Барон Дубов 8

Но… где Билибины?

В пещере я видел лишь разбросанные трупы, несколько обваренных тел в опрокинутом котле, главаря со стеклянной головой, которая осталась целой, и юнца-аристократа. Он всё так же лежал возле тела Вдовы, сжавшись в маленький трусливый комочек.

К счастью, гореть особо было нечему в этой пещере, так что масштабного пожара я не опасался.

— Мария! — крикнул, и мой голос осколками разлетелся под сводом пещеры. — Саша!

Тишина.

— Саша! Это дядя-шагоход! — упорствовал я.

Наконец услышал тихий всхлип. Он пришёл со стороны аристократа, и я сперва подумал, что это он разнылся, но звук повторился. Перешагнув хлыща и труп разбойницы, двинулся примерно в направлении всхлипов. Меня обогнал Альфачик. Он крался, припав носом к полу пещеры, и остановился возле большого камня. Лёг всем телом и заискивающе заскулил.

— Выходите, всё уже закончилось, — постарался как можно мягче сказать я, присев на одно колено.

— Точно? — услышал голос Марии.

— Точно.

Камень исчез, и на его месте появилась герцогиня, обнимавшая заплаканную дочь. Одежда на ней была порванной после боя, и загорелое тело выглядывало в прорехи.

— Я смогла разрезать путы об острый камень, — заговорила она, поднимая глаза, — и взяла какие-то артефакты. Думала, они защитные, и не знала, что ещё и маскировочные.

— Всё в порядке, Ваша Светлость. Вы всё сделали правильно.

Внезапно меня остро кольнуло чувство стыда. Увидел Хрустального придурка, и всё прочее вылетело из головы. От мыслей, что он мог сделать с бедными девочками, у меня натурально чесались кулаки. И я их почесал. С особым удовольствием. Вот только о самих девочках позабыл. И теперь пытался как-то загладить вину перед самим собой.

— Мам, пусти! — заканючила Саша, голову которой всё ещё держала герцогиня, не давая дочери повернуться. — Я хочу увидеть дядю-шагохода!

— Подожди, доченька. — Взгляд герцогини, смотревшей из-за Сашиного плеча, скользнул вниз, и Её Светлость сильно покраснела. Даже загар не скрыл румянец. — Сначала дядя-шагоход… спрячет свою запасную ногу.

Ох ты ж ёжик горбатый! Я и забыл совсем, что разделся догола, когда мазался маскирующей мазью. А после поисков герцогини с дочерью в горящей палатке отозвал Инсект и сейчас стоял перед ними абсолютно голый.

— Прошу прощения, Ваша Светлость! — прошептал я, отчаянно пытаясь прикрыться руками. Но куда там… Бросил эту затею и перенёс из кольца свою одежду. — Не могли бы вы…

— Не могла бы… — немного сердито заявила герцогиня Билибина. — Если повернусь, то Саша увидит!

— Что увидит, мам? — тут же задёргалась девочка. — Мам, ну дай посмотреть на запасную ногу!

— Нет! — шикнула Мария, а потом обратилась ко мне: — Скорее же, Николай!

Я начал судорожно одеваться. Но штаны никак не желали налезать, штанины путались, а под конец я понял, что надел их задом наперёд. Герцогиня не выдержала и прыснула, спрятав глаза на плече у дочери. Было видно, как она всем телом трясётся, пытаясь сдержать смех.

Да уж лучше просмейтесь, Мария.

Герцогиня в конце концов не выдержала, и её безудержный счастливый хохот сотряс пещеру.

Да, порой так выходит из людей нервное напряжение. Отчасти по моей вине они пережили всё это. И эту вину я не умалял. За свой выбор ответственность нести мне. И я бы нёс её, случись что. К счастью, не случилось.

В итоге я всё же победил собственную одежду, и герцогиня отпустила дочь. После чего её тут же поймал я и уже сам закрыл малышке глаза. В пещере трупов полно, не стоит ребёнку такое видеть. Особенно то, что я собирался сделать.

— Ну что такое опять, дядя-шагоход? — возмутилась девочка.

А я взглядом показал её матери на тела, и она всё поняла. Забрала у меня девочку, так же закрыв её глаза рукой.

— Идите наружу, — сказал я им. — Найдите большого Гнедого коня и ждите меня там. А чтобы не было скучно, — я наклонился к дочке Билибина, сидевшей на руках у матери, — с вами пойдёт большой и страшный серый волк!

— Рар! — игриво потянулся Альфачик и ткнулся носом в ножку девочки.

— Ой! — засмеялась та.

Герцогиня с благодарностью кивнула, и в сопровождении Альфачика они покинули пещеру.

А у меня осталось ещё одно незаконченное дело. Я вернулся к трупу Вдовы и вытащил нож из ножен на её груди. Лучший представитель аристократии так и лежал комочком около неё.

Я сжал рукоять ножа.

* * *

— Хоть одной уродливой головы не досчитаюсь, — наставлял я, — твоя займёт её место. Всё понял?

— П-п-понял, — яростно кивал парень, который пытался меня сдать бандитам полчаса назад.

Конечно, убивать его я не собирался. Его звали Станислав Пантелеймонов. Виконт. Руки об него марать — дело такое… Если его род узнает, что я парня убил, то могут начать за мной охоту. А такие охотники и так уже в очередь выстроились за моей головой. Так что пусть хоть чуточку пользы принесёт, когда соберёт головы всех бандитов и свалит их в мешки у выхода из пещеры. Мне они нужны, чтобы выполнить заказ. А ему — в назидание за трусость. Потому что трус всегда делает грязную работу.

Так что дав мотивирующего пинка под зад, отправил его выполнять ту самую грязную работу. Мешки тоже дал. Потом пусть отправляется на все четыре стороны.

Сам же бегло осмотрел добычу — маленький сундук главаря бандитов. Несмотря на размер, улов в нем оказался неплохим. Несколько тысяч рублей, необработанные самоцветы и несколько неплохих защитных артефактов и кристаллов маны. Благодаря им сундук и пережил огонь. Так же собрал из запасов банды немного еды в дорогу — им-то она всё равно не пригодится. И вскоре отправился обратный путь.

Мешки с головами спрятал в кольцо, а коновязь обнаружил в стороне от пещеры, которая располагалась под небольшой скалой. Одного коня отдали виконту, и он тут же молча ускакал, стремясь поскорее забыть свой позор. Но от позора так легко не убежишь… Впрочем, эта проблема уже не моя.

Саша уснула, сидя в седле перед матерью, да и сама Мария выглядела не лучшим образом. Усталая и грязная из-за копоти. Поэтому обратно шли не спеша. Я вёл коня, на котором дремали девочки, а Альфачик разведывал путь и ловил местную дичь. Бандитов он не ел. Принципиальный. Да и вдруг несварение получит.

В Пятигорск мы вернулись только к вечеру. Билибиных проводил до их особняка и сдал с рук на руки их старому и верному дворецкому. Старик, насколько я помнил, служил Билибиным всю жизнь — они буквально были его семьёй. Ему я доверял.