Бегом… от деменции на крыльях любви

Голодные, не смотрящие друг на друга, мы отправились искать кабинет по сдаче на ковид и кассу для оплаты. Наступал час обеденного перерыва, но как-то удалось дождаться сестры из кабинета по сдаче анализов и успеть проплатить до того, как все закроют на целый час.

Поход в кабинет Узи оказался самым утомительным из того, что произошло в этот день. Отделение поликлиники было на противоположном конце здания, которое протянулось на целый квартал. Но мы этого не знали, и с сумками и костылями топали по коридорам, лестницам, через массу дверей и расспросов встречных медиков, как нам добраться до нашего кабинета. Наконец по виду ожидающих на скамейках людей мы поняли, что добрались до нужного места. Мне дали талончик на оплату, я отправилась в цокольный этаж проплачивать анализ. Консультант за столиком, табло, несколько окон для оплаты, как в Сбербанке. После сдачи анализа мы спустились вниз, к выходу на улицу. Опять костыли, сумки…

Такси приехало быстро, через несколько кварталов нас привезли к институту педиатрии, где были койки для таких несчастливцев, как мы. Нас зарегистрировали после заполнения договора, подруга проплатила проживание. У меня не было наличных денег, я давно живу по карте. Вахтер повела меня показать нашу комнату для заселения. Сил везти с собой сумки не было, настолько мы были уставшие. На втором этаже шел капитальный ремонт, но пара комнат для гостей имелась. Туалет был в конце длинного коридора, чайник на столе недалеко от нашей палаты. Получив ключ и необходимые инструкции, я спустилась в холл на первом этаже, и мы побрели искать по запаху еды столовую, которая еще работала.

Нас накормили, хотя оставалось десять минут до закрытия, разрешили из контейнеров поесть в углу столовой, где столы стояли друг на друге. Взяв еще винегрет в упаковке на ужин, подкрепленные, мы отправились в свою палату.

Подруга с одним костылем поднималась по лестнице на второй этаж. Я много разных старинных зданий повидала, особенно во время работы оценщиком, но такой высоченной лестницы не припомню. Сумка-монстр цеплялась за каждую ступеньку, пока я ее с костылем втащила на второй этаж, потеряла последнюю энергию. Как только мы очутились в этой старинной келье, едва сняв обувь и застелив белье, рухнули в постель на несколько часов. Обмениваться впечатлениями не стали. У меня внутри начало копиться раздражение из-за ситуации, в которой я оказалась, и смотреть на свою приятельницу, а тем более спрашивать ее о самочувствии, мне совсем не хотелось. Эту ночь я планировала провести дома, в своей постели, а не в здании, где в летние месяцы помещался ковидный госпиталь.

Вечером к нам зашла вахтер и предупредила о новой соседке, которую переведут к нам из палаты за стенкой, а туда поселят семейную пару. Мы не возражали, это правила общежития, временный вариант. Но знакомиться, и разговаривать с новой жиличкой желания не было. После вечернего чая и умываний все легли спать. Храп сожительницы через проход между нашими спальными местами, который был уже, чем сама кровать, не давал спать всю ночь. Неудивительно, что после второй бессонной ночи я встала «не с той ноги».

Утром я выпила чай, подруга поехала на анализ желудка голодной. В десять утра мы были снова в пансионате. Выяснив, где тут ближайшая «Пятерочка», я отправилась за продуктами. Все-таки сетевые магазины имеют преимущество перед другими своей узнаваемостью в ассортименте и раскладке товаров. Там можно приобрести все необходимое за короткое время. Наполнив пакет продуктами, я в бодром настроении путешествовала в нужном направлении и скоро была в нашей комнате. Грудинка, мягчайший батон, любимые молочные продукты сделали свое дело. Насытившись вкусной едой, я довольная плюхнулась на кровать, а подруга начала разбирать свою сумку, чтобы при госпитализации не задерживать кастеляншу. В палату можно было брать один пакет, самое необходимое.

Ее разговоры во время еды о своем здоровье, каком-то привратнике в желудке во время сдачи анализа, о болезнях и носках мужа, с которыми она справляется, так меня достали, что я решила уйти на прогулку по городу. Начала сентября, чудесный теплый день золотой осени, город, который когда-то был моим… Сердце рвалось наружу из этого здания и общества.

