Бегущий по лезвию бритвы
Шрифт:
— Мы живем в великое время,— задумчиво произнес он.
— Записывать, сэр? — встрепенулась секретарь.— Это текст?
— Нет. Я обращался к вам,— ответил Тагоми.
Она улыбнулась.
— Перемотайте назад,— попросил он.
Зашуршала пленка. Из двухдюймового динамика зазвучал металлический голос: «... не жалевшего усилий для защиты...» — казалось, в динамике бьется и пищит насекомое.
— Закончим так,— произнес он, дослушав запись: — ...Решимости возвеличить и принести себя в жертву, и тем самым занять нишу в истории, из которой никто во всей Вселенной не сможет ее вытеснить, я испытываю невыразимую
В дверях секретарь остановилась и с интересом посмотрела на него.
Эфрикян ушла, и Тагоми стал разбирать накопившиеся бумаги. Но почти тотчас из селектора донесся голос Рамсея:
— Сэр, вас просит мистер Бэйнс.
«Это хорошо,— подумал Тагоми,— Теперь можно начинать важный разговор».
— Соедините,— Он взял трубку.
— Мистер Тагоми? — послышался голос Бэйнса.
— Добрый день. Простите, в связи с известием о смерти канцлера Бормана утром я был вынужден...
— Мистер Ятабе еще не дал о себе знать?
— Еще нет,— ответил Тагоми.
— А вы предупредили своих подчиненных? — Похоже, Бэйнс волновался.
— Да. Его немедленно проводят в мой кабинет.— На самом деле Тагоми напрочь забыл об этом и теперь мысленно сделал заметку: проинструктировать Рамсея. «Выходит, без пожилого господина мы не можем начать переговоры?» Тагоми встревожился.— Сэр, мне не терпится начать. Не могли бы вы продемонстрировать изделия вашей фирмы? Хотя у нас такой сумасшедший день...
— Произошли изменения,— сказал мистер Бэйнс,— Необходимо дождаться мистера Ятабе. Вы уверены, что его еще нет? Обещайте, что, как только он появится, меня поставят в известность. Пожалуйста, мистер Тагоми.— У него был напряженный, срывающийся голос.
— Даю слово.— Тагоми тоже разволновался. «Смерть Бормана. Вот в чем причина отсрочки».— А пока,— быстро добавил он,— буду рад, если вы согласитесь позавтракать со мной. Время позднее, но мне еще не удалось поесть.— Он продолжал, импровизируя: — Не касаясь конкретных вопросов, мы могли бы обсудить общую картину...
— Нет,— перебил его Бэйнс.
«Нет?» — мысленно переспросил Тагоми.
— Сэр, я перезвоню позже,—сказал он вслух. И быстро положил трубку. «Обиделся,— подумал он.— Видимо, догадался, что я забыл предупредить подчиненных о Ятабе. Пустяки, все уладится». И нажал на клавишу селектора.
— Мистер Рамсей, зайдите ко мне, пожалуйста.
«Я сейчас все исправлю. Дело не только во мне,— решил он.— Бэйнс потрясен смертью Бормана. Пустяки... но не совсем. Я таки показал себя безответственным.— Тагоми устыдился.— Неудачный день. Я удаляюсь от Дао, это очевидно. Надо посоветоваться с Оракулом, пусть обрисует нынешнюю ситуацию. Которая из шестидесяти четырех гексаграмм, хотел бы я знать, повергнет меня в уныние? Слишком много накопилось вопросов, чтобы задавать их по отдельности». Выдвинув ящик стола, он выложил оба тома «Ицзина». Когда вошел Рамсей, перед Тагоми уже лежал ответ.
— Взгляните, мистер Рамсей.— Он показал молодому человеку книгу, раскрытую на гексаграмме
сорок семь: Кунь — «Истощение».— Обычно это плохое предзнаменование, сэр,— Рамсей склонился над книгой.— Какой был вопрос, сэр? Если, конечно, не секрет.
— Я выяснил нынешнюю ситуацию,— ответил Тагоми.— Ситуацию для всех нас. Нет черт развития. Статичная гексаграмма,— Он закрыл книгу.
В три часа того же дня Фрэнк Фринк, ожидавший со своим компаньоном ответа Уиндэма-Мэтсона, решил посоветоваться с Оракулом. «Какие события грядут?» — спросил он и подбросил монетки.
Выпала гексаграмма сорок семь. Он получил одну черту развития, «девятку», на пятой позиции.
«Отрежут нос и ноги.
Будет трудность от человека в красных наколенниках.
Но понемногу наступит радость.
Это благоприятствует вознесению жертв и молений».
Очень долго — почти полчаса — он изучал текст и комментарии, пытаясь понять смысл пророчества. Гексаграмма, особенно черта развития, встревожила его. Наконец он с сожалением пришел к выводу, что денег они с Маккарти не получат.
— Слишком уж ты полагаешься на эту книгу,— заметил Эд.
В четыре часа курьер из «Корпорации У-М» вручил Фрэнку и Маккарти большой конверт, из которого они извлекли чек на две тысячи долларов.
— Выходит, ты был не прав, — решил Маккарти.
Фрэнк задумался. Значит, Оракул указывает на некие будущие последствия их поступка. Это обеспокоило. Когда они скажутся, эти последствия, станет ясно, что Оракул имел в виду. А пока...
— Можно браться за мастерскую,— сказал Маккарти.
— Сегодня? Сейчас? — У Фрэнка сильней забилось сердце.
— Ну да. Заявки на материалы готовы, остается бросить их в почтовый ящик. Чем раньше мы это сделаем, тем лучше. Что сможем, раздобудем здесь,— Эд надел пиджак и направился к выходу.
Владелец дома, в котором жил Фрэнк, согласился сдать под мастерскую подвал. Пока подвал служит им кладовой, но скоро они выбросят картонные коробки, соорудят верстак, протянут проводку, ввернут лампочки и установят моторы с приводными ремнями. У них готовы эскизы, разработана технология и составлены списки всего необходимого.
«По сути, мы уже начали»,— подумал Фрэнк. Они с Маккарти даже название сочинили: «Эдфрэнк. Ювелирные изделия на заказ».
— Ну, досок на верстак и кое-чего из оборудования мы, может, сегодня купим,— сказал Фрэнк.— А вот ювелирные инструменты вряд ли.
Они отправились на рынок пиломатериалов на южной окраине Сан-Франциско и через час приобрели доски.
— Что тебя гложет? — спросил Эд Маккарти, когда они входили в магазин скобяных товаров.
— Деньги. Мне не по душе то, как мы их раздобыли.
— Зато старине У-Эму утерли нос,— сказал Маккарти.
«Знаю,— подумал Фрэнк,— Именно это мне и не нравится.
Мы действуем его методами».
— Сделав выбор, не оглядывайся,— назидательно произнес Маккарти,— Смотри вперед. Думай о деле.
«А я и гляжу вперед,— подумал Фрэнк. Он размышлял о пророчестве.— Интересно, какие от меня требуются жертвы и моления? И кому?»
Глава 7