Байки из роддома

– Можно историю родов, Марина Николаевна?

Рубанова принесла историю.

На титульном листе Данилов в первую очередь нашел имя роженицы, чтобы обращаться к ней правильно – и едва удержался от смеха: ее действительно звали Эсмеральдой, а в сочетании с отчеством «Остаповна» это было еще комичней. Покатав на языке словосочетание «Эсмеральда Остаповна», Данилов решил, что можно обойтись и местоимением. Получив нужные сведения из истории, он задал роженице несколько уточняющих вопросов, после чего приступил к осмотру.

– Доктор, а вы много спинномозговых пункций сделали? – неожиданно поинтересовалась Эсмеральда.

– Много, – ответил Данилов. – Пару сотен точно.

– Это хорошо… – Роженица прервалась на стон, а затем продолжила: – А многих после пункции парализовало?

– Парализовало? Вы случайно не путаете обезболивание с параличом?

– Нет, доктор, не путаю. Говорят же ведь, что если иглу двинуть чуть больше вперед, чем надо, то протыкается спинной мозг и… М-м-ы-и-и-и…

– Простите, а вы кто по профессии? – спросил Данилов.

– Юрист, но я не работаю…

– Понятно. Значит так, Эсмеральда Остаповна! – Для того чтобы подчеркнуть серьезность своих слов, Данилов обратился к пациентке по имени-отчеству. – Во-первых, вы вправе отказаться от эпидуральной анестезии. Есть и другие методы обезболивания, не связанные со спинномозговой пункцией.

– Я зна-а-а-ю-у-у… – Роженица села в кровати и уставилась на Данилова глазами, полными тоски.

– Во-вторых, если вам внушает сомнение мой профессионализм или не нравится моя физиономия…

– Вы красивый, – перебила роженица. – Похожи на артиста Тихонова в молодости…

– Спасибо за то, что под маской разглядели мою красоту, – серьезно поблагодарил Данилов. – Но потребовать другого врача – ваше право. А в-третьих, пункция проводится ниже того уровня, на котором заканчивается спинной мозг. Поэтому вероятность его повреждения сведена к нулю. Вы меня хорошо поняли?

Роженица молча кивнула.

– Так что же мы будем делать?

– То, что собирались. Простите, доктор, это у меня от излишней образованности.

«От недостаточной», – подумал Данилов, но спорить не стал.

Он подробно объяснил пациентке все, что следовало, особо упирая на то, как ей следует себя вести во время пункции, а затем подошел к раковине и начал мыть руки. Ира подала Эсмеральде бланк информированного согласия на пункцию, которого в истории родов не было, и попросила подписать.

– Я слышала, что после тридцати пяти лет эпидуральную анестезию лучше не делать, – сказала Рубанова. – А почему?

– Не в курсе, – ответил Данилов. – Считается, что этот вид анестезии хорош в любом возрасте…

– А-а-а! – Другая роженица истошно завопила, схватилась руками за борта кровати, поднапряглась и обдала водами не успевшую увернуться акушерку.

– Чтоб тебя! – в сердцах выругалась акушерка, глядя, как воды стекают с нее на пол. – Теперь опять идти переодеваться! Ведь шла и думала – надо тут пузырь проколоть…

– Шла, да не дошла! – поддела ее другая акушерка. – Теперь поздно пить боржоми…

– Эх, что теперь говорить! Маша, подстрахуй, я мигом.

Акушерка ушла, оставляя за собой широкий влажный след.

«Хорошо, что воды не попали на наш столик», – подумал Данилов.

– Чем закончилась ваша история? – спросил он у Рубановой, имея в виду недавнее самоубийство родильницы из ее палаты.

– Не напоминайте, – поскучнела Рубанова. – Написала дикое количество объяснительных, два раза беседовала со следователем, выговор непременно получу…

– Никто из родственников не объявлялся?

– Да кому она нужна, эта шалава! – фыркнула Рубанова. – Сволочь! Нет, я все понимаю – приперло тебя самоубиться, так выпишись сначала из роддома и кидайся себе откуда захочется. Хочешь – с моста, хочешь – с любой высотки, да хоть с памятника Петру Первому! Так нет же – непременно надо у нас! Где рожаем, там и из окон прыгаем!

– Начнем! – скомандовал Данилов, закончив мыть руки. – Марина Николаевна, усадите, пожалуйста, нашу пациентку.

– Эсмеральдочка, садимся, свешиваем ноги с кровати… – скомандовала Рубанова. – Сейчас я помогу вам снять рубашку. Так, теперь надо согнуть спину. Или вы, Владимир Александрович, предпочитаете, чтобы женщина лежала на левом боку?

– Лучше сидя.

Данилов, меняя спиртовые и йодные тампоны, обработал кожу вокруг намеченного места пункции, затем взял шприц и быстро сделал местное обезболивание.

– Сейчас может возникнуть жжение или ощущение давления или распирания.

– Все нормально, доктор, – чуть помедлив, ответила Эсмеральда. – Никакого жжения. А что, разве уже все?

– Я еще и не начинал. Это только местная анестезия. Согнитесь посильнее, пожалуйста, и не шевелитесь.

– Маша! Помоги подержать! – Рубанова кликнула на помощь акушерку.

Та подошла и встала с другого бока, положив одну руку на плечо роженицы.

– Еще немного согнемся, доктору удобнее будет, а чем удобнее, тем быстрее…

– Руку ниже не опускайте, – предупредил Данилов, опасаясь, что акушерка невзначай нарушит стерильность места пункции.

– Конечно, конечно, – заверила та. – Я понимаю.

– Начинаю! – оповестил Данилов.

Когда мягкий катетер был введен больше чем наполовину, роженица ойкнула.

– В левую ногу прострелило! – сообщила она.