Барон Дубов 8

Кто-то всё-таки сдал их маршрут, но, надеюсь, Череп прикончил этого ублюдка. Учитывая его милый характер, это весьма вероятно.

Альфачика отправил в академию. Лютоволк на улицах города, особенно в вечернее время, мог наделать много шуму. А я, вообще-то, тоже подустал и совсем не жаждал объяснять наряду полиции, почему конкретно этот Лютоволк не ест людей.

Только после этого я позволил себе отправиться в Бюро заказов. На самом деле, оно называлось департамент чего-то там кого-то там Пятигорска, но все его звали просто Бюро. Хотел получить награду за головы банды. Мне не улыбалось таскать мешки, с которых ещё кровь капает, с собой в кольце.

Привязав Гнедого к коновязи, вошёл в приземистое здание, а вышел оттуда богаче на тридцать тысяч рублей. За некоторых особо рьяных соратников Хрустального Черепа тоже заплатили неплохие деньги.

Но этого было всё ещё недостаточно для моих целей. Срочно требовалось придумать способ как следует разбогатеть.

Лихорадочно думая об этом, не заметил, как Гнедой вернул меня в академию. К воротам конь подходил уже порядочно уставшим, медленно переставляя ноги. Чтобы облегчить его ношу, я слез и взял его под уздцы. Завёл в конюшню, расседлал и задал целую кучу корма. Пока он ел, я слегка очистил щёткой его лоснящуюся шкуру от пыли. Странным образом это медитативное занятие очистило мысли, и на время я позабыл о грядущем.

И не вспоминал до следующего утра.

Девушки не ночевали со мной, потому что, когда пришло время ложиться спать, я ещё не вернулся, и они разбрелись по своим комнатам. Встретились мы за завтраком в столовой.

Агнес с Вероникой и Лакроссой, перебивая друг друга, пытались узнать у нас с княжной, что их ждёт на тренировках с Сергеем Михайловичем. А мы старательно берегли интригу. Сегодня у нас будет первая совместная тренировка после уроков.

Вдруг к нам подошла староста «клинков», то есть моего с княжной и оркессой факультета, Алёна Свиридова. Простолюдинка, но очень ответственная девушка. Среднего роста, с хорошей фигурой, светлыми волосами, свободно ниспадающими по её плечам. До этого я видел её всего пару раз и то на каких-то общих собраниях. Просто она с третьего курса.

— Ребята, директор всех собирает в актовом зале, — сказала она, прижимая к груди деревянный планшет с листками. Списки учеников, видимо.

— Прямо сейчас? — удивился я.

— Да, прямо сейчас. Девочки, — обратилась она к Веронике и Агнес, заправляя прядь за ухо, — вас это тоже касается. Собирают все факультеты.

Мне это ой как не понравилось. Все факультеты разом? Что же хочет сказать нам директор? Мы с тревогой переглянулись и встали из-за стола. Я залпом допил кофе, наблюдая, как старосты других факультетов обходят все столы, делая пометки в планшетах.

Шумным ручейком студенты потянулись из столовой, переговариваясь. Народ строил догадки, что же заставило директора вдруг собрать все факультеты и все курсы в одном месте.

Девушки боязливо жались ко мне, пока мы спускались по широкой общей лестнице. А рядом всё чаще звучало одно и то же слово.

Война.

Глава 7

Закавказье, Южные границы Российской Империи

Полевой лагерь

Несколько дней назад

В большом штабном шатре на высоте в полторы тысячи метров над уровнем моря собрались командующие нескольких Имперских армий и один из Светлейших князей — князь Джугашвили. Тканевая крыша хлопала на ветру, в нескольких печках буйствовал огонь, согревая шатёр.

Цесаревич Алексей обвёл тяжёлым взглядом всех, кто склонился над детальной картой региона.

— Присутствие османских войск зафиксировано здесь, здесь и здесь, — докладывал командующий седьмой армии генерал Кандюков. Умудрённый опытом военачальник, не утративший молодецкой удали. Высокий, стройный, гладко выбритый брюнет с колючими карими глазами. — Разведка докладывает, что на данных участках… — длинной указкой генерал обозначил несколько мест, — снимаются минные заграждения.

— Благодарю, генерал, — сдержанно кивнул цесаревич. — Ваши войска уже заняли позиции согласно плану моего отца?

— Так точно, Ваше Высочество.

— Хорошо. А теперь отведите их назад. Вот на эти позиции. — Алексей взял указку у генерала и передвинул красные фигурки на несколько десятков километров севернее.

— Но… Ваше Высочество, на этих рубежах нет подготовленной линии обороны, мы…

— Ну так вот и укрепите её, — лучезарно улыбнулся цесаревич. — Наша задача — не спровоцировать османов на войну. Если они проводят учения вдоль наших границ, то будет весьма прискорбно, если случайно подорвутся на наших минах. Нашему государству, ослабленному постоянной войной с Саранчой, сейчас не стоит тратить силы ещё и на эту войну.

— Всё-таки, Ваше Высочество, вы уверены, что Османская Империя упустит такой случай закрепиться на новых рубежах? — с лёгким грузинским акцентом спросил князь Джугашвили, пыхая трубкой. — Османы славятся своим коварством. Они могут воспользоваться неподготовленностью наших войск и нанести удар первыми.

— Но это равносильно объявлению войны, — нахмурился Алексей, пытаясь сжечь глазами князя Джугашвили. — Серьёзный шаг для страны, с которой мы плечом к плечу воюем против Саранчи.

Раскрылся полог шатра, на собравшихся дохнуло холодом, послышался тихий разговор ординарца с вошедшим. Кто вошёл, Алексей не увидел из-за спин людей. Да и вход скрывался в полумраке натопленного помещения.

— Султан Сулейман не идиот, — резко продолжал цесаревич. — Он не собирается начинать полномасштабную войну, но ему нужен военный конфликт, который или спасёт экономику его умирающей империи, или окончательно добьёт её. Других вариантов у него сейчас нет. Поэтому он будет пробовать давить на нас, пытаясь вызвать ответную реакцию. Когда это случится, он завопит на весь мир, что это мы на него напали. Поэтому не стоит давать ему лишний повод это сделать. Если и другие страны обернутся против нас…

Голос Алексея звучал холодно, но на самом деле он едва сдерживал гнев, кипевший внутри. Он чувствовал, что отец ему не доверяет. Возможно, тот догадывался о чём-то после обвинений Дубова. Потому и отправил наследника на южные границы. Это проверка.

Цесаревич понимал, чего добивается Император. Если Алексей откажется возглавить оборону южных границ, значит, его лояльность Империи под большим вопросом. Согласившись, он поставит себя в уязвимое положение, потому что окажется в окружении отцовских соглядатаев. Но что хуже всего, ему придётся делить славу с Императором, тем самым упрочняя его власть. А этого цесаревич совсем не хотел. Он жаждал всю славу забрать себе.

С другой стороны, это было меньшим из зол. Поэтому Алексей на время отложил все свои заговоры, чтобы усыпить бдительность отца. Оставил ради этого Китежград и возглавил оборонительные операции на южных границах.

Отец не учёл одной лазейки, которую заметил Алексей.

Плох тот генерал, который не обладает политическими амбициями. И будущий Император использует эту возможность по полной. Покажет генералам, что он достоин возглавить Империю, а если они пойдут за ним, то их ждёт щедрая оплата. И вовсе не деньгами. Власть. Вот что интересует этих людей. Даже по глазам того же Кандюкова Алексей видел это. И чувствовал, как посеянные им семена сомнений уже пускают корни.