Бег времени. Тысяча семьсот

Пройдя с курьером мимо него, она стала подниматься по лестнице наверх.

– А у вас я смотрю тут весело, - оборачиваясь, пробормотал парень, намекая на убитый вид Гидеона.

– Весьма, – коротко и ясно ответила миссис Дженкинс, давая понять, что это не его дело - совать нос, кто и как работает в этом здании. – Осторожней! Не разбейте.

Парень чуть не влетел коробкой в дверной косяк.

– Спокойно, мисс. Все ништяк! – парень нес короб очень неаккуратно, и сейчас это беспокоило миссис Дженкинс больше всего на свете.

– Не мисс, а миссис. А во-вторых, если вы разобьете или повредите аппарат, то поверьте, молодой человек, вы в жизнь не расплатитесь. И это я вам говорю факт, а не угрожая.

Парень не поверил ее словам и мысленно обозвал миссис Дженкинс «пафосной курицей» и «задавалой».

У входа в подсобку их уже ждал Шульц, открыв дверь и как бы приглашая внутрь.

– Куда ставить-то?

– Сюда! – миссис Дженкинс подошла к столу, похожий на сервировочный в отелях, и отодвинула бежевую занавеску, показывая пустоту на полке под столом. Коробка ровно уместилась в указанное место.

– Вот и всё. А вы боялись! – радостно сообщил парень. В следующую секунду миссис Дженкинс протянула ему купюру.

– Это вам за доставку. Пойдёмте, я вас провожу. А то вы заблудитесь в нашей системе коридоров.

И вот уже миссис Дженкинс уводила парня за дверь.

Шульц проследил, чтобы курьер ушел как можно дальше, после чего закрыл дверь подсобки на ключ. Вытащив из кармана канцелярский нож, он кинулся к коробке. Четким движением лезвия взвизгнула клейкая лента, и вот уже открыты створки, показывая, что лежит внутри короба.

Аппарат лежал там, поблескивая своими медными частями.

Шульц быстро осмотрел его – явных повреждений нет. После чего достал мобильник и набрал нужный номер. Пара мучительных гудков и вскоре на том конце подняли трубку.

Прикрывая рот ладонью, Шульц начал говорить тихо, боясь, что кто-то может услышать. Как говорится, и у стен есть уши.

– Это Шульц. Звоню, как мы и договаривались. Все прошло хорошо. Гидеон только что отправил Гвендолин в прошлое. Ну, где-то минут двадцать назад. Да. Да. Он был очень подавлен, если не сказать, убит, поэтому, мой вам совет, лучше не тянуть. Да, хорошо. Да, хронограф только что доставили курьером, как мы и договаривались. С ним всё в порядке. Стоит в подсобке у миссис Дженкинс под третьим столом за занавеской… Хорошо. Это вам спасибо. До скорого.

***

Он шел потерянно, шатаясь, никого и ничего не замечая, стараясь быть как можно незаметней для суеты, что творилась вокруг. Жизнь Лондона и его жителей кипела: все бежали куда-то, что-то делали, с кем-то болтали и спорили. У людей была цель, у него же теперь ее не было. Пустота забралась внутрь и поселилась, разрушая все его жизненные ценности. Он твердил себе, что он сильный, справится, ведь он - Лев, что рычит в фа-диез-мажоре, самый крепкий камень, но всё это было пустое. Все эти навешанные на него ярлыки не действовали. Он скатывался в темноту.

Гидеон знал, каково жить без Гвендолин, но бороться за нее и искать, знал, каково жить без нее, но верить, что она очнется от комы и иметь возможность прикоснуться к ней, он даже знал, каково жить рядом с ней, но ничего не значить в ее жизни. Но он не знал, как жить без нее, не имея ни надежды и ни возможности прикоснуться к любимой.

