Банда вампиров

Образованием Морозик также не обзавёлся: прослушал в школе пять классов с хвостиком да и плюнул с высокой башни на это совершенно ненужное дело. Зато он начал посещать оборудованную в местном подвале качалку, наращивал мышечную массу, интенсивно употребляя стероиды и обильно запивая их пивком и занюхивая клеем. Знал бы он, несчастный, какую реакцию повлечёт за собой такой вид фитнеса. И без того покалеченный мозг дал окончательный сбой в программе. После года таких интенсивных тренировок Мороз окончательно позабыл письменность, грамматику, лица некоторых близких и родных, а когда напивался до чёртиков, лишь мычал и закатывал словно затянутые бельмами глаза. Вскоре сдали и почки, которые он регулярно смачивал всё тем же пивом, появились первые приступы эпилепсии и т. д. и т. п. И весь этот набор болезней, вы только вдумайтесь, он приобрёл к семнадцати годам!

Кстати, в спортзале он и попался Стаське на глаза. Тот, завидев его без майки, по достоинству оценил габариты Мороза. «Здоровенный и тупой бугай. Бычара – то что надо», – подумал лукавый босс.

Но что-то смущало его, чего-то, по его мнению, не хватало в этом остолопе. И патрон понял чего: «Наколок! Ну конечно же, наколок! Как без них-то». И он, как и подобает боссу, быстро решил эту проблему. Местный кольщик по кличке Пикассо быстро, дёшево, а главное, довольно качественно с помощью обычной иголки покрыл всё тело Мороза всевозможными куполами, крестами, якорями и даже китайскими иероглифами, удачно скопированными с пачки из-под макарон. И лишь когда Эдик стал синим, как газетная статья, Стасик успокоился.

– Красава, – нахваливал он полудурка, а Морозик цвёл от счастья.

Эдик чаще, чем трусоватые Стаська и Игорёк, участвовал в драках и всевозможных разборках. Но, как ни странно, пока что сохранил все зубы и нос в целости и сохранности. Со своим корешем Игорем часто участвовал и в пьяных оргиях с местными фуриями и распутными девицами. Но, в отличие от Игорька, Эдика болезни обходили стороной.

– Просто я фартовый чувак, – говаривал он по этому поводу.

В данный же момент Мороз молча сидел на ступеньке и также лузгал семечки. Грусть и безразличие ко всему происходящему отображались на его загорелом лице, от лысой башки шёл пар, и хотелось холодного пивка, прохлады и еды, много еды. К тому же Эдик ждал, когда босс наконец призовёт их к действию, и он в очередной раз продемонстрирует всем свой грозный вид и силу.

Чуть не позабыл упомянуть ещё об одной участнице этого шоу.

Метрах в пяти от вышеупомянутых ступенек, на железной, вмонтированной в землю перекладине с апатичным лицом праздно сидела и надувала огромные пузыри из жвачки Лена Огонькова, по прозвищу Ленка Огонёк. Это была боевая подруга Стаськи. Эдакий посинелый талисман банды, её женская половина. Она, как и все члены банды, нигде не училась и не работала, а лишь целыми днями напролёт таскалась по улицам со Стаськой и компанией. Считала себя крутой, красивой и в чём-то даже умной. Хотя, может, и правда: смыть с неё весь этот нелепый жёлто-синий макияж девяностых годов, привести в порядок её курятник на голове, приодеть в человеческие, женские одежды, заставить прочитать одну-две книги, может, тогда что-нибудь путное из неё и вышло бы. Но на данный момент, увы, жизнь не оставляла ей шансов походить на человека разумного, поставив её на лестнице развития где-то между неандертальцем и обезьяной. (Как, собственно, и всю шайку.) Она отнюдь не любила Стаську. Она вообще никого не любила (кроме пива, жвачки и сигарет), просто ей нечем было заняться, вот она и шлялась с этой троицей по подворотням и дворам, была завсегдатаем баров и дискотек. Совершенно не слушалась родителей, считая, что они нарушают её личное пространство и права. Постоянно жаловалась Стаське, что предки капают на мозги, достали уже, жизни учат.

– Устала я от этого нытья: «Леночка, не пей. Дочурка, не кури, не гуляй».

Тут она всегда делала паузу, жалостливо смотрела Стаське в глаза, ища в них поддержку и понимание. Тот лишь пыжился, дулся, разводил руками и грозно отвечал:

– Ну это вообще беспредел какой-то! Конец двадцатого века на дворе, свобода. А тут такой пресс, в натуре, малая.

Ища свободы и равенства, по совету либерально настроенного Стаськи, она перебралась жить к своей бабушке, которая ввиду старости, глухости и слепоты не могла контролировать внучку, и тут-то наша Лена, познавшая независимость и демократию, пустилась во все тяжкие. И не нашлось человека на всей земле, способного её остановить и вразумить. Дралась она отменно и отчасти даже профессионально, не уступая мальчикам, в пылу драки пускала в ход все подручные средства (камни, палки, стулья и т. д.). Умела легко и непринуждённо наболтать, присочинить и обвести вокруг пальца, когда в деле светила та или иная выгода. Курила как паровоз и уже к своим восемнадцати годам кашляла и плевалась, как семидесятилетний дед, проклиная впустую прожитые годы и власти, которые поднимают цены на табак и алкоголь. Правда, за свою короткую жизнь она семь раз пробовала бросить курить, но, видимо, ничего из этого не получилось, ибо, словно талисманы, пачка сигарет, пакетик семечек и упаковка жвачки постоянно находились при ней.

