Багровый прилив

— И не приведи Господь, найдёт её без нашего чуткого руководства.

Граф де Кревкёр пошутил очень мрачно — ему совсем не хотелось принимать участия в этом фарсе и предательстве. Он уважал Антрагэ, дравшегося на соборной площади и прикончившего не одного демона. Кревкёр сам, раздобыв лошадь, пытался прорваться туда, чтобы выручить Антрагэ, однако когда он вернулся на площадь, всё уже завершилось. Антрагэ спасли два неизвестно как оказавшихся там валендийца, которые после помогли Рамиро да Косте и единственному оставшемуся в живых рыцарю Веры покинуть площадь. Вроде бы вместе с реликвией Водачче, но это мало интересовало графа де Кревкёра.

Он чувствовал себя законченным мерзавцем, но понимал, что от его решения сейчас зависит не только его будущее. Его сюзерен проиграл, а значит, чтобы не лишиться титула, земель, а то и головы, приходится идти на такие договорённости, при которых совесть лучше заставить молчать. Граф ещё покается в этих грехах, сделает щедрое пожертвование Церкви, но сейчас он принял решение перейти на сторону короля и отступать от него не намерен. Он поедет в Тильон, постарается уговорить юного и пылкого д’Э прекратить сопротивление и присягнуть убийце отца. Он, конечно же, не станет возражать, когда солдаты новоявленного герцога д’Эпернона схватят Антрагэ. Рене Лев — прошлое, и, увы, Антрагэ навсегда останется в том же прошлом вместе с погибшим от рук предателей сюзереном.

Так в Водачче свершилось очередное маленькое предательство.

Несмотря на показное пристрастие к дорогим ресторациям, Антрагэ больше любил полуподвальные кабачки. Такими изобиловали улицы Эпиналя на границе между районами знати и теми, что считались достаточно приличными для зажиточных дворян, но не слишком подходящими для титулованных аристократов. Такие же кабачки, конечно же, имелись в Водачче, и обжившийся за прошедшие месяцы в городе Антрагэ был в них частым гостем. Здесь он попрощался со своими спасителями — валендийцем Пинто-Кастельяносом и салентинцем Галиаццо Маро. Они покидали Водачче на галеоне рыцарей Веры, приплывшим специально за приором, который вряд ли в скором времени настолько оправился бы от ран, полученных в сражении на соборной площади, что выдержал бы путешествие верхом. В одном из таких кабачков барона и нашли люди д’Эпернона.

Антрагэ и не думал прятаться, когда в город вошли адрандские войска. Он знал о гибели сюзерена, но не о предательстве Мондави и де Кревкёра, и, будучи предоставлен самому себе, проводил время, как привык. Он принимал приглашения на приёмы, но те были ещё достаточно редки, ещё реже давали балы. Да и местное, в основном купеческое общество было откровенно скучным, его отчасти разбавляли офицеры чёрных рейтар и ландскнехты из благородных. Когда же большая часть рейтар отправилась в земли Мондави пресекать репрессалии на границе, Антрагэ едва не увязался за ними. Всё интереснее, чем киснуть в Водачче.

В Адранду возвращаться Антрагэ не спешил, отлично понимая, что, лишившись высокого покровителя, каким был его сюзерен, он остался беззащитен перед королём. А тот вполне мог натравить на него тех же новых миньонов, кто убивали герцога Фиарийского. Такие ни перед чем не остановятся, лишь бы сохранить милость благодетеля.

Антрагэ был очень удивлён, когда в подвальный кабачок, где он коротал очередной скучный вечер за вином и закусками, ворвались солдаты во главе с д’Эперноном. Антрагэ даже не знал, что давний недруг так сильно вознёсся после смерти герцога Фиарийского и именно он командует войсками, вошедшими в Водачче.

— Вот и ты, Антрагэ, — в голосе д’Эпернона, казалось, не было ничего, кроме ликования, — рад нашей встрече.

— Не скажу, что разделяю вашу радость, господин д’Эпернон, — ответил Антрагэ, поднимаясь на ноги и вынимая из перевязи ножны со шпагой. Солдаты за спиной д’Эпернона красноречивее его самого говорили о цели визита. — Я вижу толпу лакеев за вашей спиной. — Он быстрым движением выдернул клинок, отбросив ножны в сторону. — Вы — трус, сударь!

