Бакарди и долгая битва за Кубу. Биография идеи
Шрифт:
Конфликты с трудовым коллективом возобновились в апреле 1943 году, когда несколько сотен работников дистилляционного и купажного цехов неожиданно устроили сидячую забастовку с требованием внепланового повышения зарплаты. Руководство компании заявило, что забастовка нарушила и договор с профсоюзом, и действующее трудовое законодательство, и обратилась с жалобой в правительство, однако министерство труда отказалось отдавать распоряжение о прекращении забастовки, а Батиста лично потребовал, чтобы Бакарди удовлетворили требования рабочих.
Напряжение стремительно нарастало: апелляционный суд принял сторону руководства компании и отклонил президентский указ Батисты. Подвластная коммунистам верхушка КТК, которая к тому моменту полностью управляла действиями профсоюза «Бакарди», немедленно написала Батисте письмо, в котором предупреждала, что если он согласится с решением апелляционного суда, то «легализует фашистское сопротивление в компании [«Бакарди»]». Конфликт достиг такого накала, что федерация профсоюзов потребовала, чтобы Батиста продемонстрировал свою поддержку профсоюза «Бакарди»,
Вероятно, Батиста видел в Бакарди политических врагов — поскольку всем было известно, что они симпатизируют его оппонентам-auth'entico. Возможно, он хотел укрепить отношения со своими сторонниками-коммунистами в профсоюзном движении, а может быть, он и вправду считал, что с работниками «Бакарди» обходятся несправедливо.
Так или иначе, он согласился с требованием КТК и в октябре 1943 года послал в Сантьяго правительственных служащих в сопровождении местных и государственных полицейских подразделений с заданием захватить винокурню «Бакарди». Руководству фирмы было приказано отойти и не вмешиваться. Верховный суд Кубы уже на следующий день объявил захват незаконным, однако имуществу уже успели нанести ущерб. Своим «вмешательством» в дела Бакарди Фульхенсио Батиста настроил против себя весь деловой мир Кубы и стал вечным врагом Бакарди. Он навсегда лишился их доверия.
Несомненно, недовольство делового сообщества тревожило Батисту. Хотя политически он зависел от коммунистов, это был брак по расчету, которому способствовало создание антигитлеровской коалиции с Советским Союзом, и Батиста не хотел сближаться с коммунистами настолько, чтобы ставить под угрозу свои отношения с Соединенными Штатами. Не прошло и года, как Батиста уже перестал так часто и открыто выступать против работодателей. В это же время некоторые руководители фирмы «Бакарди» и члены семьи Бакарди начали задумываться о том, не слишком ли бескомпромиссную позицию занимает администрация фирмы в отношениях с профсоюзом. Юридически позиция фирмы была достаточно прочна, однако о повышении заработной платы все же стоило поразмыслить. На самом деле некоторые работники «Бакарди» получали меньше, чем работники на тех же должностях в других компаниях – отчасти потому, что профсоюз «Бакарди» многие годы, пока дела у компании шли не слишком гладко, выставлял умеренные требования по повышению зарплаты. События, которые привели к правительственному захвату завода, были позором для компании, которую всегда считали столпом общества и щедрым работодателем. Репутация была основой самосознания «Бакарди» — и ее нужно было обновлять.
По случайности, а может быть, и нет, трудовые конфликты в фирме «Бакарди» обострились в то время, когда в компании менялось руководство. Почтенному Энрике Шугу в 1943 году сравнялось восемьдесят один, и он пережил свою супругу Амалию Бакарди Моро уже на четырнадцать лет. Шуг со своей французской живостью и галантностью оставался желанным и почетным гостем на сантьягских банкетах, приемах и вечеринках и очаровывал и друзей, и незнакомцев нестареющим обаянием и остроумием.
Обед в его честь в клубе «Ранчо» в Сантьяго собрал 1200 гостей — такого количества по такому поводу в восточной части Кубы еще не видели. Однако к этому времени дон Энрике стал интересоваться повседневной деятельностью своей компании меньше, чем прежде. С началом Второй Мировой войны его вниманием полностью завладела любимая родина — Франция, оказавшаяся под нацистской оккупацией, и он организовал на Кубе комитет солидарности для поддержки французского Сопротивления. Годы его жизни подходили к концу. Как президент и управляющий директор компании Шуг не знал себе равных — но кто станет его преемником?
