Башня. Новый Ковчег 5

— Сейчас, — пробормотал он. — Сейчас что-нибудь придумаем.

Сашка попытался накинуть на себя наглый и самоуверенный вид, вспомнил выражение лица Анжелики — высокомерное, слегка презрительное, с которым она всегда общалась с прислугой и подчинёнными, и сделал неуклюжую попытку скопировать его.

Военный вопросительно смотрел на них. Сашка вынул из кармана пропуск, протянул, надеясь, что обилие красных отметок произведёт на того впечатление. Произвело, наверно. Тот вытянулся, недоверчиво стал вглядываться в фотографию. Потом перевёл взгляд на Веру, и Вера, не мешкая, подала ему свой пропуск вместе с разовым, специальным, который Сашка подделал. Когда они спускались вниз, всё прошло без сучка, без задоринки, никто до них не докапывался. Да и сейчас вроде тоже. Хотя говорить, что пронесло, было ещё рано. Оба пропуска, и Сашкин, и Верин, вместе с разовым, пока оставались в руках военного, а вертушка турникета, преграждающего им путь, была опущена.

— Третий пропуск, — военный кивнул в сторону Иосифа Давыдовича.

— Он со мной, — Сашка постарался, чтобы его голос звучал твёрдо и уверенно.

— Пропуск, — уверенность в Сашкином голосе не произвела на военного никакого впечатления. Он даже с места не двинулся.

Сашка уже собрался выдать заготовленную версию, глупую, как и весь их план, но другой у него не было. Шестым чувством он понимал, что этого парня с равнодушным круглым лицом ничем не проймёшь — перед ним типичный служака, зарабатывающий себе звёздочки на погонах, — но волновало его даже не это. Из будки КПП доносились голоса, а через мутноватое стекло можно было разглядеть чьи-то тени. Сколько там было военных, двое, трое? И главное, зачем столько, почему?

Ответ на свой вопрос Сашка получил довольно быстро, он даже не успел начать выкладывать придуманную легенду, пестревшую дырами.

Дверь будки отворилась и показался военный, наверно, напарник того, кто встретил их у турникетов. В отличие от первого, этот был немолод, с багровой лысиной, которую Сашка успел заметить, прежде, чем военный сердитым движением нахлобучил фуражку, и с не менее багровым лицом — видимо, его только что распекали. Потом появились ещё двое, тоже в военной форме и тоже с оружием, а следом за ними выкатился круглый и забавный человечек, на котором военная форма сидела, как недоразумение. И человечек этот, в отличие от всех остальных, был хорошо Сашке знаком.

— Это что тут у нас за затор образовался, а, чтоб нам всем тут утопнуть? Ты, Хрулев, соколик мой ясный, чего людей приличных задерживаешь?

Майор Бублик, а это был он, — Сашка опознал бы его из тысячи, — смешно повёл своим большим, похожим на картошку носом. Перевёл маленькие, с хитроватым прищуром глазки на Сашку и радостно всплеснул ручками:

— Господин Алекс Бельский, никак? Самоличною высокородной персоной пожаловали. Хрулев! — гаркнул он на парня, который всё ещё держал в руках их с Верой пропуска. — Иде ж твои глазы, злыдень косорукий? Что ж ты, растопыря, такую личность за вертушкой держишь? А ну отворяй вороты, да дуй в фанфары.

Фанфар у Хрулева не нашлось, но «вороты» он открыл быстро, и Сашка, уже понимая, что влипли они по самые уши, медленно вошёл первым, а следом, придерживая Иосифа Давыдовича, просочилась Вера. С Бубликом ей сталкиваться не доводилось, но напряжение, завладевшее Сашкой, передалось и ей.

— А можэ чи и не Алекс Бельский, — продолжал тем временем Бублик. Он беззастенчиво разглядывал их компанию, слегка наклонив большую круглую голову, на которой словно горшок сидела форменная фуражка с потрескавшимся в нескольких местах козырьком. — Можэ энто двойник евойный. Встречал я одного проходимовца, как то бишь того хлопца звали… Полянкин… Полькин… а, Поляков фамильё у той шельмы была. Так вот, соколики мои, энтот Поляков был вылитый господин Бельский, шо в фас, шо в профиль, шо в другие части тела.

— Это Бельский. Алекс, — подал голос Хрулев и протянул майору оба пропуска.

Бублик пропуска взял, заглянул в них. Хитрая улыбка, промелькнувшая на лице майора, быстро спряталась в усы.