«Она просто уехала, улетела в другую страну». Убеждал себя Гидеон, как уговаривают маленьких детей, когда умер кто-то из близких; при этом пытаясь отделаться от мысли кинуться искать ее могилу и исторические факты о ее жизни. Что он знал о ней и об ее будущем-прошлом? Два голых факта: она вторая жена Бенфорда, и Джулия Скайлз - потомок детей этого брака. Воображение сразу нарисовало ее - счастливую жену рядом с Бенедиктом в окружении детей. Их детей. По крайней мере, Бенфорд сдержит слово – Гвен будет счастлива с ним.

А что остается Гидеону? Для начала, учиться заново жить, свыкаясь с болью. Как он допустил, что так мог влюбиться и разрушить свою жизнь? Не иначе проклятие Бёргли и де Виллеров.

Он шел домой пешком, бросив мотоцикл у входа в Темпл. Потому что испугался самого себя. Слишком велико искушение вовремя не нажать по тормозам. «Ничего, Гидеон, выдержишь, справишься, ты же самый крепкий, ты - Лев, ты – алмаз».

Он вышел на Бувери-стрит, направляясь к Флит-стрит, чтобы там сесть на автобус. Не смотря на будний день и середину дня, на улице было полно людей. К тому же с приходом весны, город наводнили туристы. Гидеон старался идти, прижимаясь ближе к зданиям, чтобы меньше людей видели его состояние и не задевали плечами, когда обгоняли.

Он шел и не замечал, как на протяжении уже несколько минут, практически от Темпла, за ним следовало такси. Когда подошел к углу, выходя к главной дороге Флит-стрит, чтобы свернуть, как машина пошла на обгон и остановилась в паре метров. Гидеон шел, не видя и не слыша происходящего, уйдя вглубь своих страданий. Даже если бы в этот момент перед ним остановился танк или сел вертолет, то он бы не удостоил их своим вниманием, возможно даже не удивился. Всё бессмысленно, всё тлен?

Дверь автомобиля открылась, и вот сначала показалась одна женская нога, обутая в изящный ботинок на высоком каблуке, потом вторая, рывок, и вот взметнулись черные длинные волосы от порыва ветра. Сначала в профиль, затем в анфас, и она улыбается ему, снимая черные очки и являя миру свои небесно-голубые глаза.

Он стоял, чувствуя, как мир кружится перед глазами, как земля уходит из-под ног. Вздох был незаметен и не ощутим, будто тело отделилось от души. Гидеон зажмурился и, словно пытаясь прийти в чувство, мотнул головой, в ушах своей пульсацией звенела и громыхала кровь. Он снова открыл глаза, а она продолжала на него смотреть любящим взглядом. Гидеон этот взгляд узнал бы из тысячи, такой же, что был на балу в 1782. Неужели он сошел с ума? Или умер? Как такое возможно? Ведь он только что похоронил ее в истории, глубоко пряча свою любовь и воспоминание в сердце, как единственное, что давало ему жить.

– Гвен, - это не он, это все его губы сами прошептали ее имя, выпустив из сердца имя своего Голубоглазого Демона. – Гвенни…

Она пожала, как маленькая девчонка, плечами, мол, «Всего лишь я. Кто же еще, де Виллер?».

Иллюстрация к главе:

http://radikall.com/images/2014/06/05/Up5b0.png

========== Варианты будущего. Гвендолин ==========

Прошлое — самое пугающее из всех вариантов будущего.

Давид Фонкинос. Наши расставания

Я смотрела на него, стараясь насладиться каждой секундой. Вот он здесь, не картинка и не мимолетное воспоминание, а человек во плоти. Бледный, измученный, но именно таким я его и оставила, чтобы тут же вернуться.

Мне хотелось кричать.

«Я помню тебя!»

Но слышал ли он меня?

«Я тебя вспомнила».

Он «вгрызался» в мою память точно так же, как когда-то Бенедикт. Резкой болью, яркостью чувств и осознанием глупых ошибок, что я совершила, ломая на своем пути все то, что должна была хранить в целости, потому что только это и держало меня на плаву все это время.