Бакарди и долгая битва за Кубу. Биография идеи
Шрифт:
Пепин Бош был в ярости. Многие бизнесмены на его месте просто дали бы ревизорам взятку, чтобы те отозвали свои претензии (собственно, этого от него и ждали), однако Бош выступил со встречным заявлением. В правительстве заседали его бывшие товарищи-aut'entico, и теперь они вымогали взятки у старых друзей. Еще не вполне оправившись после катастрофы, обремененный тратами на восстановление фабрики после пожара, который произошел всего несколько месяцев назад, Бош полетел в Гавану спорить с администрацией Грау. Он добился приема у члена кабинета Грау, с которым был хорошо знаком — это был премьер-министр Карлос Прио, с которым Бош когда-то сотрудничал в борьбе против Мачадо. Прио был одним из студенческих вожаков, которые во время событий 1933 года были ближе всего к Грау, и они с Бошем были добрыми друзьями давнего активиста-aut'entico Карлоса Эвии, одного из главных соратников Боша во время гибарского восстания. Прио извинился перед Бошем за действия
Куба превратилась в государство преступников. Долгие десятилетия политические конфликты на острове всегда приводили к вспышкам насилия, а за время президентства Грау вспышки эти стали еще смертоноснее. Битвы за власть и влияние в кубинском конгрессе или среди профсоюзных лидеров сплошь и рядом заканчивались перестрелками и даже дуэлями. Однако главным очагом насилия стал Гаванский университет. По традиции университетский городок был закрыт от полиции и армии — и в результате он долго был пристанищем антиправительственных элементов. Там можно было с легкостью хранить запасы оружия и боеприпасов, а позиции студенческих вожаков занимали зачастую те, у кого было больше всего оружия и самые грозные сторонники.
Среди активистов, которые в то время стремились укрепить силовые позиции университета, был самолюбивый студент-юрист по имени Фидель Кастро. Он вырос на ферме в сельской местности на востоке Кубы, и ему недоставало утонченной культуры соучеников из высшего общества; близкие приятели дразнили его guajiro (деревенщина).
Хотя благодаря отцу, зажиточному землевладельцу, Кастро никогда не нуждался в деньгах, он не умел подбирать гардероб и не всегда одевался опрятно. Он мало интересовался студенческими вечеринками, не танцевал, не слушал музыку и, по всей видимости, не пользовался успехом у девушек. Однако характер у него был сильный — что проявлялось и в том, с каким значительным видом он расхаживал по студенческому городку, нарядившись в полосатый пиджак и кричащий галстук: студент-политикан, готовый в любой момент разразиться речью по любому вопросу и убедить окружающих в своей правоте. Кастро был высок, крепок, с длинным прямым носом и высоким лбом и уже в девятнадцать лет обладал властной и авторитетной манерой держаться. Соучеников либо привлекали его лидерские качества, либо отталкивало всезнайство и склонность солировать в разговоре.
Криминальная обстановка на университетской политической арене отнюдь не пугала Кастро — он чувствовал, что в этом мире пригодятся его физическая отвага и лидерские способности. Не прошло и двух месяцев с тех пор, как он появился в университетском городке, а он уже начал избирательную кампанию в Университетскую Студенческую Федерацию (Federaci'on Estudiantil Universitaria). Каковы были его политические убеждения в то время — тайна за семью печатями. «В университет я поступил политическим невеждой», — признался Кастро в интервью много лет спустя. Это важное заявление — ведь оно намекает на то, что легендарная политическая активность Кастро коренится не в его политических идеях, а скорее в жажде показать себя на сцене.
«Я никогда не ходил на лекции, — похвалялся он впоследствии. — Я обожал проводить время в парке — там были скамейки, — и говорить с людьми. Вокруг меня всегда собирался народ, и я всем все объяснял». Первое крупное выступление на публике он сделал в ноябре 1946 года — в первом семестре второго курса юридического факультета — на митинге, где агитировал соучеников поднять восстание против администрации Грау.
Вскоре он уже нигде не появлялся без заряженного пистолета за поясом — как, впрочем, и все другие юные начинающие университетские политики. В тот период политическую арену в университетском городке захватили две вооруженные группировки: Движение революционеров-социалистов (Movimento Socialista Revolucionario) и его лютый антагонист Союз революционеров-повстанцев (Uni'on Insurrectional Revolucionaria). На первом курсе Кастро в целом сторонился вооруженных группировок, однако, как вспоминают некоторые его друзья, вскоре решил, что в его интересах найти себе место в их рядах, и начал вести себя как типичный университетский «гангстер» — в основном общаясь с членами Союза революционеров-повстанцев, но не ограничиваясь их кругом. Впоследствии Кастро уверял, что стал носить при себе оружие лишь после того, как один боевик-сторонник Грау пригрозил, что если он не прекратит выступать, то пусть пеняет на себя. «Тогда для меня и началась вооруженная борьба, — говорил Кастро. — Один приятель дал мне пятнадцатизарядный браунинг. Я решил, что если придется расстаться с жизнью, я продам ее дорого».
