Барон из МЧС 2

— «Мамочка» нашлась, — в том же ехидном тоне ответил я. — К груди ни разу не приложила, а уже в родственницы набиваешься.

— Оборзел? Я вообще-то старшая по званию.И могу не к своей нежной груди приложить, а кулаком… По хлебалу.

— Была старшенькой в учебке. А тут у меня погоны аж младшего сержанта, а у тебя сейчас они отсутствуют. Селяви, Галя. Привыкаем временно жить в иных отношениях.

— Да, — немного подумав, произнёс майор. — Именно его к Диким и пошлём. Одного поля ягоды.

— К кому? — переспросила Палкина.

— Так неуправляемое шестое отделение называют в народе.

— А что там с солдатами из нашего эшелона? — перевёл я разговор на другую тему. — Как добрались? Без потерь?

— Нормально добрались, — успокоил нас Жуковский. — Признаться, не только они должны вас за спасение отменным коньяком до конца жизни поить, но и мы. Если бы ударный кулак тварей к нам с тыла подскочил, то прорыв фронта однозначно произошёл, и до самого Бреста увеличилась чужая Реальность. Отбили бы обратно, скорее всего, но людей положили немерено. А так вы не только вовремя доложили, но и дали возможность нам отреагировать, пока гоблины с вами разбираются. Такое на наградную серебряную ленту тянет.

— Обойдёмся, — махнула рукой лейтенант. — Нормальная работа для спасателей.

— Тогда, — встал со своего стула Модест Аркадьевич, — больше не будем воду в ступе толочь. Господа инструкторы остаются при штабе консультантами, а вот сержантам пора знакомиться с составом своих отделений. Сейчас небольшое затишье. Но как только твари поймут, что внезапного удара с тыла по нам не случится, то опять попрут в атаку. Постарайтесь к этому времени немного притереться среди вверенных вам бойцов.

Станов со своими подопечными ушёл первым. Мы тоже через несколько минут, дождавшись хмурого старшину-проводника, двинулись к своим будущим подчинённым.

Идём по расположению нашей линии фронта. Наспех возведённые бетонные ДОТы смотрят в сторону врага стволами крупнокалиберных пулемётов, Окопы в полный рост и землянки заполнены солдатами. Кто-то спит, кто-то ест немудрёный армейский паёк. Мелкие группки греются у небольших костров, перекидываясь в картишки.

Несколько рядов колючей проволоки отделяют позиции от изрытого воронками поля, в котором застыли памятниками наши и гоблинские подбитые танки. Видно невооружённым глазом, что тут реально была битва не на жизнь.

Но больше всего поразило небо на западе. Оно практически всё подсвечено мыльными разводами, отдалённо напоминающими северное сияние. Это барьер, отделяющий Реальности. И там, за ним сейчас находятся те, кто скоро придёт убивать нас.

Величественная картина, пробирающая до самых печёнок. Я впервые ощутил всю масштабность происходящего. Нет, умом, конечно, понимал, но увиденное лично производит намного более сильный эмоциональный эффект.

Первым от нас отвалился Алан Борсиев, добравшись до своего отделения. За ним последовала Палкина. Я, старшина и Якутова топали достаточно долго.

— Долго ещё? — интересуюсь у проводника.

— Дикие на самом крае, — пояснил он. — Им там удобнее, да и нам спокойнее. Зря тебя, парень, к ним направили. Там же все больные на голову. С такими не то что младший сержант, но и не каждый боевой офицер сладит.

— И чем же они такие больные?

— Узнаешь… — со вздохом пообещал он. — Хоть воевать и умеют, но по мне: банда неуправляемая. Дикие, одним словом. Дам тебе один совет. Если ко двору там не придёшься, то не геройствуй. Сразу тащись в штаб и проси новое отделение. А то был до тебя один. Три дня терпел. Думали, что взял шестое отделение в кулак, а оказалось, что его вместо прачки используют и из блиндажа не выпускают.

— Однозначно на трибунал себе заработали, — подала голос Якутова.

— Заработали, — согласился старшина. — Только в тот день зелёные попёрли. Дикие, недолго думая, ломанулись на них и сумели пробиться до Барьера. На этом не остановились, а вошли в Реальность харков. Обратно притащили какого-то полководца гоблинского. После этого атака на нас резко прекратилась. За такое нужно не под трибунал, а к золотой ленте представлять. Никто не понимает, как Диким удалось подобное. Спрашивали, но эти только на хрен всех посылают.

— И Жуковского?

— Нет. Его они уважают, хоть и плевать хотели на все приказы. Типа, сами знают, что делать на войне, и остальные им не указ. Вот их расположение, кстати. Дальше, «младшой», сам иди.

— Данила, — отвела меня лейтенант в сторону. — Что-то мне не нравятся подобные рассказы. Давай-ка вместе к этим придуркам прогуляемся? У меня всё-таки ментальный Дар: могу слегка им приплюснуть особо борзых.

— Нет, Галя, — с уверенностью, которую совсем не ощущаю, произнёс я. — Мне свидетели не нужны. Самому хочется приручить Диких.

— Ну, как знаешь, — не стала спорить она. — Удачи, спасатель!

Ободряюще хлопнув меня по плечу, она ушла вместе со старшиной. Я же осторожно стал подкрадываться к блиндажу своих подчинённых, ещё не знающих, какая радость им на голову свалилась. Печати Смерти будоражили кровь и заставляли меня довольно улыбаться в предвкушении веселухи.

Глава 8

Осторожно подойдя к блиндажу, удивился, что нет никакой охраны, хотя до основных наших сил метров двести и заградительных укреплений почти нет, лишь один ряд колючей проволоки. Странная беспечность для опытных солдат. Смертельная, я бы даже сказал.

Но с другой стороны, мне сейчас это на руку. Если в этих Диких осталась хоть какая-то вменяемость, то не смогут отвертеться от подобного косяка. Будем сразу показывать, кто тут командир.

Недолго думая, взял из подсумка гранату и, не выдёргивая чеку, кинул её в блиндаж, через приоткрытую дверь.

— Граната! Ложись! Харки везде! — ору не своим голосом, стараясь придать ему достоверные панические нотки.

Хоть тут почти не сплоховали эти придурки. Не успел я закончить, как дверь была снесена на хрен. На этом позитив закончился. Несколько человек, толкаясь и мешая друг другу, вылетели из блиндажа, размахивая оружием, как палками. Залегли одной большой навозной кучей. Озираются по сторонам.

— Молодцы, — картинно похлопав в ладоши, иронично похвалил я бойцов. — Хоть не в одних трусах на войну собрались, и то хорошо.

— Ложись, пацан! — проорал мне немолодой дядька в тельняшке.

— Я не пацан, а Данила Юрьевич Горюнов. Младший сержант и по счастливой случайности новый командир вашего… уже нашего отделения. Почему посты не выставлены, как наш любимый устав велит? Если бы сейчас реально были гоблины, то вас пришлось соскребать с бетонных стен этой замечательной норки.