— А у этого нет пропуска, — Хрулев мотнул головой в сторону Иосифа Давыдовича.

— Нарушеньице! — почти радостно завопил майор. — Чтоб нам всем тут утопнуть!

«Тебе бы одному лучше утопнуть», — подумал Сашка. Как выкручиваться и что говорить дальше, он не знал.

— У меня, товарищ майор, нет пропуска, — неожиданно подал голос Иосиф Давыдович. — Ты детей отпусти, они мне просто дойти от лифта помогли, ноги у меня уж не те, не идут совсем. Возраст, майор. А детки тут ни при чём. Ни при чём.

— Да не слушайте вы его! — звонкий голос Веры всех оглушил. — Это… это мой дедушка. Он старенький. Он пропуск всё время теряет. Он…

— Ты, девонька, не горячись, не горячись, — майор Бублик укоризненно покачал головой. — Ежели энто дедуля ваш, так мы сей момент это быстро вызнаем. У нас же в Башне мух и тот без опознавательных знаков и печати в пачпорте не пролетит. Как там вашего дедули фамилия, вы сказали?

Они, конечно, ничего такого не говорили, майор их просто пытался поймать на слове, и Сашка это прекрасно понимал. А вот Вера… честная и решительная Вера, зло сжав руки в кулаки, сделала шаг навстречу Бублику, почти упершись в него. Посмотрела на него сверху вниз, сверля сердитыми стальными глазами — маленький, круглый майор едва доставал высокой Вере до подбородка.

— Ледовской, — отчеканила она. — Его фамилия Ледовской, и он — брат моего деда, генерала Ледовского. Это всем ясно, я надеюсь?

Сердце Сашки сжалось и ухнуло куда-то вниз. Худшего поворота вряд ли можно было придумать. Этот пассаж ещё кое-как мог бы пройти с тупыми охранниками, дремлющими у будок КПП, но никак не с вояками, и уж точно не с майором Бубликом. Но делать было нечего.

— Да, это брат генерала Ледовского. Двоюродный, — Сашка почувствовал, как горячая кровь прилила к лицу. — А я — Алекс Бельский. Я — помощник министра административного сектора и… сын министра юстиции.

Сашка выпалил всё это на одном дыхании и замолчал. На лбу выступил холодный пот, и Сашка инстинктивно потянулся в карман за платком, сунул руку и тут же наткнулся на свёрнутый в трубочку приказ, уголок которого предательски торчал из кармана брюк. Его жест не остался незамеченным — внимательный взгляд светло-карих глаз майора, прикрытых припухшими веками, проследил за Сашкиной рукой и мгновенно выхватил краешек приказа, на который наткнулась Сашкина ладонь.

— А шо это у вас там, господин сын министра? — ласковый голос Бублика пронзил его насквозь. — Во-о-он там. Выглядывает так затейливо из панталонов, — и, не давая Сашке прийти в себя, скомандовал уже строго и безо всяких ужимок. — Обыскать!

***

— М-да, — протянул полковник Долинин, встал со стула и, заложив руки за спину, сделал пару шагов по комнате. Потом обернулся, бросил взгляд на них с Верой и снова повторил. — М-да.

За дверями раздался тонкий женский визг, нецензурная брань, смешанная с пьяным хохотом. Долинин брезгливо поморщился, опять сел на стул, по-мужски широко расставив ноги, хлопнул себя ладонями по коленям.

Полковника Долинина Сашка узнал сразу, как только их сюда привели, хотя до этого видел только на фотографиях, тех самых, которыми были увешаны все КПП в Башне. Разве что представлял себе более высоким и худым, подсознательно приписывая полковнику черты генерала Ледовского, Вериного деда. Вера тоже полковника узнала, тихонько охнула: «Владимир Иванович, вы?», и в ответ на её изумление квадратное, жёсткое лицо человека, шагнувшего им навстречу, разгладилось, просияло тёплой, почти отеческой улыбкой.

Почему они, и Вера, и Сашка, так удивились и опешили, понять было нетрудно. После того, как майор Бублик ловко выудил из Сашкиного кармана копию приказа, прочитал, восхищённо присвистнув, они приготовились к самому худшему, потому что теперь отпираться было бесполезно и бессмысленно. И пока они сидели в будке КПП, охраняемой неразговорчивым Хрулевым, пока Бублик звонил кому-то по телефону, пока их вели к военному лифту — невыносимо медленно, ведь Иосиф Давыдович едва переставлял ноги, — в Сашкиной голове, внезапно опустевшей, не было ни единой мысли.