Баланс Темного 2

— Кипящая кровь может всё.

— Да, но зачем отказываться от помощи?! Из-за двух криворуких растяп?! К тому же этот идиот, — Исилас кивнул на обожжённый труп актёра, — смог убить Бирюзового клинка.

— Румли сомневается, что гильдия воров будет воевать на нашей стороне. Он сомневается, что гильдия воров вообще способна воевать на чей-либо стороне, кроме своей.

— Я лично говорил с Меченым! — Исилас ткнул себя пальцем в грудь. — Он не отнекивается, что воры убивают за деньги и власть. Ему не интересны королевские раздоры, торговые пути и наступающие Наблы. Меченый встал на сторону Кипящей крови, чтобы набить карманы золотом. Пускай, у нас с ним разные цели, но — один враг. Меченый разграбит дворец, а мы возьмём артефакты.

Борг промолчал. Кажется, Бирюзовый клинок его убедил.

— Когда в городе начнётся бунт, — продолжил Исилас, — от воров будет зависеть многое. У Меченного есть глаза в любой таверне, казарме и пекарне. Если Кипящая кровь не объявит Меченого и его людей союзниками, мы станем для них врагами. Поверьте, гильдия воров — последние, с кем хотелось бы воевать.

— Я передам твои слова, — Борг нехотя кивнул. — Детей отправляй в Плертон завтра.

— Хорошо, — Исилас развернулся. — Хриплый! Что там с дверью?!

Хриплый не ответил.

— Эй! Оглох что ли?! Что с дверью?!

Тишина.

— Хриплый, твою мать!

Сменщик толстяка Гадира, что прежде высунулся в коридор на полкорпуса, сунулся обратно. Из заляпанной кровью гостиной до комнаты с пленниками было не больше пятнадцати метров. Лишь глухой не услышал бы басистый рёв Исиласа. Тогда почему Хриплый не отвечал? Понятно почему! Как он, блин, ответит, лежа у меня на руках в глубоком нокауте?!

Пока Исилас с колдуном обсуждали детали бунта, я скользнул по коридору и, закрыв Хриплому рот, затащил его в комнату пленников. Сначала Хриплый офигел от неведомой силы, что закрыла ему рот, а затем — от двух тёмных ударов между глаз.

Вывалив язык и пуская по бороде слюни, Хриплый не мог не мог ответить Исиласу!

— Хриплый, сука! — за стенкой раздались шаги. — Ты от страха сознание потерял?! Сейчас я тебя растормошу!

— Всё в порядке! — ответил Хриплый. — Замок немного подклинил, но ничего страшного!

Шаги стихли. Я в непонятках посмотрел на Хриплого. Полоска красная, в глазах муть. Куда ему говорить, он дышал-то с трудом! Тогда откуда звук?! Подняв голову, я увидел Ката, а рядом с ним — Мимир. Пацан сжимал руками горло и шевелил губами. Изо рта вылетали осипшие звуки, очень похожие на голос Хриплого:

— Сейчас промажу замок, а потом наведу порядок в подвале!

— Хорошо, — ответил Исилас. — Я приду утром.

… … …

Дети есть дети. Минут десять они побаивались окровавленных и обожжённых тел в гостиной, но вскоре свыклись и разбрелись по подвалу в поисках еды. Будто прожорливая саранча, они доставали припасы из шкафов, ящиков, кладовой и жадно уплетали. Я часто просил их вести себя тише. Хватало ненадолго.

Согду, как и обещал, я отпустил, а её место в подсобке занял Хриплый. Гадир к тому времени очухался и мычал что-то через кляп. Я предложил ему поболтать с Хриплым и закрыл дверь.

Оставаться в подвале было небезопасно. Я думал, что сказать пацанам, но за меня всё сделал Кат. Забравшись на табуретку, он позвал всех идти в секретных ход городской стены. Тех, кто останется в Шэлесе, он научит прятаться и зарабатывать на хлеб. Тех, кто хочет вернуться домой, проведёт за стену.

Прежде чем уйти, Кат подошёл ко мне и протянул руку:

— Спасибо.

