Бег по отражениям
Шрифт:
– Что это меняет? – тихо спросила Оля, продолжая смотреть мелькающие на экране кадры.
– Всё меняет, милая. Если стали задействовать спецов, а не сброд, как раньше, в игре повысили ставки.
– В ИГРЕ? – От услышанного Ольга взвилась. – Как ты можешь такое говорить? Это не игра, а…
– Остановись, прошу, – пришлось миролюбиво выставить перед собой руки. – Это образное выражение. Извини, если обидел. Просто всё, что было до сегодняшнего дня, попахивало дилетантством. Подумай, моя хорошая, вот над чем - а если это только первый этап многоходовой операции? Что может последовать дальше? Для этого тебе самой следует задать вопрос – почему выстрел был произведён по машине сопровождения, а не твоего отца. Да, уверен, та бронирована, но очень сомневаюсь,
– Она никому не интересна. Сидит дома, малюет свои картинки. В редких случаях выползает на улицу, когда надо появиться на выставках или приёмах.
– Но выходит же, так? Да если бы и не выходила из дома – достать её и там можно. Было бы желание. Главное в подобной ситуации не выбор цели, а поиск профессионально подготовленного исполнителя.
– Ты так спокойно обо всём рассуждаешь, словно сам не раз участвовал в подобном.
– Чаще работал на противоположной стороне.
– Чаще? – Оля зацепилась за мою оговорку и резко повернулась на стуле. – ЧАЩЕ?
– Сказал то, что сказал. Кем я был на протяжении многих лет, рассказывал. Работал и жил в странах, где шла постоянная междуусобная война всех против всех. Там даже в маленьких населённых пунктах были свои императоры и цари. Голозадые, неграмотные, но цари. Многие из них считать научились, перебирая в руках патроны, прекрасно понимая, что двадцать – это намного больше, чем десять или пять. Там какая жизнь? Девочке десять лет – уже женщина, а мальчик, как только сможет удержать в руках автомат и нажать на спусковой крючок – мужчина, воин. Это тебе не с копьём бегать, когда личные сила и ловкость - успех элементарного выживания… Что ж, звони отцу. Можешь, кстати, и младшему брату позвонить – поинтересоваться как он там. Знаешь, что на мой взгляд забавно? Разумовские сняли охрану, стянув все силы к личному поместью. И ведь никто из высоблагородных так и не выступил с осуждением теракта. Никто не предоставил свои личные дружины в помощь властям. Каждый сам по себе. Хреновое государство здесь, вот что тебе скажу, коли знать думает о личном, а не об общем. Между прочим, о нас двоих… хорошо, пусть в данном случает только о тебе, ведь никто не побеспокоился. Где охрана? Где телохранители?
– Выглянул в окно и усмехнулся. – Вон, даже наши новые соглядатаи умотали во избежание, так сказать. А ты прям рвёшься в бой. На хрена, хочу спросить? Тебе отец позвонил? Нет. Если хочешь совет – сиди на попе ровно и не дёргайся.
– Я так не могу. Чувствую, что я нужна там.
– Там, это где? Во дворце? Оля. Ты ведь умная девушка. Отставь в сторону эмоции и трезво проанализируй ситуацию. Почему не тронули твоего отца? Потому, что он нужен живым и невредимым, но морально сломленным. Что бы или отречься от должности, или сделать то, что от него потребуют. И будешь ты рядом с ним, или нет – роли не играет. Скорее наоборот – тебя постараются убрать, чтобы сделать Государю ещё больнее. Стоит ли так рисковать?
– Стоит, Саша. Если ты со мной, идём переодеваться. – Ольга вышла с кухни и мне ничего не оставалось, как последовать за ней.
– «Вот же дурная девчонка. Упрямая. Её бы упертость, да направить в нужное русло», - я, чертыхаясь, одевал комбинезон, а потом понял, что занимаюсь дурью. Содрал его с себя и бросил на стул, одев спортивный костюм. На него бронежилет и сверху куртку. Естественно, что и железом запасся. Вышел из оружейки и остолбенел – Ольга была одета как Снегурочка – расклёшенная шубка до колен, высокие сапожки и легкомысленная шапочка.
– Тебе только пера в берете не хватает, - обогнул девушку и встал перед дверью. – Снимай всё с себя всё и одевайся как я. Броник не забудь. И прошу – без пререканий. Если начнёшь спорить – согну в бараний рог и оставлю дома,
пусть это и будет наш последний день вместе. ЯСНО?На глазах блеснули слёзы, губы плотно сжались, но Ольга пошла переодеваться. Через несколько минут передо мной стоял совсем другой человек, одетый неброско, но по погоде, да и по моде.
– Жилет?
– Одела.
– Оружие?
– Зачем оно нам? Там же…
– Не хочешь, не надо. Дело твоё. Раз собрались, пошли.
Спустились по лестнице и вышли на улицу. Не знаю как Ольга, я буквально телом ощущал повисшее над городом напряжение. И прохожих было очень мало. Так, один-два человека, которые целенаправленно шли по своим делам…. Пятнадцать минут и мы подошли ко дворцу. Внутрь охрана пропустила, но прицепилась не ко мне, к Ольге, заметив под курткой бронежилет. Позвали старшего, но и тот развёл руками, мол, усиление режима, в таком виде дальше нельзя.
Моя подруга внешне выглядела спокойной, но я чувствовал, как в ней закипает гнев. Ещё минута и она бы «взорвалась», сделав что-то такое, о чём позже могла пожалеть. Но, к удивлению, не угадал. Ольга достала из кармана карточку и сунула чуть ли не в нос начальнику охраны.
– Это не даёт Вам право… - Начал капитан, единственный, кто был в форме, но его прервали.
– Код Один-пять–два-пять. – Ольга уже была красной от гнева. – Князь со мной. Без досмотра. – И она, оттолкнув офицера, крутнула вертушку и пошла вперёд. Ну и я за ней следом.
– Что за код? – тихо спросил, когда мы поднимались по лестнице на второй этаж опустевшего дворца.
– Допуск высшей категории, действующий во время чрезвычайной ситуации. Вместе с удостоверением офицера контрразведки является «вездеходом».
– Мне бы такой, - усмехнулся и не сразу отреагировал на удивлённое лицо повернувшейся ко мне девушки. – Шучу я. На кой он мне нужен? Я вообще не желаю быть причастным к государственной службе. Побыл таким сутки и с меня хватит. Больше обязанностей чем прав.
– Удостоверение восстановим, – Ольга шла с мрачным лицом. – Любой представитель знати, вписанный в реестр, в трудную минуту обязан встать на защиту Родины.
– Оля. Между понятиями Родина и государство и, тем более, правительство, огромная разница. Ладно. Понимаю, что сейчас ты ничего не воспринимаешь. Теперь остановись и выслушай меня. – Я чуть ли не силой остановил Ольгу. – Два слова и потом делай, что тебе заблагорассудится. Запомни. Я здесь никому не подчиняюсь и выступаю только в роли твоего телохранителя. Если попытаешься сбежать или начнёшь совершать необдуманные поступки, уйду. Что бы дальше не случилось, произойдёт без меня. Всё понятно? А сейчас, прошу, включи мозги и выключи эмоции. Я закончил.
– Не надо мне ставить никаких условий. Тебе это ЯСНО? Не нравится, не держу. Где выход – знаешь. – Ольга вырвала рукав куртки из моей руки и подошла к охране у дверей приёмной. Вновь предъявила удостоверение и произнесла код допуска. Её пропустили, а меня… нет. Потому что то ли специально, то ли забылось, но не было сказано, что «этот человек со мной». Занятно, но подруга обо мне, кажется, уже начисто забыла, а может обиделась. Кто знает. Постоял т у дверей под пронизывающими взглядами сотрудников охраны несколько мину и, негромко чертыхнувшись, медленно пошёл вниз. Раз не нужен, чего напрашиваться? Спустился по лестнице до первого этажа, погружённый в свои мысли, когда меня позвали по имени отчеству. Наверное, не раз и не два, а потом аккуратно коснулись плеча.
Я аж дёрнулся от неожиданности и повернулся к человеку, который стоял сзади. Непроизвольно улыбнулся.
– Доброго здоровья, господин полковник, - ну не по имени же отчеству приветствовать офицера, который стоит перед тобой в форме.
– И Вам, князь. Каким ветром сюда занесло?
– Романовским. Точнее, Сератовским, - усмехнулся, отвечая улыбкой на улыбку Геннадия Петровича Соколова – начальника имперской службы охраны. – Довёл подопечную до приёмной, а там о моём существовании начисто забыли. Кто я такой, когда есть более важные вещи. Простите, люди.