Барнаби Гримс - 3. Легион Мертвецов

Мы обогнули угол Бишопс Уолк, и он был там, высокий импозантный неоклассический фасад здания Госпиталя.

Тридцать лет назад, место было просто позором - не более чем лихорадочной ямой, из которой пациентам везло, если они могли выбраться живыми. Его доктора были худшим типом костоправов; сёстры пропитанные джином неряшливые женщины. Но всё изменилось в течении последней войны, когда новый тип медсестёр вышел из армейских госпиталей Востока. Эти ангелы милосердия реформировали ужасные условия, в которых томились раненые солдаты, и привнесли новые методы трезвой чистоты и дотошного порядка с собой, когда вернулись с войны. Теперь, Сент Джуд стал образцовым госпиталем, принося облегчение и утешение городским больным.

Людно, как обычно, прокомментировал Уилл, пока мы приближались к забитому входу.

Я кивнул. Внешний дворик был переполнен бесчисленными повозками, запряжёнными лошадьми, теснящимися за место у полукруглых ступеней, и неубывающий поток людей входящих и выходящих из гигантских шипованных дверей. Некоторые были на костылях, другие на носилках и, когда мы поднимались по ступеням, я заметил, что ставлю диагнозы людям, мимо которых мы поднимались.

Ребёнок - с ободранным лицом и ногами в ссадинах - которого нёс его отец, должно быть жертва дорожного инцидента. Женщина с глубокой раной на руке, несчастная жертва бешеной собаки. Тогда как серокожий, со впалыми щеками старик, дико кашляющий в тряпочку всю в точках крови, лёжа на деревянных носилках, ясно чахоточный ...

В приёмной атмосфера менялась. Зал был светлым, тёплым и с едким запахом медикаментов, витающим в воздухе. Дымчатый аромат ламп, развешенных по стенам смешивался с безошибочно угадываемым запахом карболового мыла. Сёстры в хрустящих белых передниках распределяли беспорядочную массу пациентов в строгие ряды в большом сводчатом зале, направляя их в различные части госпиталя в зависимости от недуга.

Сломанные кости, сюда, рявкнула высокая сестра в очках в тонкой оправе, заметив мою перевязь и указывая в длинный коридор справа.

С ним всё в порядке, сестра, сказал Уилл, выступая вперёд. Он со мной. У нас доставка.

О, добрый день, Уилл, сестра улыбнулась. Не заметила тебя. Она возвела глаза к потолку. Сегодня просто хаос. Абсолютный хаос ... Нет, мадам, закричала она, бросаясь в погоне за дородной дамой, чьё лицо было покрыто гнойной сыпью. Я же вам уже говорила, серные ванны там ...

Мы оставили её заниматься пациентами. Уилл провёл меня через гигантский холл, пол был выстлан бледно-серой и зелёной мраморной плиткой в прекрасную мозаику изображающую Жезл Асклепия; зелёную змею, широко разинувшую рот и запутанную вокруг него.

Морг внизу, сказал Уилл, когда мы подошли к подножию лестницы на дальней стороне зала.

На стенах лестничного колодца были развешаны классические репродукции: порхающие крылатые младенцы, держащие виноград у уст сладострастных девиц; кентавры и сатиры, и группы людей в длинных халатах и с толстыми бородами. Один человек выделялся. Выше остальных, у него было перо в руке и топор в другой и, на макушке, маленькое пламя горело в центре его нимба. Уилл кивнул на него, пока мы спускались.

Сам Святой Джуд, сказал он.

По мере того, как мы спускались вниз, звуки гигантского улья приёмной угасали вдали. Пара сестёр в чистой белой униформе прошли нам навстречу, сжимая в руках лампы, и вскоре следом за ними появился доктор, с тем, что я принял за один из их новомодных деревянных стетоскопов, заправленный за край его шляпы. Мы продолжали спуск в мрачный сумрак огромного госпиталя.

Внизу, Уилл толкнул тёмную лакированную дверь, и мы шагнули в большие сводчатые покои с рядами деревянных эстакад, тянущимися и теряющимися в тени. Высоко над нашими головами простая люстра с четырьмя белыми свечами - три из них горели - свисала на цепи из центра свода.

Могу помочь? Низкий надломанный голос прокаркал за нашими спинами.

Повернувшись, я увидел короткого человека в грязном переднике и с чёрными прилизанными волосами. Подмигнув мне, Уилл выступил вперёд и выудил стеклянный флакон из кармана.

На самом деле, думаю, можете, произнёс он. Я ищу Доктора Фитцроя. У меня здесь лекарство, которое он просил ... продолжал Уилл.

Лекарство? удивлённо повторил человек. Ты что, не в курсе куда попал, сынок? Это морг. Он кивнул на прикрытые ряды подмостков. Несколько поздновато для лекарств, добавил он и закаркал с видимым удовольствием от собственной шутки.

О, право, как это глупо с моей стороны, сказал Уилл, наивным бодрым голоском. Полагаю, вы не ...? его слова повисли в воздухе.

Дежурный морга выразил неодобрение, покачав головой из стороны в сторону. Даже не знаю, пробормотал он. Вы тик-так парни! Лучше пойдем со мной, сынок. Я присмотрю за тобой.

Он взял Уилла под руку, и они исчезли за дверьми, оставив меня одного в морге. Я подошёл к прикрытым простынями стеллажам. Из под белых отрезов ткани торчали ноги, к большому пальцу каждой была аккуратно прикреплена бирка. Я глянул на первую.

Элиза Моррис, слова были написаны наклонными чёрными каллиграфическими буквами. Причина смерти: круп. И ниже, жирными заглавными: НА ПОГРЕБЕНИЕ.

Следующий труп, Томас Райдаут. Причина смерти: Сердечный приступ. НА ПОГРЕБЕНИЕ.

Я продолжил двигаться вдоль ряда. Удар по голове. Апоплексия. Лихорадка ... НА ПОГРЕБЕНИЕ, НА ПОГРЕБЕНИЕ, НА ПОГРЕБЕНИЕ ... Спустя восемь столов, я сделал паузу, моё сердце бешено колотилось в груди, когда я прочитал следующую метку:

Неизвестный инцидент. Причина смерти: Утопление. ДЛЯ ПРЕПАРИРОВАНИЯ.

Тело под простынёй было зримо больше прочих. Там где должна была скрываться голова, из под простыни выбивался вихор, в свете свечей, он казалось имел имбирный оттенок. Мои руки дрожали, когда я наклонился вперёд. Меня бросало то в жар то в холод. Я коснулся простыни. Как только я сделал это, то почувствовал легчайшее, но безошибочное, движение под тканью. Я застыл, заворожённый.

С мягким тумп, рука выскользнула из-под простыни и свалилась с края стола, пальцы были шишковатые и скрюченные. Дыхание вырывалось у меня из груди резкими короткими выдохами. Могло это быть тело Огненной челюсти ОРурка, вырытое гробокопателями?

Я собирался узнать это.

Передвинувшись к краю стола, я схватил простыню, и медленно приподнял её - и вскрикнул. Это был вовсе не Император Причалов, но несчастный старик лет на двадцать старше его, раздутый и крапчатый от вод гавани. Пьяница, вероятно, подумал я, который споткнулся на брусчатке доков в глухую ночь, и чьё тело так и не было востребовано. Дежурный вероятно имел договоренности с констеблями Гавани - которые выудили тело из воды - которые собирались получить несколько шиллингов от врачей наверх по лестнице.