Башня Богов III

— Подавишься, — только и выдохнул я. Говорить с ним по-человечески сил не хватало.

— Большая воля к победе у столь начинающего бойца, — кивнул Командор. — Нам понадобятся такие воины.

— Запомни, как тебя победили нубы серого ранга. Непобедимый.

Тайро уставился на меня с напряжённым вниманием. На самом деле он уже чувствовал, как что-то идёт не так. Регенерация… была слишком сильной.

— Что ты со мной сделал?

Знаете, что будет, если влить в тело живого существа слишком много виталиса или дать его собственным слишком могучим жизненным резервам полную свободу? Они начнут бесконтрольно расти. Как раковые ткани, вспучиваться, меняться, криво разрастаться, забивая собой всё.

Я смотрел, как на сердце тайро нарастает уродливая корка бессмысленных тканей, клетки которых просто росли ради роста; как половина его лица оплывает в отёке, а искалеченная рука скрючивается от двенадцати пальцев, сросшихся в ком. Как горло забивает раздувшийся чирей, а кишки нарастают так, что бугрятся под бронёй живота, но они стали сплошными и непроходимыми. Я не видел, как в кровеносных сосудах тайро образуются маленькие комочки, врастающие в стенки сосудов — и многие другие вещи, которые происходили с ним в данный момент. Ведь регенерация 300 хитов в раунд — не шутка, а максимальное безумие торжества жизни в отдельно взятом теле.

Причём Хаддари не мог умереть, ибо второй узел регенерации, работавший нормально, делал всё, чтобы спасти хозяина и помогал его органам, поражённым раковыми тканями, бороться за жизнь. Это превратилось в мучительную, всепожирающую и самопоглощающую гонку выживания, где одна часть сил организма пыталась его спасти, а другая разрастись максимально хаотично, искажённо и стремительно.

— Что ты… как… — забулькал Хаддари, силясь преодолеть самого себя.

Но Командор проиграл непобедимому воину с семью тысячами хитов, владельцу адских резистов и мощнейших жизненных резервов. Судороги и очаги деформации вспучивались по всему телу тайро, скверна содрогалась, теряя контроль, и отваливалась кусками. Воитель изогнулся и закричал, он пытался когтями более-менее нормальной руки содрать себе лишние наросты, раздирал живот, чтобы добраться до лишних органов и вырвать их оттуда… Крик затих, потому что горло Хаддари почти полностью заросло, и он лишь судорожно хрипел, вынужденный каждые несколько секунд разрывать себе горло когтями, чтобы продолжать дышать.

Свет, освещавший Ядро, дрогнул и угас, всё погрузилось в темноту, а потом перезагрузилось и осветилось снова. Гормингар переформатировался и переродился, нам удалось дотянуть время, и пока что все, кроме Оберина, были живы!

— Ну и ну, — сказал голос, звучащий повсюду, и теперь в нём было чуть больше явных эмоций. — Мой План едва не потерпел фиаско. Но вы исполняете его самым неожиданным образом.

Глаз света разгорелся, глядя на нас с Уиллом и Хаддари.

— И что теперь? — невнятно спросил канадец, который пришёл в себя и висел, раскинув руки, лысый и обугленный, покрытый язвами скверны. — Благодарный бог поможет своим несчастным спасителям?

— Я, конечно, постараюсь, — ответил благодарный бог. Но по его словам и тону стало ясно, что остался нерешённым и невыясненным ещё один ключевой вопрос.

Глава 19

Друг-враг

Белый как полотно Уилл ожесточённо чесал голову и регенерировал на глазах, светлые волосы пробивались сквозь корку пепла. Нагоревшего на нём было много, половина одежды обуглилась и опадала хлопьями.

— Почему я не могу создать воду? — хрипло спросил маг, когда потряс руками, а искры не явились.

— Твои частицы порчены скверной, — ответил Гормингар. — Они уснули, чтобы не дать себя полностью захватить.

Хм. В тоне юного божества не было негативного оттенка, лишь терпение и спокойствие; неужто осквернение части искр входило в его План?

Я молча сотворил водопад — вода полилась на нас сверху, прохладная и освежающая. Боги, какое наслаждение после всего перенесённого просто омыть лицо; убедившись, что поток чистейший, ещё и напился вдоволь. Жить стало гораздо лучше.

— Спасибо, кэп, — невнятно бросил Уилл, вытираясь и избегая смотреть мне в глаза.

Я пристально глянул на ублюдка, который только что пытался меня убить.

— Это была воля искр, и я её выполнял! — ответил он с вызовом. — Мы на задании, и, в отличие от тебя, я действовал по Плану. Забрал силу у бесполезной девчонки, которой она всё равно была не нужна. Искры думали, это наш единственный шанс победить тайро.

Изворачивается как дышит. Ладно, с ним разберёмся, когда представится возможность, пока есть вещи поважнее. Я повернулся к Гормингару.

— Раньше при столкновении с твоими частицами чёрная жижа испепелялась и бежала прочь. А мы тогда находились дальше от Искажения, искры были слабее. Почему теперь аж три штуки не могут справиться с пригоршней скверны, заразившей Уилла?

— Потому что она принадлежит Командору Хаддари, — ответил ИИ так плавно, будто заранее ждал этого вопроса. — Сильнейшему смертному на этой планете.

— То есть каждый носитель… обогащает скверну?

— Своей волей и потенциалом.

Обогащённая скверна, только этого не хватало. Зато стало ясно, почему Командор рискнул и прорвался сюда прежде армии: ведь его скверна могла захватить Гормингара и подчинить власти Чёрного Солнца! Это мгновенная победа в войне длиной в десять лет, конечно такая возможность стоила риска.

— Что с армадой тайро? — поинтересовался Уилл.

И правда, уже с минуту не было слышно отдалённых взрывов, скрежета и визга. Гормингар ответил не нам, а пленнику:

— Твои армии вынуждены отступить и перегруппироваться, Командор. Лобовая атака отражена силами Ядра, твои офицеры перешли к плану-бета и ждут подхода основных сил, которые стекаются со всех сторон к трём направлениям для удара, которые ты заранее определил.

В целом неудивительно, что бог информации в курсе очевидных и логичных планов врага.

— А он разве не умирает? — шёпотом спросил у меня Уилл. — Я думал, в таком виде демон не жилец.

— Нет, его регенеративные резервы исчерпаются, и процесс нарастания прекратится. Пара магических хирургических операций, исправление искажённого органа, и Командор Хаддари будет как новенький.

— Надо успеть сбежать подальше, чтоб он никогда нас больше не нашёл.

«Во вселенной миллионы миров, — подумалось мне. — Да и зачем тайро искать каких-то левых людей, которые мелькнули в его судьбе и исчезли».

— Почему я ещё жив? — раскроив себе горло, прохрипел Командор, пока оно не заросло. Один его глаз бугрился уродливыми наростами родимых пятен, второй сиял неистребимой алой звездой, буравил облако света.

Кстати, облако теперь выглядело куда симметричнее и сложнее, глубже, как многомерная структура из тысячи оттенков света и капельки тени. Гормингар изменился.

— Из сложившегося узла есть три вероятных выхода, — ответил он. — Я приму лобой из них.

— Хочешь сказать, ты при любом раскладе уже победил?