Батька Урфин

Вид мчащихся четырёх с гаком десятков гризли был ужасен. Перепуганные прыгуны были на грани паники, однако командиры трёхэтажным матом заставили солдат держать строй.

Увидев изготовившегося к бою противника, Красная Пасть встал на задние лапы и издал свой фирменный чудовищный рёв, от которого наложили в штаны как прыгуны, так и защитники города. С гулким, низким рыком медведи устремились вперёд. И когда до фаланги оставалось не более полусотни ярдов, из-за волосатых щитов ударили арбалеты.

Как минимум два медведя были смертельно ранены, и ещё пятеро получили тяжёлые увечья. Вырвавшаяся вперёд дюжина самых быстрых медведей напоролась на лес стальных наконечников. Красная Пасть приказал медведям прекратить атаку.

Отойдя на безопасное от арбалетных болтов расстояние, гризли стали ходить кругами вокруг фаланги прыгунов. Красная Пасть решил дождаться подхода обезьян и с их помощью прорвать строй двуногих. Оно, конечно же, звериный комбриг понимал, что он может и своими силами пробить фалангу, однако это будет стоить ему слишком больших потерь, а после бойни у реки он не мог себе этого позволить.

Полковник Харт понял, что сражение проиграно, и принял решение — отходить к лагерю, где используя всякий хлам, можно было изготовить факелы и с их помощью отразить атаки звериной орды. Естественно, чёрные птицы сразу же полетели к Венку, дабы поставить его в известность и запросить дальнейшие ЦэУ.

Венк действия Харта одобрил. Мало того, в голове генерала сразу же родился план дальнейших действий. Согласно замыслу Венка — Харт должен был отступать на юг. Причём, действовать 4-му Штурмовому надлежало так, чтобы у противника сложилось впечатление, что полк идёт к переправе.

Сам же Венк собирался вести свой полк на север. Таким образом, оба полка должны были двигать в противоположных направлениях. И двигаться полкам надлежало до вечера, с наступлением которого они должны были стать лагерями и изображать готовность к ночёвке. А с наступлением темноты оба полка должны были начать движение на восток, и обойдя город, соединиться в одной точке.

Вот только для осуществления данного манёвра необходимо было не дать противнику выйти из города, поскольку против объединённых сил мигунов и зверей полкам Венка было не выстоять. Именно поэтому к майору Бойсу полетели чёрные птицы с приказом — перебросить весь полк через стену и одной колонной двигаться на восток. Причём, двигаться Бойсу предписывалось по наиболее безопасному маршруту не вступая в большое сражение. По пути следования полка его личному составу предписывалось поджигать всё, что только возможно. Достигнув восточной стены города, марранкальцы должны были закрепиться на местности, устроив всевозможные завалы и баррикады, а также поджечь все строения вокруг себя. И только когда пожары разгорятся и достигнут позиций полка, тогда Бойсу можно будет выходить из города и двигаться на юго-восток, на соединие с Хартом.

План, конечно же выглядел красиво, однако Венк вполне отдавал себе отчёт, что шансов у Бойса очень мало, и скорее всего мигуны блокируют марранкальцев в городе и вырежут. Таким образом, даже если кому и удастся вырваться из города, то это будут жалкие крохи, а сам полк в любом случае перестанет существовать. Однако, выбор у Венка был невелик: либо погибнуть всем, либо пожертвовать провинциалами.

Однако сам Венк отступать не торопился, поскольку, начни он отход сейчас — противник, скорее всего, сразу ударит в спину. Поэтому, генерал решил ждать появления дымов над городом, а также реакции мигунов на провыв Бойса.

* * *

Ну, а пока Венк ждёт, мы с тобой пойдём глянем, как там дела у наших деревянных хлопцев. Как никак, а ради них всё и затевалось…

По ДВЖК с топором на плече мчался, как в жопу ужаленный, грозный Штальхолцфаллер. Рассевшиеся на ветвях могучих деревьев всевозможные птички, а также белочки с бурундучками с интересом наблюдали за бегущим железным монстром. Из чащоб хищно горели огнём злые глаза смилодонов.

Несмотря на поехавшую кукуху, Железный Дровосек хорошо помнил поворот к Замку Людоеда. Однако, железный человек решил двигаться не по тропинке, а рвануть через лес — ему захотелось глянуть на то место, где он зарубил Людоеда.

Память не подвела Штальхолцфаллера — то место он нашёл безошибочно. Отсутствие трупа удивления не вызвало, скорее всего его сразу же сожрали саблезубы. С чувством глубокого удовлетворения наш железный дурак ломанулся к Замку Людоеда, достигнув которого тут же начал глухо наезжать на его обитателей.

