Багровый Руто

Она ухмыльнулась и вытянула руку в мою сторону. Воздух вокруг её пальцев задрожал. Я, не представляя, что за гадостью она в меня сейчас запустит, спрятался за экраном покрепче, приготовившись в случае чего и уклоняться…

Она рывком развернулась. Разрушительный импульс сорвался с её пальцев и понёсся в сторону матушки. Раздался взрыв…

Из-за дверей послышался топот ног и крики.

Я кинулся к Гохарду, что как раз подхватил Ильдасту. Одного взгляда на её развороченную грудную клетку мне окаалось достаточно, чтобы осознать перспективы.

— Матушка, кто остальные призванные? — заорал я. — Говорите, пока можете! Имена!

— Гохард, — невнятно прошептала она и поперхнулась. На губах розовой пеной выступили кровавые пузыри. — Ты обещал…

— Имена, матушка!

Но глаза её уже стекленели.

— Госпожа! — завопила одна из лазурных стражниц, вламываясь в двери. — Вы в порядке? Простите нас, мы вас всюду искали…

— Не важно, — отмахнулась императрица. — Убить этих.

И царственной походкой направилась прочь, оставив меня, Гохарда и мёртвую Ильдасту в окружении своих подчинённых.

Глава 86. Прощальные объятья

Лазурные наступали словно бы нехотя. Вдесятером на двоих, они могли бы расправиться с нами за считанные секунды, но отчего-то медлили. Их сонные лица и остекленевшие глаза не укрылись и от Гохарда.

— Это ты делаешь? — спросил он, пихая меня локтем в спину.

— Что делаю?

— Они под гипнозом.

— Не я…

С легкостью отбив несколько не особо впечатляющих ударов, я огляделся и приготовился хорошенько шарахнуть противниц током. Но вместо этого попался сам: незримая волна налетела со спины и сбила с ног. Подскакивая, я развернулся к нападавшему: в дверях мелькнули рыжие волосы.

— Прости, Руто, — знакомый голос сочился плохо скрываемым ехидством. — Я не в тебя целилась.

Следующим ударом Ангра легко уложила сразу двух лазурных — те даже экраны не успели развернуть.

— Взять их, мальчики, — покровительственным тоном велела она столпившимся за её спиной мужчинам в набедренных повязках. — Смотрящий, помогай.

Бывшие фавориты императрицы с энтузиазмом набросились на заторможенных стражниц. Я с удивлением обнаружил, что почти все они были весьма хороши в боевой магии. Видно, лазурная бабка кого попало в свой гарем не брала.

— Их ты тоже подчинила? — поинтересовался я у Ангры.

Та скривилась.

— Как ты со мной разговариваешь, Руто? Сестрице своей тыкай, если она согласна терпеть. И зачем тратить силы на подчинение тех, кто и так слушается каждого слова? Ты, кстати, разве никуда не торопишься?

— Тороплюсь, госпожа, — усмехнулся я и рванул к дверям, за которыми исчезла императрица.

Гадать, куда она направилась, не пришлось: по изысканному паркету и пушистым коврам тянулась вереница багровых капель. Это вселяло злую радость. Она уязвима! Её можно ранить — а значит, можно и убить!

И именно это я сейчас и сделаю.

Кровавая дорожка привела меня в маленькую комнатку с массивной дверью — по виду медной. Дверь была открыта — иначе, готов поспорить, я бы ни за что не пробрался внутрь. За ней оказалось просторное помещение с белыми стенами и потолком. По стенам тянулась яркая световая полоса, а под ней — ряд минималистичных стеллажей. Большинство полок пустовало; остальные были уставлены коробочками, бутыльками, сундучками и непонятными приборами. Сокровищница?

Сидящая без сил на мраморном полу императрица подняла на меня голову. На её лице отразилось раздражение. Я заметил, что она прижимает к самому обожженному плечу высушенный штихлис — должно быть, тот самый, который её внучка одалживала мне в академии.

— Ох и надоедливый же ты ребёнок, — проворчала она, заправляя стебель цветка в чашечку чудом уцелевшего лифчика и поднимаясь на ноги.

Я молча атаковал — простым ударом, чтобы проверить, на месте ли защитный кокон. Императрица и бровью не повела.

Там, где сила не поможет, нужна точность, подумал я, вспоминая уроки бытовой магии. Передо мной, правда, не деревянный брусочек, а непробиваемый магический кокон с умелой колдуньей внутри… Но должно же быть и у него слабое место!

Устало вздохнув, я привалился плечом к стеллажу.

— Чего ты хочешь, малыш? — внезапно спросила она.

— Убить тебя.

— А что даст тебе моя смерть?

Я задумался.

— Власть? Думаешь, быть правителем легко? — с усмешкой продолжила она, не дождавшись ответа. — Даже если каким-то чудом семьи империи согласятся подчиниться тебе, багровому пацану, или хотя бы твоей сестрице… Что именно ты сделаешь лучше, чем я?

— Для начала, не стану бросать в темницу всех подряд и вырезать целые семьи, — проворчал я.

— О, так ты долго не продержишься. Оставив недоброжелателей (а они мигом найдутся, поверь) в живых и на свободе, ты лишь продемонстрируешь им свою слабость. И на следующий день потеряешь и трон, и жизнь. Думаешь, я жестока? Я сжалилась над лиловыми, хотя до меня доходили слухи о их заговоре. Я не стала их трогать, потому что напоказ они вели себя примерно. Видишь, чем всё обернулось? То, что со стороны кажется жестокостью, на самом деле порой лишь жизненная необходимость.

— А твоя коллекция? — разозлился я. — Тоже необходимость — мучить благородных мальчишек?

— Мне надо как-то отдыхать, — невозмутимо отозвалась она. — Попробуй проводить целые дни, выслушивая надоедливые речи их родственниц, гадая, которая из этих разноцветных змей следующая совершит какую-нибудь подлость… Величественно улыбаться и стараться не сказать ничего лишнего, не сделать неловкого движения, которое будет воспринято как слабость или угроза…

— Заткнись.

Я прислушался. Из-за двери не доносилось ни звука. Я не знал, беспокоиться или нет. С одной стороны, помощь товарищей мне бы не помешала. С другой — было ясно, что не стоило делить эту задачу с кем-то ещё.

Императрицу должен убить я. И никак иначе. Потому что она была права — кто из тех жестоких стерв, что стоят во главе семей, согласится следовать за мальчишкой, не способным хотя бы на это?

— Ураган заканчивается, — словно бы тоже прислушавшись, произнесла императрица. — Твои покровительницы рассказали тебе, откуда он взялся?

Я помотал головой, прикидывая расстояние между нами. Она расхохоталась.

— Это всё, что тебе нужно знать о твоих шансах на престол. Тебя не примут, малыш, как ни старайся. А ураган — это душа древней чародейки, поклявшейся извести всех мужчин в мире. Если верить легендам, кстати, именно они правили в те дни и бескрайней жестокостью своей навлекли на себя подобное наказание. Пожирая их души, ураган становится всё сильнее — и, честно говоря, в последние годы стало довольно сложно его сдерживать.

— Что за бред?

— Ты сам видел там, в холле. Он не тронул ни одну женщину; он не тронул вас, призванных, потому что вы не принадлежите этому миру. Зато всех мужчин, до которых он дотянулся… Поэтому мы оберегаем вас. Поэтому без нас вы — никто и ничто. Поэтому мужчина не может быть ни наследником, ни главой семьи, ни — тем более — императором.

Последние слова я уже не слушал — перед глазами стояло видение неподвижно лежащего на полу Йорфа.

— Как вернуть?..

— Что?