Бег по отражениям

– Фу, какие непотребные слова, - еле сдержался, чтобы не засмеяться. – Эти милые барышни, как понимаю, не имеют кавалеров для демонстрации своих умений. Попробуй, только без предвзятости, охарактеризовать этих девочек. Чем занимаются, положением в обществе, материальной составляющей. В общем, что можно сказать о человеке по внешнему виду. Только не в отдельности, сразу о троих.

– Как охарактеризовать? – девушка немного успокоилась и, кинув быстрый взгляд, прикрыла глаза, откинувшись на спинку стула. – Одеты скромно, но со вкусом. За последним писком моды не гонятся, но придерживаются молодёжного направления. Материальное положение… скорее ниже среднего, но не бедствуют. Сегодня пришли в ресторан скорее всего отметить какой-то праздник. Не думаю, что день рождения одной из них. Скорее… окончание сессии в учебном заведении или какую-либо значимую для всех троих дату. Или событие. Чем занимаются? Трудно сказать, но, если судить по фигурам и отсутствию лишнего веса, занимаются спортом. Может быть танцами.

– Девушка открыла глаза и вновь бросила взгляд на девушек. – В общем, основное я сказала.

– Неплохо, – я улыбнулся. – Только сейчас не поворачивать голову в их сторону. Положение ног какое?

– А… Разворот. Точно. Танцоры?!!!

– Именно. Скажи одно это и дальнейшие слова можно было бы опустить просто потому, что они излишни. – Я толкнул по скатерти записку, что бы девушка могла прочитать. – Что скажешь?

– Скажу, что я ревнивая дура, – и Мария покраснела.

Вот честно – не ожидал ни подобных слов, ни такой реакции. Она что, как и младшая сестра, имеет на меня виды? Вот так сразу? С первой встречи влюбилась? Не верю. Скорее подсознательное желание вырваться из-под опеки отца и стать свободной. Только девочка ещё не понимает, что, став любовницей или женой, попадёт в ещё большую зависимость, только уже от чужого человека. Глупыш малолетний. Мне подобного не надо, тем более здесь и сейчас, а коль от девушек пришло приглашение выступить в роли разового кавалера на танец, почему нет? Как говорят, не посрамим отчизну. Шутка. Когда внизу заиграла музыка, я встал, заручившись словами Марии, что она ревновать не будет, потому что в танцах слабовата, подошёл к столику, за которым сидели три девушки.

– Добрый вечер, барышни. Александр. Кто из Вас первой выйдет на танцпол?

– Когда вы сказали, «кто из Вас выйдет первой»… мы уж подумали, что сразу предлагаете выйти замуж. – Черноволосая как смоль девушка ехидно улыбнулась. – Так мы все трое согласны. Ладно, не пугайтесь. Меня зовут Мира. Рыженькую - Лариса, а блондинку – Настя. Ну, раз я сама явилась инициатором пригласить Вас на танец, увидев, что Ваша спутница совсем не умеет двигаться и Вы с ней мучаетесь, буду первой. – Девушка встала из-за стола, оказавшись не такой и хрупкой, как я представлял. С меня ростом, поджарая, а что больше удивило, морщинки вокруг глаз ясно давали знать, что выглядит намного моложе своих лет.

Пока спускались по лестнице вниз, перекинулись парой незначительных фраз и мои размышления оказались правильны – преподаватель хореографии в Вагановке, потому как в театре танцевать не могла – серьёзно повредила колено, профессиональная травма.

– А Вы, судя по тому, что видела, серьёзно занимались танцами?

– Ошибаетесь. Так, баловался несколько лет. Знакомые говорят, танцую неплохо, но, если смотреть профессиональным взглядом, не тяну даже на любителя. Начинающий.

– Посмотрим, - окинув меня подозрительным взглядом, девушка, или женщина, так и не смог понять, потянула меня на средину зала. Видимо её здесь знали, потому как, подав какой-то знак, оркестр, а это был именно настоящий оркестр, состоящий из трёх десятков человек, заиграл вальс.

Чёрт меня сейчас дёрнул вспомнить все представления, что с таким трудом в нас вбивали преподаватели. Щелчок каблуками несуществующих сапог. Короткий резкий кивок. Одна рука за спину, другая протянута девушке. В глазах увидел оторопь, даже какой-то мгновенный испуг, но… мне на руку легла рука девушки, и мы закружились. Не так, как танцевал с Ольгой, расслабившись и обнимая девушку за талию. Здесь было иначе. Отточенные движения и никаких прикосновений, кроме самых необходимых. Казалось, здесь и сейчас танцуют не современные люди, а те, кто жил этак лет двести назад. Красиво, но ограничено строгими условностями и регламентом. Поймал себя на мысли, что не получаю удовольствия от самого танца, а отбываю повинность. Надо танцевать, вот я и танцую. Кажется, моё состояние передалось и партнёрше. Она, казалось, тоже всё внимание отдавала только чёткости движений. И через пару минут мне подобнее надоело. Остановился сам и остановил партнёршу. Сразу же перестала звучать музыка. Мира смотрела на меня выжидающе, не понимая, что будет дальше. А какие красивые у неё глаза. Васильковые…