К алкоголю молодой и неокрепший организм с первыми зачатками ума пристрастился очень быстро, остановив развитие бедной девочки на уровне десятилетнего ребёнка. Она очень гордилась тем, что умеет открыть бутылку пива зубами, глазом и ноздрёй. (Хотя не только Леночка обладала подобного рода суперспособностями, каждый член банды имел тот или иной талант. Ну, например, Игорь мог похвалиться самой громкой отрыжкой и пердежом на районе, босса распирала гордость за умение выпить литр водки одним глотком, ну а Эдику досталась неимоверно прочная черепная коробка, способная выдержать прямое попадание бутылки из-под шампанского. Что тут сказать, просто супергерои из американских комиксов.)

И вот сейчас она (как, собственно, и всегда) сама не знала, зачем она тут. Просто так надо. «Это круто», – думала Лена, раскачиваясь на трубе.

А тем временем в школе прозвенел долгожданный звонок, что послужило сигналом к действию для главаря и банды.

– Пора этих чухонцев за вымя потягать, – сипло произнёс главарь, сплюнул и лихо соскочил со ступенек по направлению к внешнему школьному дворику.

Молча, насупившись, за боссом двинулись и члены банды. Бандерша Ленусик шагала в самом конце с широко открытым беззубым ртом и ужасно глупым размалёванным лицом.

Оставив Ленку за углом на шухере, троица молча подошла к кучке высыпавших гурьбой первоклашек. Стасик как заорёт грозным басом на весь дворик:

– Ну что, ботаны, попались?!

– Готовим барабульки, шпона, – писклявым голоском добавил Игорёк.

А Морозик, в свою очередь, молча стоял и, насупив брови, стучал кастетом по ладошке.

Да-да, вы правильно догадались, это был один из видов заработка банды. Логика была проста и банальна: «А почему бы не обложить данью первоклашек? – подумал как-то стратег Стаська. – Отпора они не дадут. Но, правда, и денег много не принесут». Но на что-то более серьёзное у членов ОПГ была кишка тонка. Вслед за школьниками они обложили данью и местных самогонщиков с бомжами, а затем и остальных физически слабых и социально незащищённых членов общества. Правда, это недоразумение длилось недолго, ниже я расскажу почему. А пока что они были на коне, гарантировали ребятне какую-то непонятную от кого и зачем помощь и крышу, всячески подчёркивая свои связи, ум и силу.

Глава 2

Лихолетье

Пожалуй, вот и всё, что мне хотелось сказать об этих горе-гангстерах и их новоиспечённом доне Корлеоне в первой главе повествования. Но следует напомнить читателю, что за окном девяносто четвёртый год, по стране гуляет разруха, беспредел и чудовищная коррупция. Подобного рода молодые, несформированные, не определившиеся с жизненным путём, ценностями и приоритетами умы зачастую предоставлены сами себе. Даже родителям, которые всецело поглощены поиском средств к существованию, не до детей. Ни в коем случае нельзя винить их в этом, а низко, до земли поклониться за то, что они достойно встретили всё выпавшее на их долю во времена смены власти и эпохи.

Наши же товарищи посчитали, что вполне уже нашли себя в этой жизни и, слишком не заморачиваясь, начали заниматься обыкновенной мелкой уголовщиной. Поле их деятельности поначалу было невелико (в масштабе района и городишка) и банально для жуликов данного калибра. Как уже было сказано, они сшибали центы у первоклашек и малолеток. По желанию клиента из криминального мира могли битами под покровом ночи разнести машину конкурента или неугодного человека, что, собственно говоря, и сделали, но уже в девяносто восьмом году. Разбить-то разбили, но новаторскому уму Игорёни захотелось на память о проделанной работе, как бы сейчас сказали, сделать селфи. Все трое с радостью позировали возле несчастной машины, щелкая новеньким фотоаппаратом Sony, купленным за счёт общацких денег. Позже, неизвестно, какими путями, эти фотки вместе с аппаратом легли на стол следователя, занимавшегося этим нелепым делом.

И снова было много шума, родительских слёз и извинений.

– Простите нас за дураков наших, – умоляли родители, бросившись на выручку своим сынкам-мафиози.

Дело за большие деньги и починку машины замяли, но о фотоаппарате и гонораре за выполненное задание пришлось забыть. Вместо этого некоего Гришу со странной фамилией Сдыхля, а по прозвищу Рыжий, обложили данью, ничего толком парню не объяснив. Так и платил Гришаня неизвестно за что целый год. Однажды Игорёк соизволил поинтересоваться судьбой несчастного и как бы невзначай спросил у босса: