Бегом… от деменции на крыльях любви

Плохо было то, что я ехала на один день, и не взяла с собой зарядное устройство. Считала, телефон заряжен, на сутки мне хватит. А сейчас я смотрела на дисплей смартфона и думала о том, как много звонков я могу еще сделать. Вспомнила, что здесь много лет живет школьный друг сына, где-то в районе Бекетовки. Правда, он часто приезжает в родной город к больной матери, бывает, что надолго. Пришлось звонить сыну, объяснять ситуацию. Он накричал на меня за то, что я не должна была этого делать, везти свою подругу на операцию, для этого есть родные, он бы не допустил, чтобы его мать везла старуха. Но телефон школьного друга сбросил.

Я сидела на ящике из-под овощей в магазине с голой ногой минут сорок. Нелепая ситуация. Проходили мимо люди, смотрели на меня. Мне было все равно, как я выгляжу. Наконец раздалась сирена скорой, и появились фельдшер с санитаркой. В первую очередь они взяли мои документы. Хорошо еще, что паспорт, СНИЛС, полис медицинского страхования у меня всегда с собой. Как кошелек и карта Viza. После заполнения бумаг фельдшер начала меня осматривать. Травма голеностопа была видна невооруженным глазом. Я сказала еще, что болит колено, на него я тоже упала. Перевязав голеностоп, стали созваниваться по травмопункту. Я спросила, куда меня могут отвезти.

– Туда, где свободно, где примут, – пояснила фельдшер.

Услышав адрес «Бететова, 8», я попросила, чтобы меня везли туда, в этом районе живут мои знакомые. Через десять минут мы были уже в травматологии, меня благополучно сдали медсестре, и я стала ожидать приема в коридоре. Набрала номер друга сына. На первый звонок он не ответил. «Чужой номер, поэтому не берет» – решила я, через некоторое время перезвонила, он ответил. Сначала я представилась. Мы встречались недавно в нашем родном городе, он приезжал к своей матери. Сейчас ему некогда было удивляться, я сказала, что телефон без зарядки и говорить буду по существу.

– Володя, я нахожусь в травматологии на Бекетова, 8 и мне нужны старенькие кроссовки 38 размера, потому что левая нога распухла и моя обувь мала.

– Хорошо, сейчас буду искать и привезу, – он все понял. – Ждите.

Осмотрев мою ногу и записав данные в компьютер, врач отправила меня на рентген. Сделали два снимка, лодыжки и колена правой ноги, которое тоже распухло. На мой вопрос «Есть ли трещины?» рентгенолог ответила отрицательно, и я поковыляла к кабинету врача. Вышла медсестра, сказала, что мне нужно идти на гипсование.

– Какой гипс? – я заглянула к врачу. – У меня нет трещин, так сказала рентгенолог.

– Осколок в колене, – врач-травматолог была лаконична.

Меня положили на стол в перевязочной лицом вниз.

– Укол делать будем?– спросила сестра.

– От столбняка? – первое, что пришло мне в голову.

– Нет, обезболивающий.

– В колено?

– Нет, в попу.

– Давайте сделаем, – я дала согласие, хотя основная боль уже ушла.

Мы психологически, попадая к врачу или в больницу, успокаиваемся, верим, что в надежных руках, и нас спасут. Я помню это состояние у своей мамы. Когда ей было 74 года, она упала, перелом шейки бедра. Она тогда жила одна, в своем доме, а мы, ее дети, организовали дежурство и по очереди ее навещали. Топили печь, носили продукты. Это падение было не в мое дежурство. Приходил участковый врач, мама не жаловалась, и он ее лежание списал на старость и давление. Когда я к ней пришла и увидала огромный синяк на бедре левой ноги, поняла, что что-то не так. Позвонила брату, перевезла ее к себе в квартиру, снова вызвала врача. Он мельком взглянул, сказал «перелом шейки бедра» и дал направление в травму. Скорая помощь не выносит до машины тяжелых больных. Пришлось обойти соседей, четверо мужчин на одеяле снесли ее с четвертого этажа, положили на носилки в машине. Ну а там каталка на колесиках. Помню, как она перед рентгеном в коридоре спросила меня: «Лина, я не умру?» «Нет, мама, ты уже в больнице, тебе не дадут умереть». Никогда мне не забыть тот полный благодарности взгляд, которым она на меня посмотрела. Она стойко все выдержала, молчала, когда ей сверлили ногу, чтобы подготовить к вытяжке.

