Банда вампиров

А вот Игорь и Стаська оторвались по полной. Кривясь и корча рожи, как мартышки перед зеркалом, они тоже ужасно матерились, несли какую-то несуразицу и небылицу, передавали приветы всем: погранцам, ментам поганым, зачем-то батьке Лукашенко, каким-то Топору, Кирпичу и Кабану. Затем классика жанра: маме с папой. Продемонстрировали на камеру невесть откуда добытый, весь ржавый и нерабочий газовый пистолет, знаменитые биту и кастет Мороза. Пару часов спустя, опустошив все свои пробники, они тихо и мирно уснули на контрольной приграничной полосе в заведённом автомобильчике, который тихо и мирно пыхтел, испуская из выхлопной трубы клубы чёрного дыма, а в салоне из кассетного магнитофона доносилась негромкая мелодия русского шансона.

Естественно, тут их и задержала та самая полиция, которой они недавно так пламенно передавали приветы и желали здравствовать. Камера была конфискована в качестве вещдока и приобщена к делу, ну и, разумеется, раскрыла все карты следователю, который давно уже охотился за бандой и был наслышан о её похождениях и о кране со спиртом. После задержания всех членов ОПГ, кроме Морозика, которого увезла скорая помощь зашивать в трёх местах разбитую голову, по санкции прокурора закрыли в обезьянник с местными маргиналами и алиментщиками.

На утро протрезвев, Стаська поступил, как говорится, по понятиям и взял всю вину на себя, дабы не усугублять положение дел и освободить ребят от уголовной ответственности. Он как мог выгораживал Игорёню, ну а Мороза с зашитой головой вообще пытался представить пострадавшим свидетелем, который якобы собирал грибы неподалёку от места преступления (в ноябре месяце), затем каким-то странным образом напился до беспамятства, упал аж пять раз, разбил голову о камень; заметив стоявший поблизости автомобиль, прилёг в него отдохнуть и уснул, ну а эти изверги полицейские дубинами его разбудили, наставив тумаков и ссадин. Ну чем не пострадавший?

В итоге после недлительного расследования этих двоих сделали свидетелями по делу банды Вампиров. (Да-да, наконец они определили свой статус и придумали официальное название, правда, почему Вампиры, вразумительно объяснить не смогли. «Это круто», – лишь пожимал плечами загнанный в угол босс, отвечая на этот вопрос во время допроса.) С Игорем, правда, адвокату пришлось повозиться – слишком уж он известная птица и фигурант многих уголовных дел, но заплатили кому надо, и его в конце концов отпустили под подписку о невыезде.

А сам Станислав категорически отказался сотрудничать со следствием, обозвав их сучьей кодлой и купленными тварями, за что был нещадно бит.

Спустя месяц после описываемых событий босса под усиленным конвоем с мигалками этапировали в столичную тюрьму по решению местного судьи, который, не получив на лапу положенного вознаграждения, с контрабандистом не церемонился, а лишь вовремя продлевал его арест.

Напомню, дело приобрело нешуточный резонанс в республиканских масштабах, про Стаську и его банду заговорила вся страна, газеты запестрели их именами и кличками. Журналисты описывали краткую историю банды, рисуя её лидера эдаким смышлёным, новаторским контрабандистом 21-го века. Это обстоятельство льстило Стаське, слава, как снежный ком, обрушилась на его голову, и он купался в её лучах. Неведомое ему доселе ощущение величия распирало его изнутри, не давая покоя ни днём, ни ночью, а дремавший мозг начал вдруг много думать, потребляя огромное количество энергии, в связи с этим он похудел, осунулся, стал замкнутым и неразговорчивым.

«Тяжёлая это доля – думать и нести ответственность», – казалось ему тогда. А думал он вот о чём: «Трубу накрыли, бизнесу конец, светит мне пятак минимум. Короче, жопа полнейшая». К тому же он искренне переживал за двух своих горе-подельников.

