Бедная девушка или Яблоко, курица, Пушкин

В конце концов, полковник сам становится ярым перонистом и, догнав, хоронит ее как положено и свято хранит тайну ее могилы, от своих бывших друзей антиперонистов. Кажется его в конце растреляли. Или наоборот - наши победили. Не помню. Моя сестра Анька - которая объиспанилась, живет в Мадриде, танцует фламенко и все про них понимает, говорит, что в Латинской Америке - если война или революция- то никогда не разобраться - "кто тут немцы, а кто наши".

Главное - они волновались - похоронить ее по-нормальному. Потому что у них там - Бог - полностью деревенский и от этого - они в него сильно верят. Я даже не понимаю, как ее могли в мавзолей положить? Наверное, временно положили, а потом собирались - хоронить как положено.

Вот такой роман. А начинался он с начала ее болезни. И как положено, в латиноамериканской литературе, которой никогда - тело - не стыдно, там было подробнейшее описание всех симптомов, всего, что она чувствовала, где там, что у нее болело, от начала до конца. Отчего то я все это запомнила. Да не от чего, просто память хорошая.

И когда в Париже - со мной стало происходить что-то странное - я вспомнила эту "Эвиту". Вела я себя, конешно как все дуры-бабы, в подобных случаях. По-моему весь мир рассказывает друг-другу истории о том, что если русский человек заболел - то он не идет к доутору, а звонит знакомым и спрашивает, как ему лечиться. Желательно конешно, знакомому, который много болел - у такого, считается большой опыт.

Ну и что? Я до сих пор считаю, что это правильно. Просто я теперь, когда мне звонят посоветоваться с какой-нибудь штукой, посильнее насморка, твердым голосом велю немедленно к доктору идти. И даже там, в Нью-Йорке выдаю адреса всех бесплатных заведений, где делают основные анализы. Без страховки - к врачу не разбежишься.

Вообщем я стала со всеми советоваться. Главное - место - такое деликатное, что и как назвать то его, непонятно. А женщин вокруг - никого.

Алеша окончательно от них устал, всех разогнал - я одна курицу готовлю и хватит. Вокруг - сплошь какие-то парубки без правожительства, беглые матросы, я на них ору, они обижаются.

Один в меня из пистолета стрелял - прямо в лоб, хорошо пуля холостая попалась, (между прочим, если в лоб стрелять человеку из пистолета, то иногда можно и убить ненароком), другой ножом пихаится, третий - еврей как положено - в очках и лысый, думала защитит - все ж Свои-Наши, так тот хуже всех оказался - окурком в меня кинул!

Прямо в Рождество. Кричал "Еврей еврею не товарищь!".

Этот вообще самый нервный был. Он там жил себе спокойно в Париже семь лет по паспорту какого-то португальца, а потом поссорился из-за девушки с одним дядькой - знаменитым художником, решил его застрелить ( там вокруг Алеши такая жизнь - как в народной песне и все время "за измену плотют кровью"), прибежал, кольтом размахивает, дядька испугался, со страху в полицию позвонил. Ничего страшного не было - но португальский паспорт - все ж таки отобрали. И парень этот страшно убивался. Понятно - кому ж охота из португальцев обратно в евреи? Да я и случаев таких больше не знаю. Наоборот - из евреев в португальцы - случаев полно. Они потом все капитанами на работу устраивались - и наоткрывали кучу разных интересных мест. Колумб, например, Америго Веспуччи...

Но чтоб наоборот - этот случай, он был конешно уникальный.

Вот такой был вокруг здоровый коллектив. Стала я с ними советоваться. Все как обычно в таких случаях приняли самое живейшее участие, наперебой стали советы давать:

У меня тоже самое. Только в жопе. Это геморрой. Тебе красного вина нельзя.

Да простуда у нее! Ванну горячую!

Я те говорю - венеруха обыкновенная. Что "ни с кем"? Не пизди уж, "ни с кем",

К доктору надо - пусть таблеток даст.

Не надо ей к доктору! Облепиховое масло достань...

Все советовали, и который стрелял, и который резал, главный то злодей бывший португалец - как самый ученый, велел никого их не слушать - а попросту марганцовкой промывать. Это прозвучало уж вовсе убедительно. Он даже сам обещал марганцовку принести, потому что в чужой стране, вещи невидимки, ну которые дома - откуда-то всегда есть (йод, марганцовка, табуретка, тапочки...) - вдруг превращаются в проблему.

