Бегущий по лезвию бритвы

«И ни слова о политике,— напомнил себе Тагоми,— Когда ничего не знаешь о взглядах и убеждениях собеседника, давать волю языку опасно. А вдруг Бэйнс сам заговорит о политике? Хотя он швед, нейтрал... но сюда прибывает на ракетоплане Люфтганзы, а не САС [30] . Это любопытно...»

«Мистер Бэйнс, говорят, герр Борман серьезно болен, и нынешней осенью партия изберет нового рейхсканцлера. Думаете, слухи? Увы, Тихоокеания и Рейх помешались на секретах».

В одной из папок, хранившихся в столе, лежала вырезка из «Нью-Йорк Таймс» с недавней речью Бэйнса. Тагоми достал ее, уселся в кресло. Из-за слабых контактных линз ему приходилось читать, сильно сутулясь.

30

САС — Скандинавская авиакомпания.

В своей речи Бэйнс призывал попытаться — наверное, в девяносто восьмой раз — отыскать на Луне источник воды. «Мы в состоянии решить эту набившую оскомину проблему! — утверждал он.— А пока наша ближайшая соседка пригодна только для военных целей». «Sic! [31] — мелькнуло в голове Тагоми латинское словечко, которым любят блеснуть аристократы.— Вот он, ключик к клиенту. На военных этот швед смотрит косо».

Тагоми нажал кнопку селектора.

— Мисс Эфрикян, будьте любезны, зайдите ко мне с диктофоном.

31

sic — так (лат.).

Дверь кабинета отъехала в сторону. Вошла Эфрикян, высокая армянка с каштановыми волосами. Ее прическу украшали голубые цветы.

«Сирень»,— отметил Тагоми. Когда-то на родном Хоккайдо он был профессиональным садовником.

Эфрикян поклонилась.

— Вы готовы?

— Да, мистер Тагоми.— Она уселась в кресло и включила диктофон.

— Я спросил у Оракула: будет ли толк от моей встречи с мистером Чилдэном? — начал Тагоми.— И получил, к моему смятению, зловещую гексаграмму «Переразвитие великого»: «Стропила прогибаются. Все неустойчиво, слишком велик вес в середине. Несомненно удаление от Дао».

Еле слышно шелестел диктофон. Тагоми задумался. Секретарша выжидающе посмотрела на него и нажала «паузу».

— Пожалуйста, пригласите мистера Рамсея.

— Да, мистер Тагоми.— Она положила диктофон на стол и, мягко постукивая каблучками, вышла из кабинета.

Появился улыбающийся Рамсей в ковбойке и синих джинсах в обтяжку, за которые любой стиляга, не задумываясь, отдал бы душу. На шее безукоризненно повязанный галстук-шнурок, под мышкой — папка.

— Здравствуйте, мистер Тагоми,— сказал Рамсей.— Прекрасный денек сегодня, сэр.

Тагоми отвесил поклон. Юноша вздрогнул и поклонился в ответ.

— Я решил кое о чем посоветоваться с Оракулом,— сообщил ему Тагоми, когда Эфрикян вернулась в кресло и взяла диктофон.

— Как вам известно, вскоре нас посетит гость, мистер Бэйнс. В отношении традиционной культуры Востока он, по всей видимости, придерживается нордической идеологии. Можно попытаться изменить его взгляды с помощью китайской каллиграфии или керамики эпохи Токугава, но наша задача не в этом.

— Понимаю,— кивнул Рамсей. На его красивом, по-кавказски смуглом лице застыло сосредоточенное выражение.

— Поэтому мы преподнесем ему какой-нибудь недорогостоящий предмет американской культуры.

— Ясно.

— Вы по происхождению американец, сэр, но почему-то постарались сделать свою кожу более темной.— Тагоми внимательно разглядывал юношу.

— Это загар от кварцевой лампы, сэр,— смущенно пробормотал Рамсей.— Говорят, от него повышается содержание витамина D.— Японец молча наблюдал за ним,— Уверяю вас, сэр, я... вовсе не порвал с культурой моего народа, я поддерживаю связи с родней...

