Бастард рода Неллеров. Книга 7

Смотрю, секачом добыча не ограничивается, ещё есть два подсвинка, две косули, несколько зайцев и даже барсук. Господи, этого-то зачем убили? Ах, да, из-за жира, брат Симеон с миледи Сильвией точно будут рады, им на лечебные зелья пригодится. От использования ртути, свинца, птичьего помёта, тёртых жабьих костей, отвара из вороньих глаз и прочей гадости я всё же убедил их отказаться, одобрив своим решением перечень из четырёх десятков других препаратов. Насколько утверждённые будут полезны, если честно, не знаю, но во всяком случае морить не станут. Кажется, там есть и на барсучьем жире какие-то мази.

— Ого! Вы молодцы! — хвалю. — А мы тут тоже не сидели, сложа руки. Обед почти в полной готовности. Минут двадцать, и приятного аппетита. Знал бы, что вы так рано вернётесь, не стал бы есть.

— И это ещё не вся добыча. — похвастался милорд Монский, соскакивая на землю и обнимая меня, словно мы с ним сто лет не виделись. — Знаешь, кого поймали?

— И чего ты ждёшь? — усмехаюсь и сажусь к своему импровизированному столу, приглашая соратников присоединиться. — Что я скажу, знаю? Говори уже, что ещё за славная добыча у тебя есть.

— Не есть, а была. — хохотнул друг, последовав приглашению. — Поймали кандальника, который с твоего медного рудника сбежал. Он из той шайки, которую мы недавно разгромили, ну, перед поездкой.

И так ясно, что бегут с каторги только, что называется, свежие преступники, пока ещё не успевшие дойти до изнурённого состояния от плохого питания, тяжёлых работ, жестоких наказаний и отсутствия лечения. Полгода — и человек превращается в существо, озабоченное только выживанием, но не способное к каким-либо активным действиям.

— Надеюсь, ты его не тащишь сейчас сюда? — интересуюсь, посмотрев в лес, откуда продолжали прибывать егеря.

— Конечно нет. — удивился вопросу друг. — Подожгли ему пятки, выспросили, убедились, что бежал в одиночку, да повесили.

Так-то я совсем другое имел в виду, думал, пойманного надо было вернуть обратно махать кайлом, ну, да, теперь уж чего. Что сделано, то сделано.

Насчёт двадцати минут готовности стола я даже переборщил, кухонные рабы с помощью Юльки и Ангелины, обеих светящихся радостью и гордостью — оказывается, среди иголок ёжика в кабане было три от них — управились вдвое быстрее. А дальше мне пришлось подозревать, что охотники, наверное как и рыбаки, во всех мирах неисправимые хвастуны. Правда, говорили в основном только Карл с Гербертом, миледи-охотница как обычно сидела с каким-то грустным видом.

Вот ведь нормальная она девчонка, ну, в смысле, тётка — и офицер достойный, и маг-целитель умелый, а заметил за ней неприятную черту. Она манипулятор. Уж не знаю, нарочно Алиса так делает, или у неё само получается вызывать у общающихся с ней благородных дворян желание помогать, опекать, одаривать. Даже за собой заметил, как рука тянется за каким-нибудь подарком для неё. Как тот ослик Иа в любимом Лесином мультфильме, вечно выглядел обиженным судьбой, вплоть до того, что вполне приличное отражение себя в воде называл жалким зрелищем, душераздирающим. В итоге, получал от окружающих утешения, не только моральные, но и материальные: Винни Пух ослику горшок подарил, пусть и без мёда, Пятачок — воздушный шарик, хоть и лопнувший, а Сова не просто ему хвост нашла, а ещё и бантом красивым перевязала. Так и с Алисой. Умудряется держать милордов Монского и Вилкова от себя на расстоянии, но постоянно получает от обоих подношения и слова поддержки. Ну, со мной этот номер не пройдёт. Претензий к ней не имею, но и стелиться перед миледи Паттер не намерен.