– Так танцевали вальс приблизительно… в начале девятнадцатого века. – В полной тишине раздался незнакомый низкий женский голос. – Красиво, не спорю, но тогда нельзя было даже прикоснутся к платью партнёрши, не говоря уже обнять её за талию. Молодые люди. А показать, как танцуют вальс сейчас, способны? Оркестр. Сначала.

Я не особо обратил внимание на говорившую, но Мира вздрогнула при первых звуках голоса, кажется, даже стала меньше ростом.

– Александр. Я очень прошу. Это…

– Мне всё равно кто это. Но если для Вас так важно… Только держитесь за меня крепче.

– В смысле?

Смысл моих слов Мира поняла уже через несколько секунд, когда стала кружиться по залу, больше боясь улететь в столики, нежели думать о том, что с ней вытворяет партнёр. А потом она, кажется, отключила голову и контроль за телом, и я поймал её ошалевший взгляд. На какую-то секунду, но мне этого было достаточно. Девушка, как я почувствовал, получила профессиональный экстаз. Даже когда остановились, её продолжало колотить, словно в ознобе. Поклонившись зрителям, под гром аплодисментов поднялись наверх и я, дождавшись, когда Мира осядет без сил на стуле, вернулся за свой стол.

– Это что сейчас было? – Маша смотрела на меня с восхищением и даже с долей страха. – Знаешь, я даже пожалела твою партнёршу. Мне показалось, что пару раз она чуть не улетела в столы лишь потому, что ты её крепко держал. Никогда подобного не видела. Тебе надо на большой сцене выступать, а не заниматься тем, чем занимаешься.

– А я, по-твоему, занимаюсь чем-то неприличным? Тем, чего стоит стыдиться?

Девушка смутилась, осознав, что её слова прозвучали двусмысленно и несли подтекст, который ей даже в голову прийти не мог.

– Прости, я совсем не то хотела сказать. Я…

– Остановись, прошу, – пришлось поднять над столом ладонь руки. – Маша, ты хороший человечек и мне приятно с тобой общаться, но свои мысли, когда волнуешься, правильно излагать не умеешь. Или не можешь, не знаю. Поэтому для начала успокойся и приведи себя в нормальное состояние. Такое, какое у тебя было весь сегодняшний вечер.

– Хочешь, чтобы я и дальше выглядела дурочкой? – внезапно вспылила девушка. – Знаешь, не привыкла, что бы каждое моё слово анализировали, учили как надо говорить и что говорить. Куда и как смотреть более правильно. Заниматься составлением психоанализа в тот момент, когда хочется просто расслабиться. К тому же сделать из меня посмешище на танцполе.Извини, Александр, я думала, что вечер пройдёт совсем иначе. Спасибо тебе за науку и всего доброго. Провожать не надо.

Мария поднялась и, ни разу не оглянувшись, ушла. Не убежала, как сделало бы большинство разгневанных или расстроенных девушек, а покинула зал неторопливым шагом.

– «Странно. Наверное, я довёл её до белого каления своим старческим брюзжанием. Или это… была сплошь игра? Почему нет, когда родители у девочки совсем непростые люди. Бежать за ней и уговаривать? Боже, какая глупость. За ТОЙ Машей может и побежал бы, но не за этой, когда понимаешь, что, между нами так и не возникло особой волны, когда начинаешь чувствовать суть человека. Да, неплохо провели вечер и мне было нескучно, но не более того. Или девушка нашла удобную причину, чтобы вечер не закончился в моей квартире?»

– Позволите? – мои размышления нарушила женщина, чей голос, как вспомнил, раздался на первом этаже, прокомментировав наш танец. Поднял голову и посмотрел на даму. Лет сорока пяти-пятидесяти. Шикарно одета. Громоздкие перстни чуть ли не на каждом пальце. Удивился как у неё руки такую тяжесть носят. Ругаться за настырность не хотел, поэтому встал и выдвинул стул, который ещё, наверное, сохранил тепло Маши.

– Прошу.

– Шереметева Евдокия Васильевна, – дама степенно опустилась на стул, но не откинулась на спинку. Прямая спина, чёткие черты, я бы сказал, ещё красивого и, пусть простят меня современники за скабрезность, породистого лица. В её позе, манере поведения и речи прослеживалась наследственность, иначе откуда такая спесь и с трудом скрываемое чувство превосходства над другими. Думал, кроме имени она скажет кто она, но дама после паузы сказала нечто совсем другое.