Бегущая за ветром
Шрифт:
— Вы правы дедушка Леший, не звали. Но и не запрещали. Я не просто так пришла, а с просьбой. Если сможете помочь, то буду вам благодарна.
На самом-то деле, как с грубияном этим договариваться я не знала. Леший же повернулся и сел на пень, который в момент превратился в кресло, обвитое изумрудным мхом. Красиво. И мягко. А я так и стояла перед ним столбом. Он смотрел на меня и молчал, я смотрела на него и тоже молчала. Никаких идей у меня не было. Леший вдруг поднял палец и ткнул им в мою сторону.
— Ритуалом черным мажика приворожила, ведьма?
— Что?! — да как он смеет такое говорить? От возмущения я потеряла ненадолго дар речи.
Катастрофическую
Лесовик неожиданно хмыкнул и соизволил молвить:
— Чаво стоишь стоймя? Не знаешь чо ли, што в ногах правды-то и нема?
Нет, ну каков, а? Он что думает, что я перед ним на землю сяду или на колени упаду? Не дождется.
— Ничего, дедушка Леший, не волнуйтесь. Я постою. Мне не трудно.
Он снова хмыкнул в усы. И тут за моей спиной что-то громко затрещало, и земля разверзлась. Как мне показалось. Хотелось взвизгнуть от неожиданности и страха, но я не моргнула и стойко держала лицо. Дядюшкины уроки даром не прошли. Медленно оглянулась и увидела, как из земли, кряхтя по-настоящему, вылезает большой пень. Да не просто пень, а со спинкой высокой, да с подлокотниками под руки. Лесовик небрежно махнул рукой.
— Садись ужо. Баять будем.
«Надеюсь, что пень не исчезнет вместе со мной так же неожиданно, как появился,» — пугающе промелькнула мысль.
Но подавив сомнения, и дабы не порвать тонкую нить сотрудничества, которую протянул мне дед Гаюн, я аккуратно присела по всем правилам этикета на самый край предложенного стула. Пень не испарился и не провалился. И я с облегчением выдохнула. Кажется, лед тронулся. Наши победили!
Леший сидел прямо, не выпуская из рук свой посох и пытливо на меня смотрел. Я тоже сидела прямо со своим посохом в руке и Сапфиром на плече. Мысли лихорадочно крутились в сознании в поиске решения проблемы. Пока безрезультатно. Ну, как? Как его просить выделить бревна для баньки после такого ласкового приема? Буду держать паузу по Станиславскому до последнего и ждать.
Раз он принял подношение, а не прогнал и в медведя не превратился, на пень даже посадил, значит, и ему от меня что-то надо. Пришла в голову спасительная мысль. Леший тем временем, кажется, тоже задумался, потому что его сверлящий взор переместился с меня в сизую даль любимого леса. Потом он вздохнул и чихнул так, что мох с бороды полетел в разные стороны. Все. Пора включать дипломатию.
— Будьте здоровы, дедушка Леший! — притом, пожелала вполне искренне.
Он ухмыльнулся довольно в усы и ответил:
— Благодарствую, девонька.
Так! Уже лучше. От «девки» и «ведьмы» повысили до «девоньки». Лед начал активно таять, кажется.
— Сказывай ужо, чаво надобно. Времячко тикАет, не воротится. Хоромы хочешь новые?
— Нет. Хочу баньку обыкновенную. Одну, — добавила поспешно на всякий случай.
— Баньку? Банька — это хорошо, это по-нашенски, — задумался о чем-то старичок — лесовичок и хитро на меня глянул из-под кустистых бровей.
— А ты знаешь, дЕвица, чо в баньке та не токма парятся,
та исчо и живут?— Знаю, дедушка. Жильцы уже есть, да жить им негде. Потому и пришла к вам за помощью. Мне сказали, что без вашего позволения лес рубить и строить нельзя.
Леший одобрительно кивнул:
— Правильно бают. А хто умный та такой?
— Мой домовой сказал.
— А кличут яво як, скажи? Али не ведаешь?
— Знаю, только вам сказать не могу. Нельзя имя чужое без спроса называть. Ведь так?
— Молодец, девка! Чтишь кон. Така хто баньку ждет?
— Банник со своей банницей остались без крова. Сгорела их баня в деревне. Вот к нам и пришли на постой проситься. А у нас бани тоже нет. Только ванна и душ. Вот и пришла к вам просить разрешения деревья срубить. Лишнего не возьмем.
— А хто строить будет?
– -Домовой, банник и дворовой. Сказали, что до зимы справятся.
Дед подумал, покачал о чем-то своем головой, похмыкал и высказался наконец:
— Хорошо, дева. Будут тебе бревна. Токма как ты их до дома сваво дотянешь?
— Да просто, дедушка. По воздуху. Я же воздушница.
В мгновение ока все изменилось! Леший вскочил со своего кресла! Волосы на его голове дыбом встали вместе с торчавшими в разные стороны ветками — палками. Брови сбежались к переносице и, кажется, прихватили за собой и оба глаза. Он грозно на меня уставился, и мне показалось, что из палки его искры стали сыпаться. Напугаться вполне возможно от зрелища такого и заикаться начать. Ко всему прочему Гаюн грозно закричал:
— Ты чаво эта надумала, девка! По небу бревна гонять! Бревнами мне всех напужать хочешь?! Птиц сбить и поранить, пчел, аки бабочек задавить?! Не бывать тому! — лес вокруг зашумел, стволы деревьев дружно закачались из стороны в сторону, откуда-то налетели вороны и громко закаркали! И в голосе его мне явственно рычащие звуки услышались. Он, что? Собирается в медведя оборачиваться?
Я тоже встала и сжала покрепче посох в руке. Сапфир мгновенно оказался на моей макушке, обнимая мою головушку уже всеми четырьмя лапками, хвостом при этом закрывая мои глаза. И что-то грозно вереща на лешего! Как же я растерялась сначала, а потом рассердилась от криков этих. Ведь казалось, что все уже наладилось! И снова палки — елки какие-то повылазили. От мысли, что все напрасно было, заплакать захотелось. Но нельзя слабость свою показывать, вспомнились дядюшкины уроки. Перед глазами промелькнул и сам Амадей. Вот, как вспомнишь, так и мерещится!
Дед Гаюн тем временем глаз злющих с меня не сводил. Чего ждал, не знаю, только слез моих не увидит! Сапфир угомонился, убрал свой хвост, видно почувствовал, что я собралась чихать, прижался и что-то замурлыкал. Я быстро вдохнула глубоко и выдохнула, чихнула все-таки и сжала покрепче в руке посох, и успокоилась. И что делать-то теперь? Дед постоял, посверкал искрами, которые сыпались и из посоха и из глаз его. Сверкал, сверкал, а потом в один миг спокойным стал. А я уж на медведя собралась смотреть.
— Ладно, дева. Не серчай. Помогу я тебе с бревнами. Токма и мне от тебя помощь треба. Та не ведаю, сдюжишь ли? — и посмотрел на меня пытливо и серьезно так. Вокруг все одним махом успокоилось. И стояла сейчас звенящая тишина.
Ведь знала же! Предупреждали же, что если будет разговаривать, значит, что-то от меня взамен потребует! И что это было? Очередная проверка или гнев праведный? Вот как разобраться с этим манипулятором? Ну, и сказал бы сразу, что надо, а не искрился, как новогодняя елка.