Барин-Шабарин

— Помилуйте, барин, но только не это! Богом молю вас, — начал причитать Емельян Данилович.

И он, конечно же, прав. Вот только нужно себя проверить.

— А я еще, дурень, рассказывал вам про правила игр в карты. Вот забылися — и все, чего было вспоминать! — не унимался управляющий.

— Все! — прикрикнул я. — Емельян! Пора тебе начинать верить в меня. Я думаю, как выпутываться из всего этого… Да чего я объясняю! Это ты мне поутру объясни, как плуги, да и все остальное продавал и насколько обворовывал отца моего. Иди… С мадам этой… Шварцберг договаривайся. Не договоришься, пойдем в гостиницу, а там цены знаешь какие. Я-то поселюсь, а вот вы… Впрочем, конюшни при гостиницах наверняка не сильно холодные.

Емельян вышел, а я, в уме прикинув схему своей игры в карты, позвал Саломею да и попросил, чтобы она пропажу нашу, Параску, с собой захватила. Было дело и до одной, и до второй. Проигрывать я никак не хотел, даже по мелочи. А проверить некоторые приемы отвлечения внимания стоило.

Шёл когда-то сериал про шулеров, так и назывался, вроде бы. Там были интересные моменты, как можно было обдурить падких до карт советских граждан. Смотрел я и видео с фокусами и шулерскими приемами, благо подобного контента в оставленном мной будущем хватало. Нет, давать бой шулерам на их поле — это не особо разумно. Но своего врага нужно изучить.

Тройка игроков пришла ко мне в номер точно в обозначенное время. Они, наконец, представились, и явно не своими именами. Имена звучали весьма благозвучно. Ну не был Вениамин Янович таковым, он, скорее, был каким-нибудь Степаном Ивановичем, может, и крепостным беглым, скрывающимся под вымышленным именем. Но в эту подноготную я пока лезть не стал; принял то, как себя обозвали игроки, и началась та самая игра.

Первой была партия в вист, так, для разогрева. И я, к своему удивлению, ее выиграл. Вернее, не столько я, сколько мы, так как в этой игре нужно делиться на пары. Моим карточным партнером стал тот мужик, что одет попрезентабельнее и даже с серебряными часами ходит. Он представился как Константин Иванович Райский. Наверняка из этого можно было бы поверить только в «Иванович», хотя мужик и неплохо держался в образе интеллигента.

В игре вист нужна память, а еще некоторая ловкость рук, так как удержать тринадцать или более розданных карт, чтобы еще их все видеть, не так-то и легко. Я взял более остальных, аж пять взяток, так что мы выиграли и забрали куш в виде… всего двух рублей. По рублю мне и Константину Ивановичу.

А дальше, состроив скучное выражение лица, Вениамин Янович предложил, наконец, игру в штос. Вот тут уже можно было сильно проиграться. Герман, со своими «тройкой, семеркой и тузом» в «Пиковой даме» именно в штос, он же фараон, проигрался.

— Господа, предлагаю начать с рубля с полтиной, — весело и задорно сказал тот делец, что был в таверне в ржавом костюме, да и теперь не сменил своего наряда.

— Поддерживаю! — сказал я.

Возле стола маячила туда-сюда Прасковья, одетая в платье с глубоким декольте и несколько подтянувшая нужным способом свои выдающиеся формы, чтобы они точно бросались в глаза. Даже сосредоточенные на игре трое шулеров то и дело отвлекались.

Кстати, играть мы должны были впятером, но какой-то господин не смог прийти в самый последний момент. Надо же, какая неожиданность! Я только усмехнулся подобному обстоятельству. Психологи, мля. Это они так не хотели меня спугнуть, вроде бы, я буду не единственным дворянином за столом. Ну а когда пришли, то куда деваться — нужно играть.

И всё-таки играть в покер намного интереснее и содержательнее. В этом времени игры были или подобие пасьянса, предтечи покера, или вист, когда главным становится наблюдательность и память, так как нужно запомнить карты у соперников и класть такую, чтобы не отдать взятку.

Но в висте развести клиента крайне сложно. Тут и ставки не повысишь, да и партия длится достаточно долгое время — двадцать, а то и тридцать минут, что не возбуждает азарта. Так что подобная игра — это времяпровождение неазартного человека в близкой компании, сродни тому, чтобы поиграть в домашнее лото, скоротать время скучным вечерком.

Другое дело — это воспетый Пушкиным и Лермонтовым штос. Это тот самый «фараон», в который играли ещё в самом конце XVII века. Игра непритязательная на право считаться умной, что позволяло играть и выигрывать многим.

— Господин Шабарин, прошу, — сказал один из бандитов, тот, который был с неплохими серебряными часами, мнимый Константин Иванович.

Он лихо поддел своей картой мою колоду. Я снял с колоды шапку, которая отделилась посредством манипуляций соперника.

— Господа, прошу, переверните свои карты, — сказал я, и трое дельцов почти синхронно показали те карты, которые они выбрали.

Я заметил, что в этот раз мои соперники выбрали «картинки», сплошь дам и королей. При этом, когда представившийся мне Константином Ивановичем Райским стоял на банке, то есть раздавал и играл со всеми, один из его подельников выбирал или семёрку, или тройку, а раз — восьмерку.

И вот сейчас, когда я банкомёт, а мои соперники понтеры, кажется, что игра всё-таки идёт по-честному.

— Господин Шабарин, ну же, смелее, мы ждём ваш первый абцуг, — с неким озорством в голосе произнёс Николай Петрович, третий персонаж, до того мной незамеченный, так как был молчалив и несловоохотлив даже при знакомстве в трактире.

Между тем, как только сели за стол, то и Николай Петрович и Константин Иванович, и Вениамин Янович, — все преобразились. Словно начался спектакль, они принялись отыгрывать свои роли. Подванивало неким местечковым любительским театром.

От меня не укрылись их переглядывания и якобы тайные знаки. То один нос потрёт указательным пальцем, а после разгладит левый ус, то второй что-то пристукнет по хлипкому столу, будто выдавая барабанную дробь. Я же наблюдал и пытался сопоставить действия с теми знаками, которые составляли невербальный обмен сведениями моих соперников.

— Первый абцуг, господа, — сказал я, перевернул свою колоду карт и чуть отодвинул первую карту в сторону, чтобы видеть вторую.

Первая карта — это лоб, вторая же карта называлась соником. И если первая карта совпадёт с той картой, что выбрал кто-либо из моих соперников, то выигрыш мой, но не весь — лишь у того самого соперника. Либо же наоборот. Здесь не нужно было смотреть на масть карты, так как совпасть должны только сами значения. На столе перевёрнутыми лежали дама, король и туз.

Первый абцуг, то есть две показанных карты из моей колоды, не принёс никому победы. Следом последовал второй абцуг…

— Господа, а мне сегодня везёт! — сказал Константин Иванович.

Он потер свои часы, будто стирая грязь, и улыбнулся.

Действительно, второй картой-соником выпал король. Короля же выбрал и мой соперник. Я, отыгрывая раздражение и разочарование, передал десять рублей выигравшему Константину Ивановичу. Ставки уже были достаточно велики. И, видимо, теперь и наступал тот самый кульминационный момент, после которого меня разденут до нитки, ведь по договорённости именно на следующие раскладки банковать будет Константин Иванович — как мне представляется, наиболее опытный шулер из всей тройки.