Беглецы

— Когда они должны прийти снова? — спросила девушка.

Она уперлась руками в линолеум и почувствовала, как тепло от проложенных под полом труб, подогреваемых углем, перетекает в ее ладони.

— В любой момент, — ответил Тхэвон.

— Как они связаны с тем посредником в Пхеньяне?

— Никак. Я знаю их через других людей.

— О… — произнесла Суджа. — Но кто эти ребята? — не отставала она.

— Это китайцы, и они работают у себя в стране с северокорейцами. Они хорошо… — он замешкался, — пристраивают людей. Найдут тебе дом.

При этих словах Суджа насторожилась.

— Да, но я ведь здесь для того, чтобы отыскать друга, — сказала она.

— У них много связей. Если твой друг в Китае, они смогут помочь тебе его разыскать.

Как раз в этот момент деревянная дверь со скрипом отворилась, впуская холодный воздух, и две пары мужских ботинок застучали у входа.

— Здравствуй, Юн-син. Здорово, Го, — поприветствовал их Тхэвон.

— Привет, привет, — пробормотали они, наступая на задники своих ботинок и скидывая их рядом с другой обувью, выставленной рядком на небольшом подиуме.

— Ну-с… — Юн-син — старший из мужчин потер ладони и уселся на пол, задрав штанины.

Щеки у него разрумянились от холода, а когда он наклонился, Суджа заметила розоватую, слегка воспаленную плешь, окаймленную короткими вихрами черных волос. Он сделал жест Го — своему компаньону, который осторожно и неуверенно присел рядом с ним. Го был значительно моложе, с угловатым лицом, которое можно было бы назвать красивым, если бы не вытянутый, слишком выступающий вперед подбородок. Юн-син сидел молча, с выражением крайней сосредоточенности на лице и вертел пальцами скрученную в трубочку бумажку.

Он что-то спросил по-китайски, сверкая глазами на Суджу, после чего снова повернулся к Тхэвону.

— Да, — ответил Тхэвон.

Юн-син прочистил горло, а потом что-то пробормотал себе под нос, быстро и бессвязно.

— Что? — возразил Тхэвон и заспорил с ним по-китайски.

Слова на этом языке изобиловали звуками «ч» и «ш» в совершенно чуждых для уха Суджи вариациях. Юн-син нападал в ответ, и оба они парировали выпады друг друга. Атмосфера постепенно накалялась. Сигареты в пепельницах догорели. Их переговоры, по всей видимости, зашли в тупик, и Юн-син сжал кулаки и отвернулся, рассматривая выстроившиеся в ряду стены глиняные кувшины. Судже стало не по себе. Она незаметно отодвинулась от них и села, прислонившись спиной к стене. Все пошло не так. Тот человек в Пхеньяне не говорил, что она должна будет встретиться с китайскими посредниками.

Тхэвон наклонился к Юн-сину и на этот раз заговорил тихо, задабривая его. Они таращились друг на друга, раскачиваясь вперед и назад, и в какой-то момент Юн-син полез в карман и достал оттуда пачку китайских юаней. Отсчитав большим пальцем примерно половину пачки, он передал ее Тхэвону. Суджа оторвала спину от стены и выпрямилась. Когда она увидела, как Тхэвон взял банкноты, пересчитал и, сложив вдвое, убрал в карман, по ее спине побежали мурашки.

— Что происходит? — спросила она, встав на ноги, и с тревогой взглянула на дверь, прикидывая, сможет ли до нее добежать.

Тхэвон затянулся сигаретой, и огонек на ее конце ярко разгорелся.

— Все хорошо. — Он помахал перед собой рукой. — Эти люди о тебе позаботятся. Они отвезут тебя на место.

— Я не пойду с этими людьми. Я не знаю, кто они, и они не собираются помогать мне с поисками друга, ведь так?

— Я не знаю. Ты можешь спросить у них, они поищут.

— Они даже не говорят по-корейски! — Голос Суджи сорвался на визг.

Тхэвон вздохнул и сказал Юн-сину пару слов на мандаринском диалекте. Тот посмотрел на Суджу и кивнул. Потом Тхэвон повернулся к ней:

— Я сказал ему о твоем друге. Он поможет.

— Но вы даже не знаете подробностей. Откуда им знать, кого искать?

— Это неважно, они расспросят своих людей. Так что сейчас ты пойдешь с ними, и они за тобой присмотрят.

Суджа пыталась оценить ситуацию. Она быстро перевела взгляд с Тхэвона на Юн-сина, а потом взглянула на дверь. В словах Тхэвона не было никакого смысла.

— Где я буду находиться? Вы будете приходить? Нам понадобится переводчик.

— Эти люди отведут тебя в хорошее место. Я позже позвоню, чтобы проверить. — Тхэвон затушил сигарету, промахнувшись мимо пепельницы.

— А почему мне нельзя остаться с вами, пока они будут искать? — резонно спросила Суджа.

— Нет, тебе надо идти с ними, а я позвоню через день или два.

— Я не пойду с этими людьми, — твердо сказала Суджа. — Я заплатила вам, чтобы вы меня сопровождали.

— Задание выполнено, я привел тебя в Китай. — Голос Тхэвона прозвучал глухо. — Теперь о тебе позаботятся они.

— Вы не можете меня с ними оставить! Я не говорю по-китайски. Я пойду с вами.

— У тебя нет выбора. Все решено! Цзао ла!

— Иди! — Тхэвон встал и начал застегивать куртку.

— Нет! — воскликнула Суджа. — Я не пойду с этими людьми!

Потушив сигарету, Юн-син наклонился к Тхэвону, пожал руку и похлопал по спине так сильно, что толкнул вперед. Го, молодой, длиннолицый мужчина, подошел к Судже.

— Я не пойду! — закричала она.

Тхэвон повернулся к ней и одним быстрым, яростным движением закрыл рукой ее рот. Потрясенная девушка попыталась вырваться и разжать его пальцы, от которых в ноздри ей ударил запах застоявшегося табачного дыма.

— Заткнись, сучка, а то нас всех повяжут! — прорычал он. — Думаешь, в этой стране у стен нет ушей?

Суджа начала колотить его локтями, осыпая отчаянными слабенькими, как у кролика, ударами, а потом повернула голову и укусила за ладонь. Он ударил ее, и комната поплыла у Суджи перед глазами. Она упала на пол, стукнувшись головой. Прежде чем она успела подняться, Тхэвон рывком поставил ее на ноги.

— Либо ты идешь с этими людьми, либо в полицию Китая, — пригрозил он. — Выбирай.

Суджа с трудом сфокусировала взгляд на его лице и вдруг осознала, насколько плохо ее положение. Ей приходилось слышать истории о том, что происходило с северокорейскими женщинами в Китае. Но такое не могло случиться с ней!

— Я заплачу тебе больше, чем они! — в отчаянии прокричала она, впиваясь пальцами в его руку. — Мои родители найдут тебя. Не отдавай им меня, ради любви к Чосону.

Тхэвон подтащил ее к Юн-сину, она сопротивлялась и упиралась, и ее ноги в носках скользили по линолеуму. Юн-син и Го схватили ее и заломили руки назад, а потом Го достал пластиковый хомут, стянул им запястья девушки и вытолкал ее за дверь. Суджа, вся дрожа от ужаса, выскочила на улицу, на яркий свет и морозный воздух.

Она звала Тхэвона, умоляла, рыдала, но двое китайцев уже вели ее к своей машине зеленому седану «хафэй», припаркованному возле дома. От мысли, что, если она окажется в машине, пути к спасению уже не будет, Суджу замутило.