Бал виновных

Это ужин для сеньориты Фернандес, грех не увидеться с ней снова, когда есть такая возможность.

Иван постучал в номер сеньориты, ожидая услышать ее радостный голос, но никакого ответа не последовало. Это было странно, потому что обычно она очень быстро отзывается. Тогда он решил постучать еще раз, громче и настойчивее. Но и в этот раз ответа не было.

– Обслуживание номеров, – громко сказал он.

За дверью по-прежнему было тихо, как в могиле. Иван не на шутку перепугался – в отеле разгуливает убийца, и мало ли кому он захочет еще причинить вред, ведь очевидно, что это больной человек, вдруг ему взбредет в голову переключиться на кого-то, кто не относится к семье Гарсиа. Эти мысли сильно встревожили Ивана, и он влетел в комнату без стука. Лихорадочно оглядевшись, молодой человек понял, что в спальне никого нет, хотя весь свет был зажжен, а кровать не была застелена. Дверь в ванную была приоткрыта, но там было темно. Воображение уже подкинуло несколько страшных картин, которые пустили по спине россыпь крупных мурашек. Но эти картины моментально растворились, когда за спиной раздался знакомый и почти родной голос:

– Ой, Иван, я…

Иван развернулся и увидел на пороге сеньориту Фернандес, которая с секунду смотрела на него удивленно, а после вдруг стала необычайно бледна и расстроена. Иван подумал, что причина смены ее эмоций – его несанкционированное вторжение в ее комнату и начал оправдываться:

– Извините, что я зашел, просто вы заказывали ужин. Я стучал, но вы не отвечали, и не знаю, зачем я вошел…

– Ничего страшного, я просто ненадолго выходила. – Она закрыла дверь и прошла за стол, оставив после себя легкий цветочный аромат.

Иван принялся аккуратно раскладывать салфетки и приборы, перемещать ужин с тележки на стол и все время поглядывал на сеньориту Фернандес. Девушка оставалась мрачной и подавленной, ее былая веселость затмилась печалью, как темные тучи прячут за собой яркое солнце, и юноша понял, что, возможно, ее расстроило не его вторжение, а что-то совсем другое. Она даже не пыталась о чем-то поговорить или что-то спросить, как это бывало обычно. Она просто сидела, опустив голову, и рассматривала свои руки. Иван заметил краем глаза, что нижняя губа сеньориты подрагивает, и понял, что девушка изо всех сил сдерживает слезы.

– Извините, не мое дело, но у вас что-то случилось? – осмелился спросить он.

– Нет-нет. Все в порядке. – Когда она произнесла эти слова, по щеке покатилась слезинка. Но эта слезинка оказалась не единственной, за ней последовала вторая, а за второй третья, и вот сеньорита Фернандес уже спрятала лицо в ладонях и горько всхлипывала.

Иван растерялся. Ему хотелось ее как-то утешить, но он не знал, что будет подобающим в такой ситуации. А впрочем, все равно. Если человек расстроен, то почему бы ему не помочь, и не важно, что вы из разных миров и вам нельзя не то что говорить друг с другом, а даже просто друг на друга смотреть. Кто вообще придумал такие глупые и бесчеловечные правила, принижающие одних и возвышающие других точно таких же людей?

Иван коснулся ее плеча и опустился перед ней на корточки, искренне и по-доброму произнеся:

– Если я могу вам чем-то помочь, то вы только скажите.

Она отодвинула ладони от лица и посмотрела на Ивана. Воздух вокруг словно стал густым и поглотил не только посторонние звуки, но и весь мир. Все исчезло, полетело к чертям, осталось лишь что-то теплое и светлое, что разливалось в груди мягкой патокой и грело летним солнцем. Сеньорита сама не поняла, как она переместилась со стула на пол и оказалась в объятиях Ивана, пряча заплаканное лицо на его груди. Иван тоже не понял, как обхватил девушку руками и крепко прижал к себе. Все это словно происходило без их ведома, словно они были лишь марионетками в руках какой-то высшей силы. И, кажется, оба уже понимали, что это была за сила.

