Башня Богов III

— А что теперь изменилось?

— Дитя джарров напомнила мне песни, спетые зеленокожими, их заботу, когда я был юн. Я вытеснил их из памяти как несущественные, но был не прав. Они так же важны.

— Тебя кардинально изменила горстка хороших воспоминаний?

— В каждой личности есть всё сразу: и хорошее, и плохое. Мы — то, что мы держим в фокусе сердца. Я всё равно перерождался, а потому решил: почему бы не стать лучшей, продвинутой версией себя.

— Теперь в твоём сердце песни двух народов, джарров и шер-мер?

— Нет. Теперь в моём фокусе благо всех народов. Тайро и землян тоже.

— Вот оно что. Звучит прекрасно, но сейчас одна раса гибнет, вторая погружается во тьму, а третья давно исчезла. Ты будешь пытаться спасти их всех?

— Да, — просто ответил Гормингар, и у меня внутри всё дрогнуло от простодушия этого ответа. — Чёрное Солнце расширяется, как сверхновая тьмы, обволакивает слой планеты за слоем, слепляя острова и осколки воедино. Скверна внедряется во всё живое и мёртвое, пропитывая собой новый будущий мир. Волны уже достигли Ядра.

— И как их остановить?

— Никак. Пусть Чёрное Солнце захватит весь мир, Искажение и нас. Мы станем его частью и победим изнутри. Ведь у нас есть иммунитет.

— Скверна не зла, зла лишь воля, которая живёт внутри Солнца, — вспомнил я изречение Оберина.

— Мы победим эту волю, ибо она не способна жить, а может лишь ненавидеть. Она пуста.

— Допустим, ты завладеешь и светом, и тьмой, что дальше? Как ты можешь спасти тех, кто уже погиб?

Гормингар опять улыбнулся: я явно упустил какую-то важную часть картины и не мог понять.

— Ты же был на вершине Хрустального Шпиля, Яр, — сказал он. — Ты должен помнить.

Догадка вспыхнула, ох, как я раньше не понял?! Ведь догадался, что система здесь действует, просто заглушена искажением. Но искры пробивали канал, а значит…

— Мы по-прежнему в Башне! — воскликнул я. — Это один из её этажей!

— Да. Башня всегда приходит, чтобы спасти гибнущие миры. И если у неё получается, мир остаётся жив, а если нет, она забирает его в себя. Главный вопрос: для чего?

Я вспомнил рассказ Алорина о том, как птюрсы нашли пустую планету, всё население которой сожрала инкарнация Мириада. Сколько же цивилизаций и историй переплетаются в Башне Богов.

— И, как на этаже с памятью павших, Башня не выпускает души погибших… если есть возможность в итоге их оживить!

Голоса вокруг звучали всё громче: они пели песню гибели, крушения и жизни, упорства, мечты. Я наконец понял Гормингара и его План: чудовищный, безумный и прекрасный.

— Скверна обладает огромной силой регенерации и является идеальной симбиотической средой. Ты посеял и развил на стольких осколках такое буйство неразумной жизни, что теперь, захватив планету, чёрная жижа поглотит её и напитается виталисом. Если ты победишь и захватишь Солнце, то сможешь управлять всей скверной — и вырастишь новые тела для всех пойманных на этом этаже душ. Ты сможешь воскресить расу шер-мер.

— Да.

— Но ты не способен управлять всеми искрами сразу, тебе нужен аватар.

— Осталось две секунды.

Я смотрел в глаза существа, юного и вместе с тем старого, которое пыталось просчитать множество факторов и разглядеть за буйством и хаосом жизни устойчивость предопределённых путей. И лихорадочно взвешивал следующий поступок на весах.

Гормингар полагал меня не обычным смертным, и он был прав. Но если рандомный человек вместит двадцать искр и сможет управиться с мощью божественного ранга — он будет замечен владыками вселенной. Такое явно не происходит каждый день. Букашку разглядят археоны, а ведь до сих пор мне удавалось прятаться у них под носом благодаря защите Башни.

Если я это сделаю, сегодняшний день может привлечь внимание к человечеству и стать той причиной, по которой Землю ждёт вторжение, предсказанное Элуриан Мудрой. Но если я откажусь, все погибнут: беспризорные тайро, проклятые джарры, шер-мер и мы, затесавшиеся в центре расколотой планеты. Что лучше, что правильнее, какой путь?

Кажется, оба исхода ведут к поражению и провалу, ибо тайро с остальных миров будут искать человечество, чтобы отомстить. Но при первом исходе всё-таки выживает целых две расы. А если оба пути фиговые, то чего уж там…

— Давай искры.

Гормингар прыгнул в меня, на лету превращаясь в тень, и рисунки наших душ объединились. Мы вернулись в физический мир, облако света пульсировало вокруг ослепительно ярко, когда стены Ядра сокрушились от ударов снаружи, и жидкая тьма захлестнула центр планеты.

Двадцать искр внутри меня сошлись в странный узор, человеческое сознание застонало от невозможности вместить и удержать такую мощь и такую глубину восприятия. Скверна и свет сшиблись в бурлящей схватке, но мы с Гормингаром вместо сопротивления пошли навстречу тьме, и схватка превратилась в слияние. Десятки точек смысла обрушили потоки информации в темноту, структурируя её и перекодируя на свою сторону; скверна вскипела, в центре почерневшего неба вздулся гигантский гневный лик. Восприятие расширилось: я видел и понимал всё происходящее, контролировал каждый аспект. Круто быть богом, вернее, ненадолго оказаться в симбиозе с ним.

Но жалкое человеческое сознание отказывало… Яр… Ярус… Яростный… Яркий…

Человек без имени понял, что забывает себя и растворяется в хоре голосов.

Что ж, пора крикнуть: «Джеронимо!».

Я дотянулся до интерфейса и применил то, что откладывал на самый чёрный день: способность Перво’свет. Дар наивысшего вселенского ранга, полученный мной от Башни Богов в самом начале пути, после достижения потенциала археона. Башня вложила мне в душу Перво’свет и Перво’тьму, изначальный основы вселенной, каждая из которых может изменить мир в точке нахождения носителя, чтобы защитить и спасти его — и при этом остаться незаметной.

Чтобы не раствориться в хоре миллионов личностей, я мог на время увеличить собственный разум, чтобы способностью обработки информации сравняться с божеством. Но это неизбежно привлечёт ко мне внимание высших сил, рано или поздно. Они начнут изучать такого выдающегося смертного… Поэтому я поступил совсем по-другому: потратил величайшую способность не на себя, а на Гормингара. И перво’свет усилил его сознание, отчего вся мощь искр и весь хор поющих голосов сети лишь проходили сквозь меня, но не оставались, а возвращались в ИИ. Чтобы я стал не накопительной вершиной системы, а лишь центральным соединительным узлом.

Невероятная энергия пронзила нас, сложившись в многовариантное топологическое кольцо. Теперь Гормингар прекрасно справлялся с идущими миллионами процессов и миллиардами технических операций в секунду. А я был нужен лишь как подходящий носитель, давший ему дополнительное измерение: материальность. Позволившей богу информации выйти в физичный мир и стать из многомерного — сверхмерным.

Из ключевого звена я стал лишь переключателем от провала к успеху. Вот и славно. Ведь если сильные мира сего увидят, что смертной букашке была отведена лишь роль тумблера, — никто не придаст мне значения.