Пока соратники ели, а я за кубком разбавленного до состояния чистейшего аш два о вина выслушивал байки из охотничьей жизни, парни освежевали и поделили на куски добытые туши. И мы засобирались в обратный путь. Хотя желание побыть подольше на свежем воздухе во мне превалировало, но делу время, потехе час. Мне сегодня ещё вечерню служить, да и Мурзику с Котькой нужно мозги вправить, два дня и три ночи где-то пропадали, явились не запылились перед самым моим отъездом на охоту, я даже беспокоиться начал. Когда им нужно, человеческую речь оба хорошо понимают. Постараюсь убедить, чтобы далеко от обители не убегали, тут им не родные кипарисовые леса юга Итерики.

Читал, что в нашем средневековье, дворяне во время своих развлечений — охотничьих или каких-то ещё — безжалостно вытаптывали копытами своих коней крестьянские поля. Не знаю, как здесь принято, но мы при возвращении и монастырские колосящиеся нивы аккуратно объезжаем и мелкие делянки самих селян. Бережём урожай, который в этом году обещает быть богатым как мешок с сахаром.

И я постарался, несколько раз выезжая работать оросительным агрегатом, разумеется, магическим. В этом мне и наш казначей Алекс активно помогал.

По сведениям, полученным от паломников с побережья и торговцев, мотающихся в портовые города Верции и Дармига, на юго-востоке континента в Союзе Одиннадцати Царств началась большая междоусобица, в которую вмешались соседи — королевство Южный Маланс, республика Диос и даже островное государство Лабор. Подозреваю, что и без империи дело не обошлось. Флавий Неустрашимый по всей Итерике сеет раздрай. Ага, древнеримский принцип «разделяй и властвуй», тут тоже поняли.

Казалось бы, какое нам дело до событий, происходящих за тысячи и тысячи миль от нас? Но мой помощник подьячий Виктор утверждает, что тут такие значимые события просто так не проходят. Цены на продовольствие взметнутся заметно. Предлагает в этом году продавать меньше зерновых, оставив себе в закромах побольше. Так-то я не возражаю, вот только с местами для хранения у нас всё впритык. Зерно — вещь достаточно капризная, требует защиты от влаги, элеваторов у нас, понятно, нет. В общем, ещё одна докука. Ладно, общими усилиями как-нибудь чего-нибудь придумаем.

Обитель, когда мы вернулись, продолжает жить обычной жизнью. Вот только мне наперерез спешит один из братьев.

— Ваше преподобие. — говорит он тяжело дыша, веса в нём под центнер, я потому и обратил сразу же на него внимание, что услышал как земля под его ногами колеблется. — Вам голубиное послание от герцогини. До полудня прилетел, но мы не знали, в какой стороне вас искать.

— И где оно? — спрашиваю с некоторой тревогой. Всё же срочных сообщений от мачехи так быстро после возвращения из Неллера я не ожидал.

— Там на голубятне. Я сегодня на ней дежурю. Синей тканью лапка обмотана, мы не решились в ваше отсутствие снимать.

Принесли птицу мне на крыльцо главного здания. Сам лично снял ленту сообщения. Прочитал. Да уж, опять все мои ближайшие намерения псу под хвост.

— Хочешь насмешить Создателя, — негромко говорю любопытствующему рядом со мной милорду Монскому. — расскажи всем о своих планах.

— Что там? — друг нетерпелив.

— Герцог Альфонс напал на Тибо-Ласт. — читаю. — Срочно приезжай. Ты нужен.

— Тибо-Ласт? — уточняет он насчёт нашего северо-восточного графства. — Не Щукинск разве?

— На, читай сам. — жму плечами и протягиваю послание мачехи милорду.

Глава 17

Рансбур, двадцать девятый день первого летнего месяца две тысячи сто девятого года от П. С., раннее утро, королевский парк, Люсильда.

Она спешила к калитке южных хозяйственных ворот, бодро семеня ногами по неровной дорожке для слуг среди густых зарослей акации, сирени и вишнёвых деревьев, то цепляющих её ветвями за красивое голубое платье, то гладящих листвой по макушке. Приходилось часто пригибаться. Садовники здесь не обрезали сучья, эти заросли часто, особенно вечерами, использовались не только слугами для не мозолящего господам глаза передвижения, но и самими благородными дворянами, обитающими во дворце, для уединённых встреч. Порой тут творился такой разврат, что даже видавшая виды бывшая монастырская служанка многого ранее не знала.