Неизвестно, как долго они вот так стояли на коленях, крепко прижимаясь друг к другу. Сеньорита Фернандес уже не плакала. Неведомое космическое спокойствие задвинуло её печаль и успокоило душу. Она подняла голову и посмотрела на Ивана мягким и нежным взглядом, как смотрят на что-то дорогое сердцу. А потом поцеловала его, так же мягко и так же нежно.

Этот поцелуй отрезвил Ивана, словно кто-то ударил его по лицу и прокричал в самое ухо: «Одумайся! Что ты вытворяешь?!» И все, что он мог сделать – это в ужасе воскликнуть «Извините!», подняться на ноги и попятиться к двери.

– Иван! – Сеньорита Фернандес тоже поднялась на ноги и кинулась вслед за ним. Вся эта ситуация казалась неправильной и страшной, но еще страшнее было бы отпустить Ивана и уже не увидеть его больше никогда. – Сегодня утром я подумала, что вы тоже ко мне что-то чувствуете. Просто… Я уезжаю, брат не хочет больше тут оставаться, и он сказал мне собирать вещи. Но я не хочу. Я как подумала, что больше не увижу вас… Вы мне понравились еще на балу… И я не знаю, что делать… – сбивчиво говорила она, а по щекам ее катились горькие слезы. У Ивана защемило сердце, он и подумать не мог, что все может быть так. Так просто, но в тоже время невыразимо сложно.

– Но я думал… Я думал, что вы будущая невеста сеньора Лукаса.

– О Боже, кто вам такое сказал? Это неправда!

– Да все об этом только и говорили. Даже сеньоры Гарсиа.

– Он просто лучший друг моего брата. Я ничего против него не имею, но он мне не нравится так, как нравитесь вы. Если это не взаимно, то простите. Я не хотела ставить вас в неловкое положение, – тихо и пристыженно сказала сеньорита Фернандес, опустив голову и беззвучно плача.

Иван совсем растерялся, но мысль о том, что сеньорита Фернандес уедет и не вернется, облила сердце раскаленным железом. Она уедет и не будет знать, что чувствовал к ней он. И от этого стало больно вдвойне.

Он подлетел к ней и поцеловал так, как никогда никого не целовал. В тот момент он понял, что все, что у него было до этого с другими девушками, – просто нелепо и несерьезно. Кто бы мог подумать, что ту самую он найдет среди сеньоров. Но он нашел ее. И мир вокруг треснул.

Вскоре все будет по-другому, – словно эхом раздались слова Йона. Иван ему верил.

***

В комнату сеньора Рафаэля пришел Лукас с крепко перевязанной рукой и, увидев собранные чемоданы, громко спросил:

– Ты что, уезжаешь?

– Да, я не могу больше тут находиться. Не дай бог еще моя сестра пострадает.

– Ничего с ней не случится. Охота же идет только на Гарсиа, – сказал Лукас, прислонившись к двери. Раненая рука сильно болела, но обезболивающее притупило эту острую боль и позволило юноше передвигаться по отелю, не прикладывая огромных усилий. Его рана и в самом деле не была такой же страшной, как у Йона. И Лукас был невероятно счастлив, что он так легко смог отделаться. – Нам с отцом нужна твоя помощь. У него появился план, как можно вернуть нам отель. Мы ведь не должны позволить какому-то официанту заполучить все наши деньги!

– Я уже решил увезти сестру.

– Послушай, когда-то я обещал, что сделаю тебя управляющим отеля. Я хочу сдержать свое слово. Просто помоги нам заполучить этот отель, и у тебя появится все.

Рафаэль тяжело выдохнул и, кинув взгляд на запакованные вещи, глухо произнес:

– Что вы придумали? Вдруг это не сработает, ведь донья Канделария четко сказала, что хочет исполнить волю своего покойного мужа.

– Отец уверен, что сработает. Но если что, то у него есть второй план. Какой именно, он не говорил, но рьяно уверял меня, что какой-то из этих способов точно даст результат.