Балаустион

– Рассказывай, не хитри.

С трех сторон плац окружали стоявшие в несколько рядов длинные деревянные бараки. Сначала Леонтиск подумал, что это конюшни, по крайней мере, именно подобным образом выглядел сарай для лошадей в деревенской усадьбе отца. Однако жестокосердный ирен поспешил разубедить его в этом благом заблуждении.

– Здесь, афиненок, ты теперь будешь жить. Вместе со всеми. Наверное, это не похоже на дом твоего богатого папочки, но придется привыкнуть.

Они прошли через широкий проем двустворчатой двери. В нос ударил запах прелой соломы. Солнечный свет, пробиваясь сквозь многочисленные щели в неплотно пригнанных досках крыши, расчертил все помещение длинными параллельными полосками. Слева и справа от двери стояло несколько низких деревянных лож, застеленных каким-то тряпьем. Все остальное пространство барака было заполнено совершенно одинаковыми лежаками из соломы и сухого тростника.

Сначала Леонтиск подумал, что спартанец над ним издевается. Это ведь место если не для скота, то для самых грязных полевых рабов! Однако на лице ирена не было и тени насмешки.

– Твое место – вон там, третье от угла. «Птенец», занимавший его, покалечился, и не сможет быть воином.

Леонтиск угрюмо кивнул. Он не собирался заговаривать с этим гадом, и тем более задавать ему вопросы.

– Бросай пожитки и выходи за мной. Твое обучение начинается немедленно, – в тоне Эвдамида проскользнули нотки нетерпения. Видимо, даже такая короткая экскурсия с новичком утомила ирена.

Леонтиск послушался. Через минуту он стоял перед шеренгой пристально разглядывавших его младших мальчиков-учеников, «птенцов», как их здесь называли. Многие взгляды светились издевкой. Памятуя об экзекуции, произошедшей несколько минут назад, этому не стоило удивляться. Другие ограничивались простым мальчишеским любопытством. Были и такие, что выражали искреннее сочувствие. Все это Леонтиск ощущал только наполовину. Став объектом внимания такого количества людей – а мальчишек в отряде было не менее сотни – он впал в какое-то сомнамбулическое состояние, близкое к опьянению.

– Это – ваш новый товарищ, «птенцы». Звать его Леонтиск, он прибыл к нам из Афин, – громким командирским голосом объявил Эвдамид, стоявший в двух шагах слева от Леонтиска, заложив руки за спину. При этом трицепсы на плечах ирена внушительно вздулись. – Одна из трех эномотий вашего лоха примет его к себе. Мне все равно, которая.

Несколько мгновений Эвдамид раздумывал, наморщив лоб.

– Может, по желанию? – проговорил он, наконец. И уже тверже. – Эномотархи, кто-нибудь хочет взять к себе нежного, вскормленного мамкиными сладостями афиненка?

Грохнул смех. Потом из рядов мальчишек выступил долговязый, дерзкого вида отрок со смазливым скуластым лицом и длинными, ниже плеч, темно-медными волосами. На вид ему было лет восемь-девять.

– Давай его мне, брат, – прокричал Рыжий, как его мгновенно окрестил про себя Леонтиск. Развязный тон этого выскочки ему сразу не понравился. – Теперь, когда Небид переломал ноги, некому стирать мне хитон и починять сандалии!

Несколько человек за спиной Рыжего с готовностью гоготнули.

– Авоэ, Леотихид, а ты не подумал, что двух львов в одной эномотии будет многовато? – Эвдамид проговорил это ровным тоном, но шеренги мальчишек взорвались от смеха.

Рыжий Леотихид ничуть не смутился.

– Клянусь Афиной, сейчас мы и проверим, львенок это или мышь с именем льва! – воскликнул он. – Посмотрим в Круге Братства!

– Не возражаю, – кивнул большой головой Эвдамид и обернулся к Леонтиску. – Круг Братства, афиненок, это спартанский ритуал, который проходит каждый новичок, прежде чем его примут в братство-эномотию. Ты должен сразиться с каждым из тридцати будущих товарищей. Как «птенцы», вы будете биться обычными тренировочными мечами, до первой крови – ссадины или царапины. Тебе понятно?

– Да, – процедил в ответ Леонтиск.

– «Да, ирен»!

– Да, ирен!

– Хм, – ирен поглядел на дерзкого сопляка, раздумывая, дать ему тумака или нет. Решив, что не стоит, бросил: «Тогда приступайте», отступил назад и сел прямо на землю, приготовившись смотреть поединки. Две трети «птенцов» последовали его примеру, рассевшись по краю невидимого круга, в котором осталась эномотия Леотихида и юный новичок-афинянин.

– Эномотия, лох – это подразделения войска?

Девушка морщила лоб с таким умным видом, что Леонтиск рассмеялся.

– Абсолютно верно. В агеле подразделение такое же, как в самом спартанском войске, и более того – обычно воинское соединение, образованное из шестилетних мальцов, остается неизменным до самого конца обучения, когда юношам исполняется восемнадцать лет, и в том же составе включается в армию государства. Самая большая войсковая единица у лакедемонян – так называемый отряд, три тысячи воинов.

– Великая Богиня! И сколько у Спарты таких отрядов? Десять, пятнадцать?

Леонтиск снова засмеялся.

– Теперь я знаю, почему ты со мной разговариваешь. Папа приказал выведать военные тайны?

– Фи, не смешно!

– Шучу. Ответ – три. Со времен царя Клеомена в Спарте лишь три отряда, и это совсем не мало, учитывая, что граждан в Лаконике едва ли тысяч десять.

– И девять из них – военные? С ума сойти!

– Вообще-то граждане-лакедемоняне все считаются гоплитами и распределены между упомянутыми тремя отрядами. Царь Клеомен, распределяя девять тысяч земельных участков, дающих право гражданства, не знал, что спустя сто с лишним лет после него герусия примет закон, который сильно ограничит возможность лакедемонян покидать город и служить наемниками. И за отсутствием обычной военной убыли число граждан постепенно превысило количество наделов. В Лаконике вовсе не осталось свободной пахотной земли и новым гражданам нарезают участки – вот смех! – на склонах гор и острове Кифера, давно принадлежащем ахейцам. Впрочем, реально на военной службе состоит лишь молодежь до тридцати лет и командиры всех уровней, остальные приписанные к отряду граждане-гоплиты зрелого возраста живут обычной гражданской жизнью. В случае войны они встанут под знамена, наполнив свои отряды до номинальных трех тысяч.

– Не будь занудой, я все поняла! Так и пишу – три отряда по три тысячи воинов.

– Чего?

– Запоминаю, говорю. Для папы.

– А-а! Записывай дальше: отряд состоит из трех хилиархий, соответственно, по тысяче солдат в каждой. Хилиархия делится на две моры…

– По пятьсот человек!

– Точно! Мора делится на пять лохов по сотне мечей. Командует лохом лохаг. В те времена, о которых я тебе рассказываю, Эвдамид был иреном – лохагом агелы.

– Ирен – лохаг учеников. Поняла.

– Умница. Лох состоит из трех братств-эномотий. Лидер-эномотарх собирает вокруг себя друзей и единомышленников.

– Подпевал и прихлебал.

– Фу, какие в Афинах невоспитанные девицы!

– Ах вот как? Ну и катись в свою Спарту!

– Я рад бы, да решетка мешает.

Оба расхохотались. Алкимах, дремавший на первой ступени лестницы в конце коридора, удивленно поднял голову, посмотрел на них, потом снова свесил подбородок к груди.

– Ну а декады?

– Какие декады?

– Из которых состоит эномотия.