Сейчас у меня самой было гипсование ноги по всей длине. Я поняла, что осталась без одежды, мои брюки были узкими, на новую ногу они не налезут. Я снова позвонила Володе, сказала, что у меня гипс на всю правую ногу, и мне нужны широкие шаровары. Двадцать минут я лежала, пока застывал тепленький гипс, а сестра мне наложила тугую повязку на левый голеностоп. Наконец приехал Володя, отругал меня за небрежность, надел на меня шаровары, кроссовки на два размера больше тех, что я обычно ношу. Мы взяли у врача снимки, названия лекарств, нужных мне в первую очередь, и он повез меня в мой приют для бездомных. По дороге заехали в аптеку, купили все необходимое. Двери в пансионат были закрыты, после долгого стука вышел охранник, посмотрел на меня с ужасом, пропустил со мной сопровождающего. Одной мне было бы не подняться на свой этаж. На ступне левой ноги сильнейший отек, по всей длине правой ноги – гипсовая лангета. Идти с ней было не только неудобно, но и больно. Она сползала, нижним острым краем упиралась в лодыжку, вообще вся окружность давила на кожу стопы.

Наше общее появление произвело эффект разорвавшейся бомбы. Я, хромающая на левую ногу, с толстой правой ногой, в синих шароварах, опираясь на Володю, дошла до своей кровати и села на нее, положив правую ногу на стоящий рядом стул. С Володей мы уже переговорили в машине относительно завтрашнего дня. Быть с нами утром он никак не мог, вся его основная работа в компании была до обеда. Сейчас мы с ним попрощались, я попросила его позвонить моему сыну и успокоить его. «Скажи ему, что мне смешно», – пошутила я над этой ситуацией.

– Как думаешь, можно выпить вина? – спросила я Володю. – У меня есть с собой небольшая бутылка красного сухого французского вина.

– Не только можно, но нужно, – категорически изрек Володя и вышел.

Подруга с соседкой смотрели на меня с нескрываемым страхом. А я, как могла, накрывала на стол из всех наших припасов. Бутерброды с грудинкой, винегрет, домашняя шарлотка. Подруга достала конфеты, соседка порезала яблоки. И вот мы выпили из наших чашек за знакомство, за здоровье. Всем полегчало. Основной разговор пошел по завтрашнему дню. Нам нужно было выезжать, соседка сказала, что сумки до такси донесет.

Утром мы поковыляли к такси. Подруга на костылях, я не могла ступать на левую ногу, правая была полностью в гипсе, который сползал и при каждом движении врезался в кожу. Я шла как утка, руки, как крылья, в разные стороны для равновесия. Только эти крылья не помогали мне приподняться над землей, чтобы не чувствовать сильной боли. Около института травматологии таксист остановил машину у двери, через которую въезжают на колясках. Для нас это было самое то, можно было держаться за длинный поручень, а сумки я просто тихонько скатила. Оставив их внизу у регистратуры, мы побрели к кабинету терапевта. Ее долго не было. Пациентов для госпитализации было считанное количество, в конце недели на выходные немногие приезжают. Наконец врач подошла, и я заглянула в кабинет. Она сказала, что анализ на ковид еще не готов, нужно ждать.

– У вас нет еще флюорографии. Я говорила больной, она хотела позвонить, – врач меня просто огорошила. – Мне нужна флюорография с протоколом.

– Что с флюорографией? – я спросила подругу, выйдя от доктора. – Ее бесстрастное лицо выводило меня из себя. – Ты звонила домой?

– Нет.

– Почему? – видимо, бесполезно разговаривать с людьми, у которых потеряна чувствительность.

Не ответив мне, она на костылях пошла к терапевту.

– Я звонила домой от врача, у меня только маммография была в январе, – выходя из кабинета, ответила она на мой немой вопрос.

У меня не было слов.

– Пойдем в кабинет, делать флюорографию.

Вышла сестра, взяла направление, вынесла чек на оплату.

– Все процедуры только после оплаты, – сказала она мне, когда я попросила ее ускорить процедуру.

Подруга ушла в этот кабинет, на скамеечку сели две девчонки лет двадцати. У одной был шов на колене, у другой на коленном суставе были следы от проколов. Мы разговорились. Девчонки были уже на реабилитации, ходили самостоятельно. Одна из них предложила мне палку-костыль, принесла его, он был с опорой под локоть. Быстренько примерила под меня, отрегулировала. У меня была точка опоры, и когда она предложила купить этот костыль, я с радостью взяла.