Бег времени. Тысяча семьсот

– Разве путешественники застревают в прошлом больше, чем на пять часов? – граф снова повернулся в мою сторону, вопросительно глядя теперь на меня. Я тут же постаралась опустить платье пониже и кивнула. Еще не хватало мне выдать информацию о том, что я совершенно ничего не знаю о путешествиях во времени – мне как-то не потрудились объяснить. Для пущего эффекта еще можно было ляпнуть, что в моем времени хронограф украли и теперь еще и меня подозревают в том же. Так что правильно ли было ответить на этот вопрос утвердительно или нет, мне совершенно было неизвестно.

– Кто я такой? – неожиданно грубо спросил он, почти переходя на крик, отчего рядом стоящие графы вздрогнули от неожиданности. Я попыталась ответить, но язык отняло и казалось, что еще чуть-чуть и я грохнусь в обморок, чтобы в следующий миг очнуться уже около гильотины. Интересно, они наденут на меня то платье, что валялось в углу? Не о том думаешь, Гвендолин!

– Граф Сен-Жермен, - наконец-то удалось мне выдавить из себя хоть какие-то слова.

– Где ты находишься? – тут же посыпался следующий вопрос.

– Темпл. Тайная ложа, - Господи, мы же и вправду в Темпле? Что если меня закинуло еще и в другое здание? С меня станется.

– Чем, по-твоему, здесь занимаются?

– Вот уж не знаю, чем все тут занимаются, но я прихожу сюда, чтобы элапсировать, - допрос начинал меня злить. Меня бесило, что каждый ведет себя со мной так, словно я что-то ему должна. Бесило то, что каждый требовал ответы, но никто не давал их мне на мои вопросы. Бесило и то, что я провела здесь уже три дня, а никто так и не соизволил придти из будущего и сообщить этим чокнутым в чулках, что мне уже давно пора домой. Домой! Каким же далеким кажется это слово.

– Можете отправить меня на виселицу, но мне совершенно надоело убеждать всех вокруг, что я не имею ни малейшего понятия, что происходит! Жила себе спокойно, а теперь, из-за таких, как вы, мне приходится каждый день подвергать свою жизнь опасности, потому что вы даете неясные указания о том, куда мы с Гидеоном должны отправиться, чтобы собрать кровь всех путешественников! И спрашивается, зачем? Что это за тайна тайн и лекарство для всего человечества? Хотя знаете, нет, не отвечайте! Даже знать не хочу, - выпалила я следом, совершенно забывая о предосторожности. Поняв это, я тут же закрыла рот ладонями, боясь, что выпалю что-нибудь еще, отчего и вправду отправлюсь на верную смерть. Одно дело умирать от неразделенной любви или быть в бешенстве, от того, что тобой вечно командуют мужчины в чулках, другое дело и вправду оказаться в таком невыгодном положении, да еще и хамить тем, кто спокойно может отправить тебя на виселицу, и ничего же им за это не сделается.

– Кто такой Гидеон? – наконец-то подал голос граф Бенфорд, до этого тихо стоявший позади и нервно переминавшийся с ноги на ногу. «Один выскочка» - тут же захотелось ответить мне. Но кому какое дело до моего разбитого сердца? Кому хоть когда-то будет важно, что я была лишь легкой мишенью, которой можно было манипулировать с помощью любви? Я посмотрела на графа Сен-Жермена, ожидающего моего ответа, и мне захотелось быть более сильной, не сломаться, как в прошлый раз, когда он убеждал меня в том, что все, что делал Гидеон, было лишь частью его задания.

Игры в чувства. Глупые женщины ведь так легко попадаются на крючок.

– Другой путешественник во времени. Алмаз. Гидеон де Виллер, - неохотно ответила я, опустив взгляд. Рассматривая каменный пол, я хотела успокоить себя, укрыться от настойчивых воспоминаний о том дне, когда он вел меня к графу. Когда он признался мне в любви.

Чтобы через пару часов сломать все то, что успело стать частью меня.

– Милорд, не думаю, что ее подослал Флорентийский Альянс, - снова подал голос граф Бенфорд, уже с улыбкой глядя на меня. Словно он знал что-то такое, до чего я бы не додумалась никогда в жизни. Она выглядела даже как-то снисходительно, что моментально вывело бы меня из себя, если бы не опасная близость Сен-Жермена.

– Мы еще не встречались ни с одним из путешественников, идущим после Вас и мадам д’Юрфе, кроме как с близнецами, - продолжал говорить граф, понимая, что его слушают. Я ошарашено уставилась на него. Значит никого. Никого, кто мог бы подтвердить мою историю. Мои ноги подкосились, и если бы я вовремя не ухватилась за решетку, то падения было бы не миновать.

Я пропала, да? Никто не поверит мне. Да мне уже, наверное, пора смириться с этим фактом, у меня же, судя по всему, на лбу крупными буквами написано «Лгунья».

– Либо она говорит правду, либо она очень хорошая актриса, а Флорентийский Альянс смог прыгнуть выше своей головы.

– Эта мысль приходила и ко мне в голову, - старик поджал губы и удрученно кивнул. На какое-то мгновение мне стало спокойно.

– Зачем им присылать самого последнего из путешественников? Да еще и молодую женщину. Если бы хотели обмануть, соизволили бы выбрать Алмаза или Турмалин.

Сен-Жермен задумчиво почесал переносицу и вновь посмотрел на меня. Теперь он смотрел на меня выжидающе, как и тот старик три дня назад, ожидая от меня чего-то фантастического - салют над головой или кролика из шляпы. Хотя, откуда мне знать, какие фокусы им уже известны в 18 веке?

– И вправду. Посылать к нам молодую женщину… Верно мой друг Грегор Аластер сделал неправильный ход в этой шахматной игре, вы не находите?

Мне потребовалось ровно тридцать секунд, чтобы осознать, что Сен-Жермен обращается ко мне. И еще секунду, чтобы понять, что меня назвали глупой женщиной, неспособной обманывать, ведь мозг у нас если и дотягивает до размера грецкого ореха, то уже достижение. И опять в моей голове всплыл разговор с графом о моих чувствах к Алмазу. О его задании влюбить меня в себя, чтобы можно было спокойно манипулировать моими действиями.

Снова и снова этот граф без устали повторял одно и то же. Женщины глупы. Женщины - недалекие создания.

– Да, милорд, - неохотно ответила я. Злость проходила по мере того, как я начинала погружаться в свою собственную боль, - Думаю, отправить на такое задание лучше Алмаза. У этого типа голова крепче.

– Значит, мы поверим тебе на слово, миледи. Добро пожаловать в 1757 год, Рубин, - граф снова улыбнулся во весь рот, заставив тем самым меня втянуть голову в плечи, - Я отдам соответствующие распоряжения.

Спустя какое-то время я, наконец-то, смогла выйти наружу и опустила свои ноги на мощеную дорогу Лондона 1757 года. Этого хватило для того, чтобы понять, что это уже не игра – Лондон не был Лондоном, который я знала всю свою жизнь. Он был грязным, затхлым и совершенно не гостеприимным. Всю дорогу я видела лишь строительство мостов, расширение дорог, грязные дома с темными окнами, много питейных домов с надписью “Джин” и много лежащих пьяных тел рядом с ними, люди были все неопрятные и серые, много попрошаек и нищих. Я чувствовала удушающую сточную вонь от маленьких переулков и запах тухлой рыбы.