— Продолжим, пожалуй,— сказал Тагоми секретарше, и та включила запись.— Обратившись к Оракулу, я получил гексаграмму двадцать восемь, Да-го. Хочу обратить особое внимание на неблагоприятную пятую черту. Комментарий гласит:

«На иссохшем тополе вырастают цветы.

Старая женщина получает служилого мужа.

Хулы не будет.

Хвалы не будет».

Оракул вполне определенно указывает на то, что мистер Чилдэн не предложит нам ничего подходящего,— Тагоми помолчал,— Посмотрим правде в глаза. Я не отношусь к знатокам американского искусства и не могу полагаться на свой вкус. Вот почему...— Он замялся, подбирая слова.— Вот почему — надеюсь, вы не в обиде на меня, мистер Рамсей,— нам нужна помощь туземца.

Вы согласны помочь?

Как Рамсей ни пытался, он не смог скрыть боль, обиду и гнев.

— Я задал Оракулу еще несколько вопросов,— продолжал Тагоми, не дожидаясь ответа,— но для этого ваше присутствие было не обязательно,— Рамсею это следовало понимать так: «Вам, бледнолицым “буратино”, ни к чему быть в курсе всех наших дел»,— Должен сказать, что на один из вопросов я получил весьма загадочный ответ, заставивший меня призадуматься,— Рамсей и Эфрикян ловили каждое его слово,— Вопрос относился к мистеру Бэйнсу.

Они кивнули.

— Ответом мне была гексаграмма Шен. Сорок пять. Ситуация, благодаря скрытому действию Дао, благоприятная. Начальная черта — «шестерка», вторая — «девятка». Вопрос был таков: «Будут ли успешны переговоры с мистером Бэйнсом?»

И сильная черта на втором месте уверяла, что будут. Комментарий таков:

«Будь правдив, и тогда это будет благоприятствовать принесению незначительной жертвы.

Хулы не будет».

Вероятно, мистера Бэйнса удовлетворит любой подарок Торгового представительства.

Но Оракул учел и тот скрытый смысл, который, как это нередко случалось, Тагоми почти безотчетно вложил в свой вопрос, поэтому ответ выглядел слегка туманным.

— Насколько нам известно,— продолжал Тагоми,— Бэйнс везет подробное описание новых способов литья под давлением, разработанных в Швеции. Если нам удастся заключить договор с его фирмой, мы сможем заменить пластмассами многие металлы, которых нам так не хватает.

Тихоокеания много лет убеждала Рейх оказать ей помощь в развитии химической промышленности. Но ведущие химические концерны Германии, такие как «ИГ Фарбениндустри», не спешили торговать лицензиями на производство полимеров. Рейх вполне устраивало, что Тихоокеания плетется у него в хвосте, отставая по части технологий лет на десять. Взлетавшие с космодромов Festung Europa [32] ракеты почти полностью состояли из жаростойких пластмасс — легких, но настолько прочных, что выдерживали удар метеорита. Ничем подобным Тихоокеания не располагала — японцам по-прежнему приходилось использовать природные материалы, такие как древесина и металлы.

32

Европейской твердыни (нем.).

От этих мыслей у Тагоми испортилось настроение. Он бывал на промышленных выставках и видел некоторые достижения германской науки, в том числе «DSS» — «Der schnelle Spuk» [33] — автомобиль, целиком изготовленный из синтетических материалов. Машина была продана за шестьсот долларов ТША.

Тагоми задал Оракулу еще один вопрос, о котором не полагалось знать «буратино» (а их немало работало в здании Торгпредства). Вопрос родился после того, как Тагоми получил шифрованную каблограмму из Токио. Секретные депеши поступали к нему нечасто и в основном касались интересов безопасности, а не торговли, тем более шифровки, состоящие из поэтических метафор. Тагоми не сомневался, что токийские власти опасались именно немцев, а не мнимых оппозиционных сил на Родных островах, ибо спецслужбы Рейха могли разгадать шифр любой сложности, но толкование поэтических образов представляло для них серьезную проблему.

33

«Быстрый Призрак» (нем.).