Глава 2

Я пошла в сторону набережной Волги. Торопиться было некуда, весь день был мой, я шла и рассматривала дома, поперечные улицы, вспоминала названия. Когда-то я здесь ходила. Однажды я читала воспоминания одного ленинградца, который лет на восемь в трудные годы уехал жить в Германию, а потом вернулся в Питер по работе. Издавать свои стихи, осуществлять новые проекты. Он ходил по знакомым улицам и не узнавал их. Все было чужое: дома, ходили другие люди. Конечно, за эти годы даже внешне все изменились. Он не встретил ни одного знакомого лица, просто выражения прежних лиц. У меня не было чувства чужого города, а когда я вышла на набережную Волги, ощущение простора охватило мою душу. Прямо как дома, когда я стояла на высоком берегу своей родной реки Вятки.

Вот место, где в старину делались деньги и купцами моего родного города, Макарьевская ярмарка, хорошо видная отсюда, с Верхне-Волжской набережной.

Появилось ощущение, что поездка в дальние края в этом году может стать последней. И мне нужно сделать максимум фотографий, чтобы потом ностальгировать по своим свободным часам в городе молодости. Прошлой осенью в Тунисе я снимала бело-голубой город Сиди-бу-Саид, и зимними вечерами смотрела на чудесные фотографии в телефоне и мечтала о новых путешествиях. Сейчас я находилась в центре крупнейшего в России города с многовековой историей, живым Кремлем, было бы грешно не оставить свои впечатления на карте памяти. Так прошло несколько часов осмотра Кремля и достопримечательностей старого города.

Обратный путь был спокойным. Я уже сориентировалась в лабиринте улиц, представляла, как мне удобнее добраться до своего временного пристанища. Новые здания, обычная точечная застройка, уплотнили центральную часть города. От них не стало красивее, обычная торговая, иногда жилая недвижимость премиум-класса, как я для себя их называю. Как тут можно жить людям, я не представляю. Нет дворов, зелени, никакого простора.

Иногда мне снился корпус университета, в котором я училась, даже наш факультетский биологический четвертый этаж. Было немного жаль, что я не съездила до университета, своей «альма-матер». По бывшей Сверловке, ставшей пешеходной, не ходили троллейбусы, а идти до остановки к площади Горького было далековато.

В комнате все было по-прежнему. Новая соседка спала, подруга возилась со своими сумками, рассматривала документы. «Вот это медлительность, – подумала я. – С такой скоростью за день немного чего сделаешь». Я показала ей снимки города, Кремля, знаменитой лестницы.

– Вот видишь, не зря я тебя попросила поехать со мной. Побывала снова в городе, где училась, – тихонько произнесла она, но мне не хотелось поддерживать этот разговор.

Начались звонки. Мне звонили клиенты. Оценка недвижимости стала моим самым интересным и любимым делом в этой жизни. Дома у меня на рабочем столе остались папки с документами от администраций, клиентов банка, в котором я была аккредитована. Была сдача отчетов по контрактам через несколько дней. Пришлось всем объяснять, что я по делам в другом городе и вернусь в конце недели.

Я сходила за книгой в библиотечку в коридоре, взяла детектив Чейза. Обычно я читаю его книги с удовольствием, но возобновившийся храп с кровати напротив заставил закрыть книгу. За окном было еще светло, я снова захотела на улицу. Быстро оделась, взяла зонт. Я уже поняла, что нахожусь недалеко от площади Свободы, где я жила раньше, и оттуда можно съездить до университета. Не спеша я прошла несколько кварталов, и вот дом, где я жила, где родился мой сын. Я сняла его на телефон, внешне он не изменился. Интересно, кто живет сейчас в этой квартире? У меня не было никакой связи с бывшими родственниками много лет.

Это была неудачная семейная жизнь, но я тоже была виновата. Я тогда совсем не знала, что собственную семью нужно строить. Выросла в бедной многодетной семье, где кажется, видимых отношений у родителей и не было. Только работа и забота о пропитании, ремонте дома, о живности в хлеву. Главное воспитание получила в школе и секции спортивной гимнастики, в которой я занималась. Там все были из простых небогатых семей, основной одеждой была школьная форма, для занятий гимнастикой трико и купальник, сшитый из футболки с длинными рукавами. Даже купальники в черный или синий цвет красили сами, в ведре на плите. Тапочки шили, в новых выступали на соревнованиях, позже появились чешки. Главными нашими достижениями были разряды, и хорошие оценки.