В данный исторический период в замке дислоцировалась исключительно Отдельная Стоеросовая Рота Ельведа. Что характерно, эта рота была создана Древоделом именно для противодействия Железному Дровосеку. А сейчас, этот самый вышеупомянутый дровосек самолично к ним и заявился.

— Ублюдок сам пришёл к нам в лапы, — злобно хохотнул капрал Толл.

— Командир, мы готовы разорвать эту тварь! — капрал Егин взмахнул кувалдой, демонстрируя Ельведу свою решимость.

— Отставить! — взревел Ельвед, — это МОЯ война! Это МОЯ месть!

— Но, командир… , — попытался было возражать Толл.

— Заткнулись, я сказал! Я один убью эту тварь, — злобно прорычал ротный.

Штальхолцфаллер стоял, широко расставив ноги. Страшный топор, на который он свесил руки, возлежал у него на плечах. В такой вот картинной позе стоял Железный Дровосек и весь светился на солнце.

С противным лязгом цепей опустился откидной мост. С жутким скрипом отворились ворота замка, из которых вышел гигант, чьи медные латы не просто сияли, а прямо-таки горели на солнце.

Однако, Штальхолцфаллер и панцерхаммер Ельвед были не единственными, кто сиял в солнечных лучах. На ветвях могучего дуба изволили расположиться его светлость князь Великого Прайда Каменный Клык, чья рыжая шкура тоже горела огнём и переливалась на солнце. Удобно устроившись на ветке, князь положил морду на лапы, и выпучив жёлтые глазищи (словно легендарный кот Колбаскин), с любопытством наблюдал за происходящим.

— Ты ещё, что-за-нахер-такое?! — выпалил Железный Дровосек, глядя на медного воина.

— Чё, сука, не узнал? Вспомни Басту, мразь! Я уже убил тебя там один раз — убью и сейчас!

— Капрал Ельвед?! Не может быть… , — Железный Дровосек опешил.

— Может, жестяное дерьмо, может… Я смотрю у тебя теперь новая стальная тушка! Ну ничего, сука, я теперь тоже не тот, что прежде. Кабзда тебе, тварь! — Ельвед замахнулся кувалдой и перешёл на бег.

Штальхолцфаллер, взяв топор обними руками, поднял его над головой и тоже побежал навстречу противнику. С грозным, гулким топотом два богатыря мчались друг на друга. Дровосек бил, сжав топор двумя руками, а дуболом одной правой. Древки пересеклись, и Штальхолцфаллер аж присел от могучего удара соперника. Ельвед нанёс серию из трёх ударов. ЖД все их, хоть и с большим трудом, но парировал. Дуболом продолжал владеть инициативой в этой битве, и раскрутивши кувалду, нанёс мощный удар сверху вниз. Дровосек ловко сдвинулся в сторону, и кувалда ушла глубоко в грунт. ЖД нанёс сокрушительный удар по спине Ельведа. Медь зазвенела и брызнула искрами. Пока дуболом поднимался, дровосек успел нанести ещё один удар, в этот раз по голове. Ну, точнее по шлему. Медь вновь зазвенела и заискрила. Ельвед чутка поплыл и ударил наотмашь вслепую. Штальхолцфаллер победно взревел и ещё дважды отоварил дуболома топором по кумполу. Однако, дуболом от этих ударов скорее только ещё больше озверел, и ударил кувалдой дровосеку по ногам, как подсечкой. ЖД с грохотом рухнул на землю, а Ельвед замахнулся кувалдой, намереваясь добить противника. Рассекая воздух, кувалда летела навстречу с головой дровосека, однако железный человек в последнюю секунду успел увернуться. И вновь кувалда ушла глубоко в грунт. И вновь Штальхолцфаллер врезал топором по корпусу Ельведа. Только в этот раз удар пришёлся не в спину, а в бок.

Медь зазвенела так, что у Каменного Клыка шерсть встала дыбом и дёрнулась левая сторона пасти. Вновь просвистела кувалда, и вновь ЖД увернулся от удара, и, соответственно, вновь зазвенела медь под топором и полетели искры…

Находящийся в состоянии перманентной Боевой Ярости Ельвед был сильнее Железного Дровосека, однако последний был более подвижный и ловкий. Ситуация складывалась патовая — ЖД уклонялся от большинства ударов дуболома, однако топор самого дровосека лишь звенел по доспехам и оставлял на них зарубки да царапины.