— Спасибо, что не бросил их, — ответил я и пожал маленькую детскую ладонь, ощутив мужское рукопожатие.

Глядя Кату в глаза, я думал: кем бы ни вырос этот мальчик, мир Отры преклонится пред его простой и решительностью. Я родился в мире интернета, подгузников и детской смеси вместо материнского молока, о судьбе брошенных детей в трущобах средневековья я мог только догадываться, но если такой мальчик как Кат не вырастет настоящим героем, кто вообще может им стать?

… … …

В съемную лачугу я вернулся к утру. Мин не спал, расхаживал по комнате, нюхая успокаивающие травы. У меня не было ни сил и ни желания объясняться: где я пропадал, и откуда взялся мешок с драгоценностями. Я лишь сказал, что у меня всё хорошо, хотя вряд ли это успокоило его больше, чем эффект от успокаивающих трав.

До рассвета оставалось несколько часов. Я попросил Мина — разбудить меня с первыми лучами солнца, и завалился спать. Мне снился Исилас. Бирюзовый клинок отыскал нашу съемную каморку, ворвался на второй этаж, выломал дверь и похлопал меня по щеке:

— Тродос, вставай!

Открыв глаза, я увидел склонившегося над собой Мина:

— Чего?

— Вставай! Скоро откроется лавка Персумора!

— Да ладно! Уже утро!?

— Ага.

Для достоверности я посмотрел на полоску выносливости. Та заполнилась. Прошло несколько часов, хотя казалось, я прикрыл глаза всего на пару секунд.

Наступил третий день безвылазного пребывания на Отре. Слабость, сонливость, накопившаяся усталость. Если состояние будет ухудшаться столь быстро, завтра я не поднимусь с кровати.

Мин принёс бодрящий чай и сладости. Как бы сильно заварка не воняла тиной и не горчила, чай я выпил. Поедая засахаренные фрукты и выпечку, я слушал историю о походе на рынок. Если верить словам травника, стоящий в углу мешок, набитый сеном, стружкой и насекомыми — это едва ли не выигрыш в лотерею.

— И всего за девятьсот золотых! — воскликнул Мин.

— Везёт же.

— Вот именно!

Травник растёкся в улыбке и с наслаждением втянул запах чая. Вкусы у нас сильно отличались. Да и вообще я подозревал, что, пользуясь золотым правилом травника: «чувствуешь горечь в горле — блюёшь», у Мина могли к хренам атрофироваться вкусовые рецепторы. Что, если травник вообще не различает вкусы? И ему пофигу: что бодрящий чай, что сваренная в рыбьем жиру крыса?

Гадир, Согда и Хриплый пускай и видели моё лицо, но не знали моего имени. А ведь в мире Отры имя — оно как номер банковской карты, мобильного телефона или номер машины. Стоит узнать одно из трёх на Земле, как на экране следователя появятся: фотография, характеристика и отпечатки пальцев. В Шэлесе принцип хоть и другой, но такой же быстрый. Можно распечатать листовку и пообещать вознаграждение за голову, а можно попросить Меченного, и тот отыщет человека за час.

Я побаивался выходить на улицу, хоть и понимал: найти человека в таком большом городе по описанию — не просто. К тому же, в первую очередь бандиты будут искать детей, потому что Борг приказал Исиласу отправить мальчиков в Плертон. Бирюзовому клинку придётся попотеть, иначе от второго промаха в течение суток его репутация скатится в помойную яму.

Гильдия воров обо мне не забудет, на это рассчитывать не стоило. Однако сейчас у них хватало других хлопот.

За ночь город не изменился. Для людей начинался обычный день: кузнецы растапливали печи, торговцы раскладывали товары, пекари готовили формы. О кровавом побоище под мостом знали лишь несколько человек. Быть может, это не такое уж значимое событие? Кто знает, сколько Бирюзовых клинков, мирных жителей, членов гильдии воров или жриц любви не дожили до этого утра. Что, если кровавая разборка с четырьмя трупами — такая же обыденность, как драка у ночного клуба субботним вечером?