Башни полуночи

Она одарила его в благодарность монетой, и тот кивнул в ответ уродливой головой - у него не хватало нескольких зубов, одного глаза и большей части волос. И, по сравнению с большинством посетителей, он был еще красавчиком. Заказывая выпивку, Бергитте подняла вверх два пальца. Хозяин знал, что в последнее время она пила только молоко, и Бергитте махнула Мэту, приглашая за стол.

–  Не думаю, что когда-либо встречал человека безобразнее хозяина, - заявил Мэт, когда они расселись.

–  Ты и прожил-то ещё недостаточно долго, - ответила она, опираясь спиной о стену и закидывая обутые в сапоги ноги на столешницу. Ей как раз хватало места, чтобы это сделать.
– Если б старина Снерт был на пару лет помоложе, и если б кто-нибудь догадался пару раз сломать ему нос, то я бы о нём призадумалась. У него широкая грудь - красивая, густо поросшая курчавыми волосами, в которые так приятно запустить пальцы.

Мэт ухмыльнулся.

–  Я никогда тебе не говорил, как странно пить с женщиной, которая подобным образом рассуждает о мужчинах?

Она пожала плечами.

–  Итак, Генджей. Почему, во имя ушей Нормада, ты хочешь туда попасть?

–  Чьих ушей?
– спросил Мэт.

–  Отвечай.

Мэт вздохнул, потом непринужденно взял принесённую служанкой кружку. Что характерно, он даже не попробовал шлёпнуть её по заду, хотя и проводил пристальным взглядом.

–  У проклятых змей и лисиц находится мой друг, - ответил он, опустив с лица свой шарф и прикладываясь к питью.

–  Брось его, Мэт. Ты не сможешь его спасти. Если он был настолько глуп, что полез в их мир, значит, он заслуживает своей участи.

–  Это женщина, - ответил Мэт.

«Ага, - подумала Бергитте.
– Треклятый дурак. Хоть и герой, а всё равно, дурак».

–  Я не могу её бросить, - продолжил Мэт.
– Я ей обязан. Кроме того, ещё один мой хороший друг полезет туда вне зависимости от того, пущу я его или нет. Я должен помочь.

–  Значит, они получат всех троих, - ответила Бергитте.
– Послушай, если пройдёте сквозь порталы, то будете связаны договором. С одной стороны - он защищает вас от неожиданностей, но с другой - ограничивает ваши действия. Пройдя сквозь одну из этих арок, вы не попадёте ни в одно из полезных мест.

–  А если пойти иным путём?
– спросил Мэт.
– Ты рассказала Олверу, как открыть вход в Башню.

–  Да я просто рассказывала ему сказку на ночь! Свет, я же не думала, что один из вас, полоумных, вздумает это повторить.

–  Но если мы пойдём этим путём, то сможем её найти?

–  Возможно, - ответила Бергитте, - но вам не удастся. Договор перестанет действовать, и Элфин и Илфин будут вправе пролить кровь. Обычно нужно беспокоиться только о ловушках с ямами и верёвками, поскольку они не смеют… - Она замолчала, уставившись в его лицо.
– Так как вышло, что тебя повесили?

Он зарделся, уставившись в кружку.

–  Им на этих арках нужно разместить треклятое объявление: «Ступишь внутрь, и тебя смогут треклятски повесить. Так и будет, треклятый ты идиот!»

Бергитте фыркнула. Они как-то болтали о его воспоминаниях. Ей нужно было сложить два и два.

–  Если вы войдёте тем способом, то они попытаются сделать и это тоже. Если пролить кровь в их владениях, это может возыметь неожиданный эффект. Они могут попытаться переломать вам кости с помощью обвала или усыпить. И они всегда побеждают, Мэт. Это их собственный мир.

–  А если смухлевать?
– спросил Мэт.
– Железо, музыка, огонь.

–  Это не мухлёж. Это разумная предосторожность. Каждый, у кого есть хотя бы зачатки мозгов, пойдёт через башню, прихватив с собой полный набор. Но, Мэт, из тысячи вошедших - возвращается только один.

