Багровый Руто

Нагнувшись, я подхватил голову императрицы и зашагал на выход, бросив Гохарду и сторожащей пленницу Ангре: «Идём!»

Я шествовал по залам дворца в обгорелых лохмотьях, с чёрным вихрем из шикшней над головой с доказательством своей победы в поднятой руке. Навстречу попадались лазурные — прислуга и стражницы. Первые открывали рты, провожали меня глазами и бросались вглубь дворца — сообщать новости остальным. Вторые замирали в нерешительности, но потом заводили руки за спины и склоняли головы в жесте покорности.

Бывшие узники императорской коллекции встретили меня ликующими криками и тотчас присоединились к шествию. Их примеру последовали большинство слуг и даже кое-кто из стражи. Мне хотелось обернуться — лишь для того, чтобы взглянуть на лицо Ангры, но я решил не портить торжественность момента.

В холл мы заявились эффектно — кто-то из слуг подсуетился и с грохотом распахнул центральные двери на вершине лестницы, чтобы мне и всей процессии не пришлось останавливаться. Я поднял свой чуть не оплаченный жизнью трофей повыше и принялся медленно спускаться по ступеням, наблюдая, как меняются в лице все присутствующие.

Гринду и Листину, кажется, я застал в разгаре переговоров с лазурными, которых стало в разы больше. По крайней мере, никто уже не сражался, но все собрались двумя лагерями друг напротив друга. Среди скопища лазурных я с легким удивлением отметил рыжую башку Ржака. Гринда глядела из противоположного лагеря круглыми глазами и закусив губу. Старый алхимик рядом с ней довольно скалился. Зутти же нашёлся в дальнем углу, особняком от всех остальных — но по лицу его невозможно было что-либо прочитать.

Я остановился посреди лестницы. Слуга, что открывал двери, засуетился за моим плечом, призывая гомонящую процессию к тишине. От тех, кто был внизу, этого не требовалось — они и так напоминали безмолвные изваяния.

— Ваша правительница мертва, — выкрикнул я хриплым голосом, последний раз демонстрируя всем голову диктаторши; затем подкинул её в воздух, опалил струёй огня и позволил грохнуться на ступени и покатиться, полыхая, вниз. — С этого момента у вас новый правитель, и это я. Есть кто-нибудь, кто против?

Судя по потрясённым лицам лазурных и даже лиловых, дофига народу было против. Но высказать своё несогласие прямо сейчас ни у кого не хватило духу.

— Прежде всего, — я ткнул пальцем в распластанного на полу Йорфа, — позаботьтесь о моём друге. Унесите его в хорошую комнату, уложите в постель. Пусть кто-нибудь присматривает за ним, пока он без сознания.

Я видел, как нахмурилась Гринда, но сразу несколько слуг кинулись выполнять моё поручение, и никто не сказал и слова.

— Теперь к делу, — я чувствовал, что вот-вот сорву голос, но был уверен, что прояснить всё требуется здесь и сейчас. — Прежняя императрица любила до отказа заполнять местную темницу; я так поступать не намерен. Любой, кто проявит неповиновение, умрёт на месте. Кто-нибудь желает проверить, не пустые ли это слова?

Лазурные смотрели волчицами, но не двигались. Лишь одна из стражниц, молодая и румяная, возмущённо огляделась и выступила вперёд:

— Но у императрицы осталась наследница — госпожа Курвинда. Ты не можешь просто так взять и узурпировать её право на трон…

— Точно, просто так не могу. Ангра, давай госпожу наследницу сюда.

Рыжая протиснулась сквозь толпу со своей пленницей и с нескрываемым злорадством бросила ту коленями на ступени рядом со мной.

— Аккуратнее, Ангра. Вот ваша наследница, уважаемые жители Лазурной Скалы. Та самая, что предала вас ещё до начала восстания. Кажется, условия сделки были такими: она помогает мне свергнуть и убить собственную бабку, и я за это оставляю её на свободе, а прочих её родичей — в живых, чтобы она могла навещать их в тюрьме. Верно, Курвинда? — девушка отвела глаза; точнее, только здоровый — второй продолжал косить прямо на меня. — Но я ей кое-что должен, поэтому взаперти она будет сидеть со всем комфортом, и уже я буду навещать её так часто, как смогу.

— Не верю, — отрезала румяная стражница. — Госпожа Курвинда добра и предана семье…

Остальные лазурные за её спиной подняли головы. Я вздохнул и медленно пошёл вниз по ступеням.

— Повторюсь, — негромко произнёс я, разжигая в ладони концентрированный сгусток огня — только после битвы внутри кокона императрицы до меня дошло, что так можно. — Неповиновение будет означать смерть.

Шикшни заскользили вперёд, накрывая лазурных чёрной тучей. В расширенных от страха глазах воительниц отражался полыхающий в моей ладони огонь.

— Итак, — я остановился вплотную к храброй стражнице, отметив при этом, что она едва удержалась от того, чтобы сделать шаг назад. — Повиноваться мне, как я понял, вы отказываетесь?

Среди воительниц началось шевеление. Одна за другой девушки заводили руки за спину и свешивали головы. Какое-то время в заднем ряду светилась под рыжей шевелюрой свирепая физиономия непонятно что забывшего здесь Ржака, но вскоре и она опустилась вниз. Румяная растерянно оглянулась на товарищей и снова упрямо уставилась на меня.

— Неужели не хочешь жить? — удивился я.

— Хочу, — призналась она.

— А я не хочу тебя убивать.

Это было чистой правдой; но с другой стороны, мои слова о неповиновении нуждались в подтверждении делом, а настырная стражница так и стояла, вытянувшись по струнке и уставившись на меня. Выругавшись, я занёс над ней ладонь с огненным сгустком…

Она судорожно выдохнула и опустила голову, скрещивая за спиной руки. Толпа на лестнице загомонила с облегчением.

Я взглянул на уставшие разноцветные всполохи за экраном снаружи дворца.

— Ураган заканчивается, — во всеуслышание заявил я, топая обратно вверх по ступеням. — Как только станет возможно, отправляйте гонцов с новостями в остальные семьи. Я хочу видеть их глав на Багровом Озере. Те же, кто присутствует здесь, могут принести мне клятву верности прямо сейчас. Подозреваю, предыдущей императрице вы тоже в этой самой верности клялись, верно, лиловые? — Листина возмущённо воззрилась на меня снизу. — Так вот, со мной такое не пройдёт. Неповиновение — смерть, не забывайте. Главы Багрового Озера, Лиловых Болот, Медной Долины — я вас слушаю.

Гринда, Листина и Ангра, переглядываясь, вышли к подножью лестницы и принялись по очереди говорить. Я кивал, но слушал напыщенные формулировки вполуха, больше уделяя внимание лицам присутствующих.

— Что касается Лазурной Скалы… — начал я и тут же рассмеялся, перехватив десятки взглядов, направленных на Курвинду. — Нет, вы что. Тот, кто сидит под арестом, не может выполнять обязанности главы семьи.

Румяная стражница снова выступила вперёд. Голос её на этот раз звучал приглушённо: