Бедный Павел. Часть 2

— А что случилось? — смеялись все, даже Наследник хохотал до слёз. А потом он спросил:

— Так, мученики, что вы здесь затеяли? — а когда увидел результаты их трудов — чертежи геометрических фигур в трёх плоскостях и многочисленные формулы, то задумчиво произнёс:

— Этих увлечённых личностей развести по домам! Завтра к вечеру на доклад. Иван Леонтьевич, возьмите эту тему под контроль. — Эйлер кивнул, — Генерал Баур! Вам моя личная благодарность за организацию мастерской и квалификацию офицеров! — начальник Генерального штаба прямо надулся от гордости.

Через год вышел первый учебник для образования новиков [50] корпусов по начертательной геометрии, а читать курс взялся Шульцев. Баур не возражал, что его подчинённый в мирное время будет помогать воспитывать будущих офицеров.

Сведение бюджета в условиях перестройки всего и вся оказалось очень сложным занятием. У нас даже надёжных данных ещё не было, хотя система активно строилась, и уже хоть что-то можно было понять. Ясно было, что денег нам не хватает.

50

Новик — дворянский подросток.

Хотя такая проблема в государстве была всегда, более того, она на этот момент была характерна для всех стран, но меня такое положение не устраивало. Постоянные, порой многолетние, задержки выплат жалования в армии и государственном управлении подрывали веру людей в возможность жить честно, и подвигали даже порядочных офицеров и чиновников на хищения. Так что своевременность выплат я определил как важнейшую задачу государственных финансов и всеми силами стремился обеспечить её исполнение.

Ассигнации стали отличным инструментом для этого — бумажные деньги можно было напечатать в нужном количестве. Однако требовалось удержать их статус — обеспечить свободный обмен на монеты, а вот тут-то как раз было сложно. Конечно, нам в реальности не нужно было иметь столько же монет, сколько и купюр, но всё-таки подавляющее большинство тех, кто получал ассигнации, пока стремились обменять их на привычные металлические деньги.

И драгоценных металлов нам не хватало. Огромный запас турецкой войны стремительно иссякал, и моя уверенность, что его хватит года на три, превращалось уже в наивную надежду… Теперь я сосредоточился на государственных и моих личных доходах, а расходы безжалостно рубил или откладывал на будущее. Даже реформы в армии на флоте проводились только за счёт внутренних резервов.

Фактически все преобразования в войсках свели к введению новой формы одежды, и то только благодаря тому, что модернизированное обмундирование оказалось дешевле принятого, да к отмене рогаток, шпаг и гранат, как отживших своё. А средства для военных преобразований требовались, и в первую очередь на масштабное строительство. Армии нужны были новые крепости, которые могли бы как минимум задержать противника до подхода наших основных сил, склады продовольствия и боеприпасов. Флоту же требовались нормальная система подготовки древесины с лесопилками, дорогами, сушильнями и складами, новые порты и верфи.

Так что наши военные усиленно занимались тренировкой войск и экипажей, для этого утвердили общие правила преподования и подготовки в полках, которые требовали сохранения жизни и здоровья солдат. Грейг обучал экипажи на имеющихся судах, укатывая их просто до разрушения. Вот случись сейчас война на море — так нам нечем было бы воевать.

Организационных проблем было множество. В армии у нас была система подготовки специалистов — офицеров и сержантов, но были сложности в пехоте и кавалерии. Императорский сухопутный шляхетный кадетский корпус выпускал недостаточное для комплектования армии количество плохих пехотных офицеров, которые были скорее лощёными шляхтичами, чем солдатами, а кавалеристов не производил вообще. Так что теперь пришлось разделить его на Кавалерийский и Пехотный корпуса.

К сожалению, у нас не было нормальной кавалерии, а значит и достойных, и авторитетных начальников конницы, кому можно было доверить руководство корпуса, который будет готовить соответствующих командиров. После некоторых споров мне пришлось выйти на арену и умолять дядюшку Фрица помочь мне в этом вопросе. Прусская конница по праву считалась в Европе самой лучшей. Мне пришлось снова намекать на необходимость усиления собственного влияния в армии и льстить, льстить, льстить…

Фридрих II согласился мне помочь и попросил самого великого фон Цитена [51] принять на себя руководство Императорским Кавалерийским корпусом. Прославленный генерал нехотя согласился и весной прибыл в Петербург, где для обучения был приспособлен Строгановский дворец.

51

Ганс Иоахим фон Цитен — (1699–1786) знаменитый прусский генерал.

Директором же Пехотного корпуса стал Кирилл Разумовский — только у него был авторитет, достаточный для слома сложившейся структуры. Системы обучения строились по образцу Миниховских корпусов, который показали себя с лучшей стороны.

Если в армии у нас хотя бы была основа для организации обучения в виде Инженерного и Артиллерийского корпусов, то во флоте дела были ещё хуже. Существовавший Морской корпус готовил откровенно слабых офицеров, мы вынужденно привлекали множество иностранцев, но нареканий на наших моряков от них было просто без счёта. Грейг требовал полностью изменить систему образования. Я вынужден был с ним согласиться.

Для руководства корпусом он смог пригласить своего старого товарища по английскому флоту — капитана Адама Дункана, который уже давно был без службы. Систему образования мы решили сделать смешанной, из принятой в сухопутных войсках, и английской. Практику наши новики должны были пока проходить на зарубежных флотах — английском и французском.

И вот на этом проводимые реформы практически заканчивались. Формировались штаты Оружейной палаты для оценки и улучшения оружия в армии и флоте, да планировали строительство крепостей. Правда, делали это самым тщательным образом — при Генеральном штабе создали Крепостной стол, который занимался только этим. Но пока мы ограничивались планами и привязкой их к местности — не было у нас денег на стройку.

Такая же ситуация была пока с военными портами и адмиралтействами. К тому же подбор и подготовка древесины для строительства корабля занимала около трёх лет, и мы сосредоточились на этом. Как и на подготовке экипажей кораблей и специалистов-корабельщиков — при Морском приказе создали Корабельный стол, который ведал обучением корабельных мастеров, технологиями и проектами кораблестроения. И корабелов начали централизованно отправлять на стажировку на верфи Англии, Франции, Голландии и Испании. А пока мы ограничились производством галер в устье южных рек — из сырого леса, дешёвых, но во множестве.

Пришлось пойти на риск оказаться в случае внезапной войны без нормального корабельного флота, однако же, этот риск был просчитанным — Турция воевать сейчас никак не могла в силу внутренних проблем, Швеция тоже была слаба и быстро нарастить свой военный потенциал пока была не в силах, а война с Англией или Францией представлялась в настоящий момент крайне маловероятным событием.

Денег на все проекты катастрофически не хватало. И так мне во многом повезло. Нартов с ходу начал рыть землю и, кроме технологического прогресса в области добычи и переработки драгоценных металлов, занялся ещё и золотыми россыпями, что дало пусть и небольшой, но постоянный прирост выработки. Императорский Виноградовский фарфоровый и Императорский Ломоносовский стекольный заводы со своей продукций уверенно продвинулись в Европе и полностью захватили внутренний рынок. Дополнительный рекламный эффект получился из-за нескольких упоминаний о них в книгах Гёте — Симон решил вложить часть своих средств в торговлю посудой, зеркалами и весьма преуспел.