Башни человеческих душ

В обед профессор созвал абсолютно весь скромный персонал больницы для совещания и призвал всех быть бдительными и внимательно следить не только затем, чтобы ни один посторонний не проник на территорию «Двух башен», но и за состоянием самих пациентов. Если они заметят какие-то подозрительные отклонения в их поведении, то им необходимо срочно сообщить ему и, если потребуется, даже поднять серди ночи.

Вечером Август покидал клинику почти со спокойно душой. Погода словно отражала его настроение: закат был янтарным и мягким, легкий ветерок приятно обдувал лицо. Лес буквально дышал весной, источая свежий аромат смолы и хвои. Фермеры бродили вдоль полей, внимательно наблюдая за подрастающим урожаем, периодически склоняясь над каждым кустом, чтобы собрать жуков-вредителей или вырвать с корнем очередной сорняк.

Подобная картина была достойна кисти художника, и Август про себя пожалел, что не умеет мастерски писать пейзажи. Сколько живописных картин он мог бы создать, находясь здесь, вдалеке от цивилизации, где власть природы все еще слишком велика и человек не успел потеснить ее своим прогрессом.

Он неспешно крутил педали велосипеда в сторону дома, наслаждаясь последними красками уходящего дня.

***

1

Придя домой в понедельник вечером, профессор не скрывал своего ликования. Выйдя из машины, он тут же ринулся в свой гараж, где после долгих поисков наконец-то нашел паяльник и баночку с канифолью. Все предметы были изрядно притрушены пылью, и доктору пришлось постараться, чтобы привести их в порядок, после чего он проверил паяльник на предмет нагрева, и, удовлетворившись положительным результатом, сунул его в машину.

Весь вечер он находился в приподнятом настроении, убедившись, что с оставшимися пациентами все в порядке. Они начали проявлять интерес и активность – а это уже половина результата на пути к выздоровлению. Если поездка Августа увенчается успехом, то можно значительно продвинуться в установлении причины, которая повлекла такой сильнейший стресс. Если конечно это действительно солдаты «пропавшей роты». Однако у профессора была большая уверенность, что это они есть. Доказательством тому служила эмблема, нарисованная «молчуном», название населенного пункта, возле которого они дислоцировались и условный код о срочной помощи. Было весьма странно, что эти подсказки им дал именно третий пациент, в то время как двое других не могли вспомнить ничего, что хоть как-то могло помочь делу. Может его сознание менее всего пострадало после пережитого стресса?

Профессор подумал, что Августу необходимо будет выдать фотоаппарат, чтобы он смог сделать снимки местности, где располагалась рота. Возможно, знакомые пейзажи пробудят у них те участки памяти, которые до этого были заблокированы. Конечно, нахлынувшие воспоминания обрушаться точно волна, а если произошло что-то ужасное – это, несомненно, станет очередным стрессом, с которым необходимо будет справиться. Но тогда от этой точки можно оттолкнуться и подобрать соответствующее лечение. Другими словами, придется просто поговорить с человеком о проблеме и приложить все усилия, чтобы убедить его, что опасность давно миновала и нужно жить дальше.

Профессор откинулся на спинку кресла в своем кабинете с чашкой горячего чая, и медленно потягивал его, разглядывая книжную полку. Скольким пациентам он помог, а сколько осталось за гранью здравого смысла? Никто и никогда не сможет сказать, почему человек сходит с ума. Долго разыскивая ответ на этот вопрос, доктор Фитцрой пришел к выводу, что все зависит от такого понятия, как «стрессоустойчивость». Просто одни люди находят в себе силы преодолевать жизненные трудности, а другие – нет. Кто-то сдается, а кто-то продолжает борьбу. Порой самые незначительные вещи могут привести к помешательству и появлению «навязчивых мыслей»: человек ежедневно думает о причине своего стресса и не найдя выхода из ситуации, превращает ее в основу своей жизни. Мол, все пропало, жить больше не зачем. И если ему вовремя не помочь, то до помешательства просто рукой подать. Люди не понимают, что в любой ситуации необходимо сохранять ясность мышления и смотреть на все с позитивной точки зрения. Многие отмахиваются от психиатрии, мол, все это слишком не серьезно, по сравнению с хирургическими операциями или лечением других серьезных заболеваний, однако латать душевные раны порой гораздо сложнее, а иногда они и вовсе остаются открытыми.

