Барон из МЧС 2

— Почему?!

— Теперь заодно и Пушкина подменишь. Скажи ещё чего-нибудь, чтобы Жир тоже мог сегодня поспать вместо поста.

— Э-э-э-э… Извините, господин сержант. Я всё понял.

— Извиняю.

— Значит, мне не надо дежурить ночью?

— Конечно, надо. Но теперь будешь делать это со спокойной душой, не отягощённый грузом вины перед своим командиром. И повезло только Борзому. Пушкину в наряде постоять придётся. Как говорил мой наставник: помните мою доброту. Эх! Вас бы к нему! Зверюга ещё тот, но мозги вправлять умеет. Бессмертные ещё есть, вопросы задавать?

Таковых больше не нашлось. Моё непонятное воинство понуро залезло в блиндаж, оставив у костра мрачного Жира.

Я тоже сделал вид, что заснул. Примерно где-то через час проверил пост. Толстяк не спит, хотя и несёт службу своеобразно. При свете фонаря читает книжку, абсолютно не глядя по сторонам. Ну, хоть так…

Потом проконтролировал сменившего Жира Пушкина. На удивление, несёт службу по всем правилам. Не просто плющит задницу на пеньке, а с автоматом на плече обходит территорию, пристально всматриваясь в ночь.

Как я и предполагал, когда дело дошло до Астронома, то парнишка не продержался и пятнадцати минут. Свернулся калачиком около тлеющих головешек затухающего костра, положил рядом автомат и уснул сном праведника. Это залёт, боец!

Осторожно подкравшись к нему, делаю его сон более глубоким с помощью удара кулаком по головушке. Связываю валяющимся неподалёку обрывком провода. После этого забрасываю на плечо и тащу за колючую проволоку, на нейтральную территорию.

Метров через сто стоит подбитая гоблинская танкетка. Открываю люк и наблюдаю двух дохлых харков в очень непотребном состоянии. Все в кровище и уже не совсем первой свежести. То, что надо. С трудом запихиваю через люк Астронома. Хорошо вошёл между трупами, плотненько. Закрываю люк и с чистой совестью возвращаюсь к нашему блиндажу, предварительно повесив на колючую проволоку заграждения автомат проштрафившегося бойца.

Посмотрел на время. До подъёма ещё целый час. Сам хочу зверски спать, но придётся немного покараулить.

— Чах, хоть ты не дрыхнешь? — начал я разговор со своим подопечным, пытаясь отогнать от себя сонное наваждение.

— Великие наумбы не спят, а познают сущность мира с закрытыми глазами!– глубокомысленно изрёк он. — Ты зачем Астронома украл?

— Заслужил. Впредь ему и другим наука будет. Мне всё покоя не даёт их грёбаное Братство. Для нормального человека и даже для одарённого это какая-то аномалия. Чего такого гоблины сотворили с этими бедолагами в своей лаборатории?

— Ничего хорошего. И мне не нравятся эксперименты проклятых харков. Кажется, они подошли к раскрытию тайны Круга. Пока лишь на пленных экспериментируют, но потом смогут, отработав схему, и себя в Круг заключать.

Представляешь, что тогда начнётся? Дюжина подобных зелёных со своими серьёзными изначальными ментальными способностями легко прорвут любую оборону. А несколько таких отрядов и всему фронту мозги вынесут. Советов давать не хочу, но если люди не уничтожат лабораторию, то хана вам всем, крышка и песец пушистый.

— Согласен. Только как нам туда добраться?

— Всё есть в памяти твоих солдат. Можно сделать настойку на местность.

— Рано пока. Ты сам видел, какие из них вояки. А у нас явно глубокий рейд в тыл противника получится. Они ж подохнут — постоянно в Круге находиться. Выгорят через несколько часов.

— Раньше же не подохли? Даже покуролесили у зелёных, как я понял из их рассказа.

— Уверен, тогда Дикие были в более приличном, чем сейчас, состоянии. И не факт, что так уж сильно воевали. Судя по всему, больше прятались. Не! Надо поднатаскать ребят. Время, думаю, у нас есть.

Так, за разговорами я дождался времени побудки. Тихонечко зашёл в блиндаж, а потом, сделав вид, что только что проснулся, рявкнул во всё горло.

— Подъём!

В ответ лишь недовольное бурчание. Только один Морячок вскочил, очумело вращая головой. Это мне совсем не понравилось. Пришлось для каждого бойца исполнить роль индивидуального будильника. Матерящегося, пинающего и обливающего водой.

Вскоре недовольное воинство построилось на улице, дрожа от утренней свежести.

— Плохо. Очень плохо, — начал я воспитательную беседу. — А… Астроном почему не в строю?

— Не знаю, — за всех ответил Пушкин. — Он вроде на посту должен быть. Меня ночью сменял точно.

— Понятно. Быстро ищем, где этот недотёпа дрыхнет! Обшариваем все кусты!

Минут через пять, как я и предполагал, нашёлся автомат Астронома.

— Странно… — задумчиво почесав свою толстую шею, изрёк Жир. — Он на колючке висел… Вряд ли Славик к ней попёрся. Что-то не то.

— Не то? Да совсем беда! — почти натурально изобразил встревоженность я. — Или дезертировал…

— Славик не может. К последним, к кому пойдёт, так это к харкам. И то скорее ноги себе отгрызёт, чем на такое решится.

— Значит, похитили! В плен, как языка взяли! Мне нужно срочно доложить командованию. Да и про вас заодно… Эх, думал историю о вашем Братстве с хорошими новостями принести, но, видимо, не судьба. Извините, парни, но дело серьёзное.

— Подожди! — остановил меня Пушкин. — А если он просто заблудился? Давайте тихонечко поищем? Не стоит сразу поднимать панику.

— Ладно, уговорил, — как бы сдался я. — Выдвигаемся на нейтральную территорию. Аккуратно, по-пластунски. Нефиг, чтобы наши видели лишнюю суету: вопросы задавать потом будут.

Ползём на расстоянии десяти аршин друг от друга. Внимательно осматриваем все воронки и прислушиваемся к странным звукам. Далеко заползать не будем. Аршин на сто пятьдесят. Двести максимум. Дальше опасно. Если обнаружим Астронома, не орать, не вскакивать. Сообщаем мне. Всё понятно?