Думать (правда, не так глобально и интенсивно, как Стаська) начали и Эдик с Игорем. Думали они в основном о том, как финансово помочь боссу и предоставить ему самого лучшего адвоката (в районных масштабах, разумеется). Думалось, правда, не всегда ладно да складно, но когда какая-нибудь тяжело разрешимая мысль долго сверлила мозг изнутри, топили эти думы в огромном количестве алкоголя, не оставляя им шансов хоть на сутки задержаться в головах. Они поступили со своим боссом так же, как он когда-то с ними (то есть по понятиям): честно потратили весь общак на содержание Стаськи в тюрьме, одели его с головы до ног в фирму, ни в чём ему не отказывая и не споря.

– Будем греть тебя, братуха, не парься, – успокаивали они его. – За нами не заржавеет.

И вот когда казалось, что банде должна прийти неминуемая погибель, тут-то судьба снова вносит свои коррективы и дарит Стаське в тюрьме судьбоносную встречу, после которой история наших героев пойдёт совершенно иным путём.

Глава 3

Яйценюх

Это произошло в один из прекрасных солнечных дней 2002 года, когда Стаська всё ещё чалился на нарах. Он лежал на шконке, запрокинув руки за голову, и думал о чём-то великом и вечном, покуривая сигарету и пуская дым колечками. Внезапно дверь камеры распахнулась, издав неимоверный скрежет, и в камеру вошёл худощавый молодой человек, занося за собой около пяти баулов с вещами.

«Крутик», – пробежало в голове у босса, ибо в последнее время и в местах не столь отдалённых о человеке, увы, начали судить не по проступкам, а по количеству вещей и денег на счету.

Человек, занеся баулы, запыхался, вспотел и несколько минут стоял, опершись о край шконки локтём, переводя дыхание. Затем прищурился, словно разыскивая кого-то вдалеке, покашлял в кулак и, поразгоняв ладошкой наполнявший камеру едкий табачный дым, громко и пискляво представился, при этом смотря прямой наводкой в Стаськины глаза, чем немного смутил оного.

– Здорово! Я соучредитель и основатель агентства по трудоустройству и свободному передвижению рабочей силы по Европейскому Союзу, – скороговоркой выпалил он и замолчал в ожидании Стаськиного ответа, но тот в силу узкого кругозора и примитивного мышления ничего не ответил, а лишь подумал: «Да, точняк, крутик», затем всё-таки поднял руку в знак приветствия и молча пошёл заваривать чифирок, чтобы выпить за встречу.

Пауза продлилась секунду, может, две, но для соучредителя этого было достаточно, чтобы понять, с кем он имеет дело и как себя с ним вести. Было очевидно, что Стаська, хотя и одет в фирму и баулов при нём тоже много (аж четыре штуки), груб и неотёсан, а повадки выдавали в нём провинциала и туповатого мужлана. Новичок это оценил, быстро взвесил все за и против и начал приветствие заново.

– Но менты базарят, что я типа аферист и торговец людьми, – усмехнулся он. – Сочиняют, падлы. Сам знаешь, братишка, как эти мусора работают.

Услышав наконец-то знакомые и сердцу милые слова, Станислав повеселел и, протянув новичку свежую газету со статьёй о гастролях банды Вампиров да кружку со свежим чифиром, наконец представился и подал руку.

– Во, почитай, как будешь время иметь. Тут про меня и моих написано, – с нескрываемой гордостью объявил он.

Наконец назвался и вновь прибывший. Оказалось, зовут его Саулюс, статья у него «мошенничество в особо крупном размере», сам он из Вильнюса и ранее даже не судим, хоть и попадал неоднократно под подозрение.

– Первоход, значит, зелёный, – деловито заявил Стасик, будучи сам точно таким же.

Но не имевший образования Стаська имел отличный жизненный опыт и развитое чутьё, которое присуще всем дворовым и криминальным элементам, и это чутьё подсказывало ему, что Саулюс что-то не договаривает и тщательно скрывает.

А скрывал он вот что. Фамилия у афериста была, скажем так, не самая подходящая для такого учреждения, куда он попал, а именно Яйценюх. Эта древняя, то ли украинская, то ли молдавская фамилия не особо котировалась в литовских тюрьмах, где основным языком общения оставался русский. Саулюс это понимал и, становясь на преступный путь, прекрасно осознавал, что его может ожидать не самый гостеприимный приём в камере, но всё же рискнул начать преступную карьеру и зачастую количество баулов спасало его от неминуемых разборок и насмешек со стороны сокамерников.