самых приятных воспоминаний Джаред, всё ещё глядевший тому в глаза, — и оно не терпит неточностей и фальши. Надо бить наверняка, а даже из халинского мушкета, в стволе которого бес сидит, убить с трёхсот шагов можно, попав или в голову, или в грудь. Благодаря Красному пауку у его величества лучшие врачи в Святых землях, а он сутки постился перед тем, как выйти из дворца, так что пуля в животе или кишках может и не убить его.

— Поменяем позицию, — предложил Квайр, — чтобы стрелять наверняка.

— Чёрные мушкетёры умеют стрелять не хуже нашего, а порох у них на полках насыпан, пари держу. Видишь, фитили дымятся? Они готовы стрелять в ответ и промахиваются не чаще нас с тобой.

Попадать по залп мушкетёров у Квайра не было ни малейшего желания.

— У тебя есть предложение получше?

— Если ты не опасаешься осквернить святое место кровью короля, то — да.

Квайр сразу понял, что имеет в виду его соратник. Парочка достаточно потрёпанных карминовых ряс ордена святого Нафанаила у них была припасена давно. Для того чтобы добыть их, не пришлось даже проливать ничью кровь, брат-кастелян аббатства, несмотря на показную аскезу и отказ от всего земного, был не прочь сунуть в рукав пяток медяков. Он не знал, для чего у него покупают потрёпанные рясы, однако кривая ухмылка на его лице говорила сама за себя — кастелян сделал очевидный вывод. Очередная парочка прощелыг решила попытать удачу на улицах Эпиналя, прикрываясь одеянием ордена святого Нафанаила. Хорошо подавали монахам, давшим обет нестяжательства, ветеранам войн или калекам, и те, кто не боялся ни Господа, ни баалоборцев, облачались в карминовые рясы, чтобы вечером прогулять все собранные за день подаяния. Брату-кастеляну казалось, что он насквозь видит раболепствующего перед ним Квайра — монах криво усмехался, пряча монеты в рукав, и широким жестом разрешил Квайру взять две рясы похуже. Теперь эти одежды пригодятся для куда более страшного преступления, нежели выпрашивание милости именем святого Нафанаила.

Облачившись в рясы, причём ту, что надел Джаред, пришлось сильно расставить, иначе его под ней было никак не скрыть, будущие убийцы короля огородами пробрались на зады аббатства. Обыкновенно в это время за посадками всё же следили, однако сегодня был праздник и монахи собрались в храме, чтобы помолиться вместе с его величеством. Ближе всего к королю будут стоять аббат и высшие клирики ордена, однако и для простых монахов найдётся место. А уж двигаться через толпу, оставаясь при этом незамеченными, и Квайр, и Джаред умели отлично.