Байки из роддома

– Ничего не будет! – крикнул с места Клюквин.

– Почему? – удивилась главный врач и потребовала: – Обоснуйте, Анатолий Николаевич!

– Потому что главный врач сто шестьдесят седьмой больницы дружит с руководителем нашего департамента! – пояснил Клюквин. – Дадут выговор тому доктору, который на приеме сидел, – вот и все.

Клюквин привык говорить правду, невзирая на лица и ситуации. Если бы на «пятиминутке» присутствовал сам директор столичного Департамента здравоохранения Целышевский, Клюквин высказался бы куда резче.

Зал оживился и включился в обсуждение; кто-то соглашался с Клюквиным, кто-то – нет.

– Давайте не будем затягивать! – Ксения Дмитриевна постучала по столу, призывая подчиненных к порядку. – Я рассказала вам это не для обсуждения вопроса о том, с кем дружит Целышевский и с кем он не дружит. Я просто хочу еще раз напомнить всем прописную истину, которая гласит, что лучше десять раз необоснованно госпитализировать, чем один раз необоснованно отказать в госпитализации! Разве я когда-то наказывала кого-нибудь за перестраховку? В нашем деле всегда лучше перестраховаться! Вы меня поняли? Спасибо, все свободны.

Две операции, срочный (и совершенно не по делу) вызов в обсервационное отделение – вот и день прошел. В четверть пятого Данилов вышел из ворот роддома и зашагал к остановке. Времени было с избытком – можно даже ненадолго зайти домой.

Дома за уроками скучал Никита.

– Как зовут твою классную руководительницу? – Данилов еще вчера хотел спросить, но потом зачитался своим «Вестником» и забыл.

– Кочерга, – машинально ответил Никита, но тут же поправился: – Валентина Антоновна.

– А фамилия, наверное, Кочергина? – предположил Данилов.

– Кочеринская. И она дура. – Никита снова уткнулся в тетрадку. – Имейте в виду.

– Мне не привыкать общаться с дураками, – заверил его Данилов.

– Так вы же не психиатр.

– Я врач, и этим все сказано. – Данилов ушел в спальню.

Он достал из футляра скрипку, но сразу вернул ее обратно. Не стоит отвлекать ребенка от занятий. Тем более что времени оставалось мало, а обрывать игру Данилов не любил. Лучше было не начинать.

Никита и Елена нисколько не преувеличивали, когда называли дурой классную руководительницу Валентину Антоновну. Явный переизбыток макияжа в сочетании с укороченной «по самое никуда юбкой», блестящими колготками и розовыми туфлями, украшенными кокетливыми бантиками, Данилов еще мог списать на отсутствие вкуса. Однако стоило только Валентине Антоновне открыть рот, как сразу становилось ясно, что умом она не блещет.

– Вы настоящий отец Никиты или гражданский? – уточнила Валентина Антоновна, знакомясь с Даниловым.

Данилов с большим трудом удержался от смеха.

– Единственный, – стараясь быть вежливым, ответил он.

По старой школярской привычке он сел за самую заднюю парту, рядом с приветливо улыбнувшейся ему брюнеткой бальзаковского возраста и бальзаковской же комплекции.

– Вы чей папа? – поинтересовалась соседка.

– Никиты Новицкого, – ответил Данилов.

– А я – мама Кристины Галкиной.

– Я тут никого не знаю, – признался Данилов. – Но если уж знакомиться, то лучше по именам. Меня Владимиром зовут.

– А меня Юлией, – снова улыбнулась соседка.

Некоторое время они сидели молча.

– Начинаем! – оповестила классная руководительница. – Уважаемые родители, наше сегодняшнее собрание посвящено пропаже классного журнала. У кого-нибудь есть что сказать?

Около двадцати человек родителей – преимущественно женщины – молчали.

– А что мы должны говорить? – поинтересовалась высокая крашеная блондинка, сидевшая за первой партой в одном ряду с Даниловым. – Мой сын этого журнала в глаза не видел…

– И мой!

– И моя!

– И моя не видела! – зашумели родители.

– Ну, может быть, вы что-то слышали? – предположила классная руководительница.

– А почему вы решили, что журнал взял кто-то из детей? – пробасил плотный мужчина в форме МЧС с майорскими погонами. – Ведь мы даже не знаем, как исчез журнал. Может быть, это вы его куда-то задевали…

– Я не могу никуда «задевать» журнал! – возмутилась классная руководительница.

– Почему? – удивился майор.

– Потому что я педагог!

– Хорошее объяснение, – хмыкнул майор. – Тогда я заявляю, что моя Маша не могла взять журнал, потому что она – дочь офицера. Вопросы будут?

Собравшиеся дружно засмеялись.

– Прошу тишины! – взвизгнула классная руководительница. – Если журнал не будет найден, то отвечать за его пропажу будут те, кто дежурил в тот день – Боброва и Маляр.

– Что?! – Матери названных учеников вскочили на ноги, словно подкинутые невидимой пружиной.

– Что вы себе позволяете?! – воскликнула одна из них. – Почему моя дочь должна отвечать за ваш журнал?!

– Потому что дежурный отвечает за порядок в классе…

– Педагоги отвечают за порядок в классе! – В беседу на повышенных тонах вступила вторая родительница. – Интересно, что по этому поводу думает директор!

– Да что может думать директор?! – фыркнула первая. – Мы найдем правду выше!

– И верно! Развели тут тридцать седьмой год!

– В общем-то они правы, – сказал соседке Данилов.

– Да уж, – согласилась та. – Валентине Антоновне стоило бы думать, прежде чем говорить. Ведь журнал должны приносить и уносить педагоги. У детей своих забот хватает.

Через пять минут дискуссия пошла на спад: Кочерга признала свою неправоту.

Данилов решил, что на этом собрание закончится, но ошибся. Классная руководительница завела долгую песнь о дисциплине в классе, перечисляя нарушения, допущенные каждым из учеников. Данилов узнал, что Никита с приятелем пытались взорвать петарду на школьном дворе, но были замечены охранником, ввиду чего взрыв так и не состоялся.

– Валентина Антоновна преподает историю? – спросил Данилов у соседки, разглядывая учебные пособия, развешанные по стенам.