Основным предметом заботы стали отношения между работниками и администрацией. Все дела с профсоюзом вел в этот период Хосе Эспин, главный бухгалтер компании и одновременно заместитель Энрике Шуга (отчасти потому, что он свободно говорил по-французски). Эспин не принадлежал к семье Бакарди даже по браку и, казалось бы, не имел ни малейших шансов занять высший исполнительный пост в компании, однако у него были честолюбивые замыслы. Когда сыновья и зятья Бакарди начали претендовать на должность Шуга, Эспин заключил союз с Луисом Х. Бакарди Гайяром, заместителем финансового директора компании и последним оставшимся в живых сыном Факундо Бакарди Моро. Луис контролировал 30 процентов акций компании как представитель своей ветви семьи в совете директоров, так что обладал существенным влиянием, особенно в союзе с главным помощником Шуга. Представлялось, что из всех сыновей Бакарди именно он, по логике вещей, и должен стать преемником Энрике Шуга.
Однако лидеры профсоюза давно решили, что и с Луисом, и с Эспином трудно иметь дело, и оба были в какой-то степени повинны в ухудшении рабочих отношений. Более того, в семье Луиса считали несколько скрытным, полагали, что ему не хватает гибкости и предпринимательской интуиции. К началу сороковых годов его перспективы были уже не такими безоблачными.
Восходящей звездой «Бакарди» был Пепин Бош, который добился таких впечатляющих успехов в Мехико, Нью-Йорке и Пуэрто-Рико. Как бы ни ценил Шуг своего заместителя Хосе Эспина, как бы ни уважал семейную долю Луиса Х. Бакарди, за советом он все чаще обращался именно к своему зятю. Бош лично знал многих выдающихся игроков в кубинской политике, в том числе двух предыдущих президентов – Карлоса Эвию и Карлоса Мендиету, вместе с которыми он участвовал в гибарском восстании. Все знали, что Луис Х. Бакарди и Хосе Эспин недовольны вниманием, которое внезапно снискал Бош, хотя его не интересовало никакое соперничество за власть и он не рекламировал себя как будущего президента компании — по крайней мере, открыто.
Когда однажды Эспин и Луис саботировали действия по его рекомендациям, он не стал с ними спорить, а просто уволился и не выходил на работу, пока Шуг и другие родственники не уговорили его вернуться.Шуг любил пользоваться услугами своего зятя как первоклассного кризисного менеджера, поэтому Бош всегда был в разъездах между Сантьяго, Гаваной, Пуэрто-Рико, Мехико и Нью-Йорком. В разгар трудового конфликта 1943 года Шуг попросил Боша приехать в Сантьяго и разобраться в сложных отношениях с профсоюзом. Бош был новым человеком в администрации и вообще «свежей головой», так что ему в ближайшие месяцы удалось направить отношения с коллективом в более конструктивное русло. Если в прошлом руководство компании увольняло работников за нарушения договорных обязательств, то Бош лишь на время отстранял их от должности. Он организовывал встречи с лидерами профсоюза и обеспечил некоторое повышение зарплат и расширение льгот. Довольно скоро отношения между руководством «Бакарди» и как коллективом, так и администрацией Батисты заметно потеплели — отчасти благодаря дипломатии Боша, отчасти потому, что Батиста и его союзники-коммунисты из профсоюзов решили несколько разрядить напряжение между рабочими и работодателями на Кубе. Министр труда в правительстве Батисты Хосе Суарес Ривас даже как-то раз посетил с дружественным визитом завод «Бакарди» в Сантьяго, где его принимал Даниэль Бакарди — внук Эмилио, который стал начальником производственного отдела компании. Всего за несколько месяцев до этого Суарес Ривас руководил правительственным захватом компании, однако теперь он лучился улыбками, когда прогуливался по заводу, останавливаясь поболтать с рабочими и поздравляя руководство компании с тем, что им удалось добиться такой выдающейся производительности труда. В компании «Бакарди» еще будут конфликты между рабочими и администрацией, однако эпоха постоянной конфронтации наконец-то осталась позади.