Вообщем я вроде как успокоилась. Ладно, думаю, принесет марганцовки... Книжка эта все не шла у меня из головы, и все время вертелась эта мелодия

"...Не плачь по мне, Аргентина...".

Ясно было, что в Париже - без денег к врачу не пойдешь. На бесплатную медицину - прав нет. Все это уже сто раз описано - как раз про Европу.

А в это время - Новый Год - на носу.

Мансарда у меня прелестная - дико дешевая и оплачена уж за три месяца вперед

(там иначе не сдают). Улица Пигаль, седьмой этаж, Эйфелеву башню в окно видать... опять же любимый Алеша рядом. И вообще - Париж.

Я там рисовала новогодние открытки - очень красивые и этим зарабатывала. С рук продавала и даже в какой-то сувенирный магазин сдала. Вообщем полная идиллия.

Жить бы да радоваться. А я - плачу, кричу на всех - непонятно, что происходит - страх внутри - чего? Сказали же - принесут марганцовки...

Кошка - была испанская. Испанская обычно бывает мышка. Нет, мушка!

А у меня была кошка. Она там, в Испании пристала к алешиной дочке. Долго шла за ней по улице. Кошки так себя не ведут - это типично собачье поведение. В результате, алешина дочка - сунула ее под куртку и села с ней в поезд. Под курткой, кошка нелегально пересекла границу Франции и оказалась в Париже. Дочка принесла ее домой, а там своя кошка. То есть - Коренное Население. И уж совсем незнакомое с основами этики и политической корректности. Эта - коренная французская кошка четко поняла, что из ее блюдца отлили некоторое колличество молока в соседнюю мисочку. И она - этой испанской кошке - нелегалке - жидовке выдала такой пизды, что Алеше пришлось немедленно взять беднягу и отнести в подвал - где все мы целыми днями тусовались. А мне - помните, да, С КОТАМИ НЕЛЬЗЯ!

Я устроила ей кроватку, место для еды. Все надеялась, что как-нибудь обойдется.

Но на второй день - уж поздно ночью - у меня начался приступ аллергии по полной программе. Это все вместе - насморк, астма, глаза...

Главное, она все время сидела возле меня и глядела на меня, эта кошка. Понятно почему - я ее кормила. Один морячок ее полюбил, и она стала спать возле него, но когда не спит - все ко мне норовит.

Вообщем наступила ночь и страшная гроза. А я кашляю, чихаю, глаза ни хрена не видят. Я решила похитить кошку из подвала и отнести своей подруге художнице Фаньке - она кошатница. То есть намеренье было вполне благое хоть сейчас мости им дорогу в Кошачий Ад. Схватила кошку и побежала домой, на Веселую Пигаль. Дождь, как из ведра - бегу я вдоль по этой несчастной Пигаль, она ни хрена не веселая, кошка тоже страдает - вырывается, а сама я - уж полностью реву навзрыд.

На середине дороги взяла и разжала руки. Кошка - выпрыгнула и сразу в подворотню. Никогда я ее больше не видела. Но помнить всегда буду.

На следуюший день - шум, крик, скандал, дочка плачет, Алеша ругается, я оправдываюсь - довольно неубедительно:

– Ты знал! Ты же знал, что мне - С КОТАМИ НЕЛЬЗЯ! Мы столько жили вместе! Не мог не знать!

Откуда я мог узнать? Ведь у нас никаких котов никогда не было! Почему ты не сказала? Мы бы ее в другое место пристроили!

Ничего бы ты не пристроил! Ее морячок уже полюбил! Вы бы мне велели таблетки пить - от кошки, а мне от них плохо!

Почему ты ее не отнесла к кому-нибудь?

Я хотела... Я несла... Я к Фаньке несла! А потом не донесла...

Убирайся отсюда к чертовой матери! Иди на улицу и без кошки не возвращайся!

Алеша орет - как героический морской дедушка, мама или Захар Михалыч. Кто бы их всех боялся...

Я покорно поплелась на улицу. Алешу я достаточно хорошо знаю - это называется ЗОЛОТОЕ СЕРДЦЕ С ТЯЖЕЛЫМ ХАРАКТЕРОМ. (Мама, дедушка и Захар Михалыч - вероятно тот же случай).

Было понятно, что если обычно можно вернуться минут через двадцать - то на этот раз - лучше подождать до завтра.