Он нерешительно помедлил, потом выудил из кармана пригоршню монет.

–  Как думаешь, сколько шансов, что выпадут одни решки, если подбросить их в воздух? Один из тысячи?

–  Мэт…

Он подбросил их над столом. Монетки просыпались дождём, ударившись о столешницу. Ни одна из них, подпрыгнув, не скатилась со стола на пол.

Мэт даже не посмотрел вниз на монеты. Пока они катились и подпрыгивали, останавливаясь, он смотрел ей прямо в глаза. Она взглянула на стол. Две дюжины монет. И каждая лежала портретом вверх.

–  Один из тысячи очень хороший шанс, - сказал он.
– Для меня.

–  Проклятый пепел. Ты такой же сумасшедший, как Илэйн! Один неверный шаг - и всё. Даже ты порой промахиваешься.

–  Я попытаюсь. Чтоб мне сгореть, Бергитте. Я знаю, это глупо, но я вынужден. И всё же, откуда ты столько знаешь про Башню Генджей? Ты же была внутри, не так ли?

–  Была, - призналась она.

Мэт выглядел самодовольным.

–  Значит, ты выбралась назад! И как тебе это удалось?

Она помедлила, потом наконец взяла свою кружку с молоком.

–  Полагаю, эта легенда не дожила до сегодняшних дней?

–  Я такой не знаю, - ответил Мэт.

–  Я пошла к ним, чтобы попросить их спасти жизнь моему возлюбленному, - ответила она.
– Это произошло после битвы у Холмов Лапойнта, где мы возглавляли восстание Бухенера.

Гайдал был тяжело ранен. Удар пришелся в голову, отчего он перестал ясно мыслить. Порой он забывал, кто я такая. Моё сердце разрывалось на части, поэтому, чтобы его исцелить, я потащила его в Башню Гейнджей.

–  И как же ты выбралась?
– спросил Мэт.
– Как ты их одурачила?

–  Я не смогла, - тихо ответила Бергитте.

Мэт застыл.

–  Илфин его не исцелили, - продолжила она.
– Они убили нас обоих. Я не выжила, Мэт. Вот такой у сказочки конец.

Он промолчал.

–  Ох, - наконец произнес он.
– Значит, эта история из разряда печальных.

–  Они не могут все заканчиваться счастливо. У нас с Гайдалом во всяком случае. Для нас лучше сгореть в горниле славы, - она поморщилась, вспомнив одно прошлое воплощение, в котором им случилось состариться вместе, в мире и спокойствии. Самая скучная жизнь на свете, хотя порой, не ведая о своей большой роли в Узоре, она была счастлива.

–  И всё же я иду, - ответил Мэт.

Она вздохнула.

–  Я не смогу отправиться с тобой, Мэт. Не могу оставить Илэйн. У неё тяга к смерти сильнее, чем твоя гордость. Мне нужно позаботиться, чтобы она осталась жива.

–  Я и не ждал, что ты пойдёшь, - быстро ответил Мэт.
– Чтоб мне сгореть, но я спрашивал не об этом. И… - он нахмурился.
– Тяга к чему сильнее, чем моя что?

–  Не важно, - ответила она, отхлебнув молока. Она любила молоко, однако никогда бы в этом не призналась. Конечно, она обрадуется, когда снова сможет хорошенько напиться. Ей не хватало ядрёной браги старины Снерта. Крепкое пиво ей нравилось не меньше крепких парней.

–  Я пришёл к тебе, потому что мне нужна помощь, - продолжил Мэт.

–  Что ещё сказать? Берёшь с собой железо, огонь и музыку. Железо им причиняет боль, заставляет их держаться настороже, и подальше от тебя. Огонь их пугает и убивает. Музыка их усыпляет. Но чем дольше ты их используешь, тем хуже они действуют - и огонь, и музыка.

–  Башня - вовсе не башня. Это - портал. Своего рода ворота, выходящие на перекрёсток между их мирами. Ты найдёшь там их всех - змей Элфин и лисиц Илфин. Если они всё ещё заодно. У них странные отношения.