В ноябре 1944 года Энрике Шуг назначил Пепина Боша заместителем финансового директора компании вместо Луиса Х. Бакарди. Никто всерьез не возражал против этого решения. Деловая интуиция Энрике Шуга приносила компании прибыль и процветание вот уже пятьдесят лет, и члены семьи понимали, что его советам нужно следовать. Луис сохранил пост первого вице-президента компании, но было ясно, что битву за власть он проиграл, поэтому он больше не вмешивался в дела компании. В последующие годы он показывался в роскошной конторе в гаванском Доме Бакарди всего на пару часов каждое утро — но лишь для того, чтобы слоняться в холле и принимать забежавших в гости друзей. Хосе Эспин, который в Сантьяго был его союзником и сторонником, получил должность с понижением в отделе закупок и больше не играл важной руководящей роли в компании. Хотя Пепин Бош официально был подотчетен своему тестю, практически он теперь олицетворял исполнительную власть в компании.
Бош добился самоокупаемости мексиканского завода, находившегося на грани банкротства, отстоял позицию компании на американском рынке, отбил атаку твердолобых противников «Бакарди» в Пуэрто-Рико. Продажи рома «Бакарди», произведенного на заморских заводах, над которыми он надзирал, приносили компании более пяти миллионов долларов в год. Теперь Бош вернулся на Кубу, и его следующей задачей стало наладить отношения с пятьюдесятью с лишним членами семьи Бакарди, совокупно владевшими почти всеми акциями компании, которой ему пришлось руководить. Группа была разнородной. У кого-то было всего несколько акций, у кого-то – солидный капитал. Одни были предприимчивы и стремились участвовать в деятельности компании, другие хотели всего лишь быть уверенными, что вовремя получат дивиденды.
Контрольного пакета акций не было ни у кого. Бош был ближе всех к тем членам семьи, которые обладали реальной деловой ответственностью; в их числе был его свояк Виктор Шуг. Блестяще умный, однако излишне темпераментный и слишком уж любивший выпить, Виктор понимал, что едва ли станет идеальным руководителем компании, и во время борьбы за главенство в «Бакарди» воспользовался своим солидным авторитетом в семье, чтобы поддержать Боша.
Кроме того, Бош во многом полагался на Даниэля Бакарди — младшего члена семьи, занимавшего в компании солидный пост. Даниэль был сыном Факундо Бакарди Лая, одного из сыновей-близнецов Эмилио от первого брака. Отец Даниэля скоропостижно скончался в 1924 году, когда мальчику было всего тринадцать, и Даниэль пошел работать на завод «Бакарди» посыльным. Затем его, как и других детей Бакарди, отправили получать образование и учить английский в Соединенные Штаты, однако учился Даниэль спустя рукава. Потом он изучал право в Гаване, однако учеба кончилась, когда президент Мачадо закрыл университет, опасаясь политических беспорядков, — а когда университет открыли снова, Даниэль не стал туда возвращаться. В семье Бакарди Даниэля знали как весельчака и гуляку, который обожал носиться по улицам города на мотоцикле, что приводило в ужас его мать, зато делало его необычайно популярным среди друзей. Первую официальную должность на заводе «Бакарди» он получил в 1935 году, едва за двадцать; для старших родственников он так и остался Даниэлито. Из Даниэля получился усердный и любознательный подмастерье, и он быстро изучил секреты фильтрационных приемов и рецептуру «Бакарди», и к тому времени, когда главой компании стал Бош, Даниэль стал «главным ром-мастером» в традициях своего двоюродного деда Факундо Бакарди Моро. Вне службы он также поддерживал традиции Бакарди — был жизнелюбом и донжуаном. Однако каждое утро заставало его в винокурне или на заводе — невысокая проворная фигурка в белой рубашке-гуаявере и черных очках в роговой оправе: Даниэлито брал пробы продукции, давал инструкции рабочим, решал возникшие технические проблемы.