За этими размышлениями профессор и не заметил, как провалился в сон.

Он находился в своей лечебнице, стоя перед палатой пациента, который покончил жизнь самоубийством. Из окна в конце коридора струился неестественный солнечный свет, словно кто-то исказил его через призму. Профессор открыл дверь и с ужасом обнаружил на койке погибшего пациента. Он был одет в серый военный мундир, а шея закрыта черным платком. Лицо его было бледным и каким-то печальным. Он отстраненно смотрел куда-то в сторону, пока не заметил доктора и не обратился к нему:

– Почему вы меня не спасли? – Его тон звучал весьма вяло и больше был похож не на обвинение, а на мольбу. – Они достали меня, пришли прямо сюда, в палату! Я отбивался, как мог, но им удалось развязать ремни и сплести мне удавку.

Опешивший профессор только и сумел произнести:

– Кто это был? Что они с вами сделали?

– Я пытался их предупредить, я пытался.…Этот запах в воздухе, я чувствую его до сих пор. Боже, как мерзко пахнет. И эта грязь на моих руках, ее уже ничем не отмыть.

– Подождите минуточку. Что с вами произошло? Какой запах?

Внезапно раздались звонкие удары колокола, которые с каждым мгновением становились все сильнее и сильнее. Пациент исчез, а помещение больницы принялось рушиться на глазах. В следующее мгновенье профессор оказался на пустыре, где желтая земля была вздыблена рваными корками. Вдалеке виднелся пригорок, где нашло приют одинокое высохшее деревце, которое содрогалось от ветра.

Профессор направился в сторону холма, однако, чувствовал себя так, словно его ноги увязли в чем-то плотном. Спустя мгновение он уже стоял возле деревца, у которого сидел человек в смокинге с котелком на голове и черной тростью в руках. Доктор почти сразу узнал полковника Винзеля, чей образ терзал его так давно. Он развернулся и попытался броситься со всех ног назад, но обнаружил, что буквально прирос к земле. Тем временем полковник медленно встал, отряхнул полы пиджака и уставился своим перешитым накрест шрамами лицом прямо на Карла Фитцроя.

– О, мой любезный друг, боюсь ваше время быстро подходит к концу и слать вам предупреждения, словно почтовых голубей, не имеет никакого смысла. Вы все продолжаете барахтаться в болоте, вместо того, чтобы протянуть руку, схватиться за тростинку и выбраться на берег. Сначала по глупости потеряли одного пациента, теперь играете в игры с другими. А ведь эти ребята могут рассказать вам кое-что весьма интересное. А один из них и вовсе выдает себя за того, кем не является.

Профессор стоял точно громом пораженный, не в силах выговорить хотя бы слово. Нет, это уж точно мало похоже на сон. Почему этот призрак подсознания так хорошо владеет ситуацией, да еще и дает ему какие-то советы?

– Кто ты такой? Или что ты такое?

Отто Винзель был весьма удивлен тем, что доктор подал голос. Он ухмыльнулся, если человек без лица на такое способен, и совершенно спокойно ответил:

– Я – ничто. Всего лишь порождение твоего сознания, которое создал ты сам. Тогда, много лет назад во время операции по зашиванию лица полковнику. Ты сам породил меня, и только ты сам можешь от меня избавиться.

– Я не понимаю…

– Ничего, когда-нибудь придется понять. Как я уже говорил, времени осталось ничтожно мало, часы тикают, песок жизни утекает сквозь пальцы. Люди приходят в этот мир, и люди уходят. Загадку нужно успеть разгадать до того, как главный игрок выйдет из тени и нанесет удар.

Призрак Отто Винзеля снял шляпу и поклонился, после чего сильно стукнул о землю тростью.

Доктора выкинуло из сна, словно он ехал на поезде с огромной скоростью, а потом резко затормозил. Он сидел в своем любимом кожаном кресле; на столе стояла чашка с недопитым чаем. Пробивавшиеся сквозь окно солнечные лучи причудливо играли на прозрачном стекле.

Ему снова приснился кошмар. В последнее время профессору стало казаться, что Отто Винзель более чем реален. По какой-то причине он посилился в его голове и стал вторгаться в его сны. И хоть этот призрак был и фантомным, страх, который он вызывал, был более чем осязаем и не мог быть следствием обычного кошмара. Да и о чем все время он его предупреждает? И откуда может знать, что надо делать?