— Ты попался, Антрагэ. — С лица д’Эпернона, несмотря на брошенное в лицо оскорбление, не сходила довольная улыбка. — Я брошу тебя к ногам его величества с верёвкой на шее, как прежде бросил к его ногам труп твоего предателя-сюзерена.

— Предупреждаю вас, то, что произойдёт здесь, опозорит ваше имя, господин д’Эпернон, и уронит вашу честь так низко, что о ней вообще не стоит будет упоминать. Пока не поздно, уберите солдат, иначе я перережу их всех, а потом, как подобает дворянину, в поединке один на один разделаюсь с вами.

— Я — герцог и маршал Адранды, а ты — мятежник и враг короля, не по чести тебе сражаться один на один со мной. Я приволоку тебя к его величеству живым или мёртвым. — Д’Эпернон демонстративно обернулся к своим людям. — Ну-ка, возьмите его.

— Вы пришли меня убивать, как и моего сюзерена, дюжиной на одного, но допустили одну ошибку. Оружие уже у меня в руках!

Левой рукой Антрагэ выхватил кинжал, пинком отправив в сторону входящих в небольшой зал кабачка солдат стул.

Те обходили Антрагэ, будто псы матёрого кабана, и это выглядело почти смешно — ведь солдаты были дюжими парнями с широкими плечами и крепкими руками, Антрагэ же не мог похвастаться ни ростом, ни развитой мускулатурой. Зато все помнили об участи атлета ла Шатеньре и понимали, что попасть на шпагу к Антрагэ проще простого — только зазевайся, реши, что сила даёт тебе неоспоримое преимущество, и получишь полфута остро отточенной стали в живот, в грудь или, к примеру, в колено, как тот же ла Шатеньре.

Солдаты бросились сразу вчетвером, рассчитывая взять не силой — так числом. Антрагэ отбил выпад первого шпагой, парировал второй кинжалом, тут же сместился вперёд и влево, уходя с линии атаки оставшихся солдат. От души врезал тому, кто оказался прямо перед ним, ногой, заставив здоровяка припасть на колено. Быстрый выпад — и первая кровь пролилась на пол.

Антрагэ снова шагнул вперёд, так что враги оказались на одной линии и драться с ним мог лишь один. Они обменялись парой ударов, и барон со всех ног ринулся в дальний угол, запрыгнул на стол. Солдаты двинулись на него — на место упавшего встал свежий боец. В дверях за спиной д’Эпернона их было предостаточно.

— Я ведь говорил вам, господин д’Эпернон, — усмехнулся Антрагэ, на душе у которого стало так же легко, как и на соборной площади, когда он остался один против орды демонов, — что я перережу ваших людей одного за другим, если вы не велите им убираться. Я всё равно доберусь до вас, господин д’Эпернон, клянусь кровью Катберта!

Тут на него, решив, что Антрагэ отвлёкся достаточно, накинулись солдаты. Однако барон был готов к их атаке. Он ловко отбивал все нацеленные в него выпады, прижал ногой шпагу одного из солдат к столешнице, не давая тому высвободить оружие. И сразу же, как на соборной площади, шагнул ему прямо на спину, а оттуда спрыгнул на пол. Бить в спину врагам Антрагэ никогда не стал бы, да ему и не нужно было. Он понимал, что его всё равно возьмут числом, раз уж д’Эпернон решил наплевать на честь, а значит, надо спасаться. И Антрагэ снова отступил, бросившись на сей раз к стойке, за которой прятался хозяин кабачка.

— Помогите мне уйти чёрным ходом, — велел Антрагэ сжавшемуся в комок человеку, сунув тому кошелёк со всеми деньгами, какими располагал сейчас.

Хозяин схватил увесистый и приятно звякнувший серебром мешочек и довольно прытко вскочил на ноги. Один из солдат сунулся было за стойку, но Антрагэ встретил его достойно. Солдату хватило пары выпадов, чтобы скорчиться на полу с пропоротым животом. Ещё один переступил через умирающего товарища, однако Антрагэ преподнёс ему сюрприз. Он прыгнул навстречу новому врагу, делая стремительный выпад. Солдат инстинктивно отступил на полшага и споткнулся об умирающего на полу. Антрагэ ничего не стоило провести вздвоенную атаку — и он пронзил потерявшему равновесие солдату грудь.