Барин-Шабарин 6

И, самое главное, что действовать можно. Потому уже завтра на свою охоту отправятся уже две группы. Без меня, но и со мной тоже. Ведь с ними будут те знания и навыки, которые я смог в бойцов вложить и развить.

От автора:

Он оказался в августе 1941 года. Враг рядом и нужно сражаться. Потому что он — советский человек из двадцать первого века. Сильный, умный, беспощадный и милосердный https://author.today/work/438284

Глава 5

— Вот, господин генерал-лейтенант, первая наша вылазка — и первая удача, — сказал я Дмитрию Дмитриевичу Сельвину, когда тот прибыл в расположение моего полка.

Именно так. Не я к нему пришёл, даже не лично пригласил, а лишь послал за генерал-лейтенантом. Субординацию я соблюдал, но показывал, что особого пиетета перед высшим командованием я не имею. Да и устал я, помыться нужно, согреться. В грязи сколько провалялся!

— Мда… Взяли сразу больше шести сотен штуцеров, да ещё и с расширяющимися пулями для них! — ходил и причитал генерал Сельвин. — У меня во всей усиленной дивизии не более трёх сотен штуцеров!

И по этому поводу у меня сразу же возник вопрос: какого чёрта? Почему в дивизии, которая прямо сейчас воюет нет штуцеров? Я отдал армии шесть с половиной тысяч штуцеров Южной армии. Где они? Понимаю, что этот вопрос мне следовало бы задать интендантам или самому командующему, который сейчас болеет и собирается покидать армию. Потому я не стал показывать свою нервозность перед генералом.

— Я готов поделиться. Вот, триста штук вам отдам, — Сельвин опешил.

— У меня дивизионная казна почти пуста. Чем же я расплачусь? Всё — ваш трофей. Пока у вас вышло сделать то, чего иным не под силу было, — Дмитрий Дмитриевич лукавил.

Он всем своим видом намекал, что был бы не против получить штуцеры и просто так. Я, конечно, хотел бы за них хоть что-то выручить, но винтовки не могут лежать без дела, тем более, когда такая удручающая обстановка около крепости Силистрии. Вся русская общественность считала, что к этому времени русские войска будут уже любоваться проливами из султанского дворца. Давят и на Паскевича, может это одна из причин его «ранения», с признаками депрессии.

— Я дам вам эти штуцеры, но с одним условием… — дождавшись вопроса «каким?», я продолжил. — Это оружие не должно лежать на складе. Оно должно стрелять, стрелять часто и убивать много врагов.

— Я обещаю вам! — усмехнулся Сельвин.

Оставшееся оружие я также планировал передать, но только уже в Воронцовскую дивизию, когда посмотрю, чем она укомплектована. Воронцов более тысячи штуцеров закупал, в том числе и через меня, и в Бельгии. Так что я почти уверен, что эта дивизия будет наиболее укомплектованной, наиболее профессиональной, чем любая из тех, что сейчас находятся в Южной армии.

— У меня к вам очень серьёзный разговор, — подумав, сказал я. — А не желаете иметь под своим началом не усиленную дивизию, а почти полноценный корпус?

— Простите, я не понял. Господин Шабарин, извольте изъясниться, — хмурясь, силясь понять, что я имею в виду, спросил генерал-лейтенант.

Я объяснил. Дело в том, что и мой полк, и дивизия Воронцова, которую он собрал и словно выкинул, должны чётко вливаться в структуру Южной армии. Я не спешил этого делать по той причине, что не видел адекватных генералов, под крыло которых я мог бы забраться и творить свои дела. Примерно та же ситуация, с Воронцовской дивизией, которая должна входить в состав корпуса.

Наверное, стоило объяснять, чем может быть чревата ситуация, когда командир дивизии или командир корпуса, в состав которого войдёт мой полк или дивизия Воронцова, окажется неадекватным. Вот я почти уверен, если бы мой полк стал частью какой-то дивизии, то командующий этой дивизии непременно бы наложил руку на мои магазины, склады, возможно, даже посчитал необходимым перевооружить моих воинов во что-нибудь дедовское, может, даже с фитильными запалами.

Вот для того-то и нужен был адекватный командующий. Генерал, который не будет лезть в имущественные дела и с которым можно только согласовывать свои действия, но не подчиняться. Не то чтобы я хочу проявить какую-то независимость, самостоятельность, строптивость, нет. Как показывает практика, нынешние генералы просто не умеют воевать по-новому. Но для меня то, что для них «по-новому» — это уже давно «по-старому». Я уже знаю, как можно воевать, предвосхищая военную науку лет на пятьдесят вперёд. Мои бойцы частью научены такой войне.

— Сие я должен согласовать с командующим, — после того, как я высказал свои предложения, генерал-лейтенант Дмитрий Дмитриевич Сельвин всё же проявил некоторый скепсис.

— Генерал Дибич ещё не прибыл. Паскевич ещё не отбыл, но уже собирается. Подчиняйте мой полк и дивизию Воронцова. Чин генерал-лейтенанта вам это позволяет сделать, — сказал я, дальше улыбнулся и предложил. — Вчера вы меня угощали, сегодня хотел бы вас пригласить отобедать со мной.

— С превеликим удовольствием! — ответил мне генерал.

Рябчиков с ананасом к столу не подавали, но даже в полевых условиях я нашёл, чем удивить трёх генералов. Прежде всего, это были тушёнка, офицерский сухой паёк, сгущённое молоко. Ну и пожарили шашлыков из забитого специально по этому случаю барана.

Генерал-лейтенант Сельван пришёл на обед не один, а в сопровождении ещё одного генерал-майора и полковника. Естественно, я не был против такой компании. Мне нужно как-то устраиваться в военном обществе. И без того у меня наблюдаются не самый лучшие отношения, например, с генералом Шидлером, инженером, который считает, что я лезу не в свое дело.

Вместе с тем, слава об успешном рейде моего отряда на коммуникациях врага быстро обошла всю Южную армию, ту её часть, которая осаждала Силистрию. Это был очень важный момент, так как это был, наконец, пример удачного действия против неприятеля. Может, и не сильно, но немного боевой дух даже такие новости должны были приподнять. Хотя, все же вряд ли. От английского офицера я узнал принеприятнейшее известие, способное добавить уныния.

— Господа, не хочу быть вестником дурных новостей, но необходимо и вам знать, что французы и англичане высадились в Варне, — сказал я после того, как мы выпили по бокалу вина за русскую победу.

— Откуда сведения? — резко подобрался генерал-лейтенант Сельван. — Я ещё не знал об этом. Это событие резко меняет характер войны.

— У меня в пленных есть английский капитан. Я его захватил в ходе засады на обозы, которые направлялись в крепость, — сообщил я.

Конечно же, господа, если не потребовали, то убедительно попросили, чтобы я этого самого англичанина им предоставил. Что и было сделано. И сразу же английская гадина попыталась воззвать к русскому благородству. Причём на французском языке, мол, англичане — такие же образованные, цивилизованные люди, как и другие генералы, которые, безусловно, должны знать язык Вольтера.