Впоследствии несколько его соучеников утверждали, что Кастро собственноручно покушался на убийство студента-активиста по имени Лионель Гомес, поскольку считал его соперником и надеялся произвести впечатление на авторитетного гангстера, чьей политической поддержки
добивался. По словам свидетеля, однажды в декабре 1946 года – примерно тогда же, когда в нескольких кварталах оттуда, в «Отель Насиональ», собрались главари мафии, — Кастро увидел, как Гомес проходит мимо университетского стадиона.Свидетель, который в это время был с Кастро, рассказал, что тот спрятался за каменной стеной, выстрелил Гомесу в спину без предупреждения и нанес ему тяжелую рану. Гомес выжил и поправился, Кастро не обвинили в покушении, однако после этого у него сложилась репутация опасного хулигана.
В политике Кастро сосредоточивался на общих вопросах, например, на империализме, а не на правах студентов и прочих насущных нуждах. Он активно работал в студенческом комитете в поддержку революционного движения в Пуэрто-Рико, возглавлял местный Комитет за демократию на Доминике, ратовавший за свержение Рафаэля Трухильо, диктатора Доминиканской Республики. Тихая политическая работа вроде организации общественной жизни Кастро мало интересовала; он предпочитал возглавлять митинги и демонстрации и выступать с пламенными речами перед огромными толпами. Он обожал вмешиваться в гущу схватки и не боялся физических столкновений — даже с риском быть убитым.
В 1947 году Кастро стал участником экспедиции в Доминиканскую Республику с целью возглавить восстание против Трухильо — однако все кончилось тем, что кубинские власти по побуждению американского правительства подавили мятеж. Год спустя Кастро помогал организовать «антиимпериалистический» студенческий конгресс в Колумбии, который совпадал с съездом министров иностранных дел Западного полушария. Во время пребывания Кастро в Боготе был убит популярный колумбийский политик Хорхе Эльесер Гайтан, и в столице вспыхнули беспорядки. Кастро немедленно ринулся в бой, взял ружье из полицейского арсенала, украл полицейскую форму для маскировки и участвовал в перестрелке во главе отряда, пытавшегося захватить полицейский участок. Вскоре его арестовали, однако кубинские дипломаты сумели вывезти его из страны. Однако опыт беспорядков в Боготе остался при нем. Он увидел и почувствовал, как это — быть революционером, пусть всего несколько дней, и никогда не забудет, какое это наслаждение.
Кубинцам начали надоедать взяточничество и бандитизм — главные черты политической жизни в их стране. В 1947 году прогрессивные члены аутентичной партии Грау во главе с бывшим учеником и последователем Грау Эдуардо Чибасом-младшим из Сантьяго откололись и сформировали Партию кубинского народа (Partido del Pueblo Cubano (Ortodoxo)). Чибас добавил в название партии слово «Ortodoxo», чтобы подчеркнуть «ортодоксальную» приверженность первоначальным идеям кубинской революции и принципам Хосе Марти, точно так же как Грау добавил к названию своей партии слово «Aut'entico». В своем еженедельном прямом радиоэфире по вечерам в воскресенье Эдди Чибас нападал на своих прежних сторонников в администрации Грау и постоянно твердил о необходимости борьбы со взяточничеством. На президентских выборах 1948 года Чибас соперничал с кандидатом от Аутентичной партии Карлосом Прио, в прошлом премьер-министром в правительстве Грау. Избрав в качестве эмблемы своей избирательной кампании метлу — «новая метла чисто метет» — Чибас пообещал положить конец коррупции. «Ортодоксы» были особенно популярны среди студентов университета, и Фидель Кастро, у которого было чутье на перспективных политиков, вскоре стал лидером сторонников Чибаса в университетском городке и старался как можно чаще показываться рядом со своим новым другом.
Однако Прио легко (и честно) выиграл выборы — после того, как согласился, что коррупция в стране действительно представляет проблему, и пообещал кубинскому народу, что будет внедрять программу реформ. В то время ему было всего сорок пять лет, и он был столь же обаятелен, сколь и красив — Куба запомнит его как el presidente cordial.
У него было много недостатков, в частности, любовь к роскоши и стремление разбогатеть, но даже недоброжелатели не могли отрицать, что он настоящий джентльмен. Как пишет один историк, «Было трудно не любить Прио и так же трудно принимать его всерьез».
Став президентом, Прио обвинил в бедствиях Кубы своего предшественника Грау, который к тому времени уже был отдан под суд за растраты.
Однако и у самого Прио очень скоро начались неприятности. Проблема политического насилия не была решена, хотя Прио и сделал попытку подкупить главных гангстеров выгодными должностями для них самих и их последователей. Чибас продолжал громить Прио в радиоэфире и называл его правительство «скандальной вакханалией преступлений, грабежа и халатности». Чтобы отвлечь внимание от собственных просчетов, Прио хотел было объявить о начале новой программы по борьбе с безработицей, однако в государственной казне не хватило денег, а внешние кредиты Кубе давали перестали. Единственной надеждой Прио было найти умного и авторитетного министра финансов — и президент понимал, что этого человека надо искать вне его ближайшего политического окружения.