Бэкап

На всех мониторы наблюдения алым пошел обратный отсчет: 09.00; 08.59; 08.58; 08.57…

– Вы что творите?! – заорал Накадзава. – Немедленно прекратите.

– А вы остановите меня, – оглянулся я на ученого. – Если сможете.

Теперь на экранах можно было видеть, как пустынные коридоры лабораторных корпусов превращаются во встревоженный муравейник. Только что я запустил процедуру, разработанную на случай чрезвычайных ситуаций, вроде радиационной или биологической угрозы. За девять минут все сотрудники должны занять отведенные им служебными инструкциями места, после чего все входы и выходы в здания автоматически блокировались. После этого разблокировать их можно было либо изнутри, из офиса безопасности, либо снаружи силовым путем, что представляло собой нелегкую задачу.

Японцы, как всегда, оказались на высоте в вопросах дисциплины, так что обратный отсчет еще не добрался до отметки 03.00, как коридоры вновь опустели. Весь персонал, наверняка пребывающий в недоумении и легком шоке, сидел на отведенных им местах в ожидании цифр 00.00.

– Немедленно остановите это! – бесновался в своем кресле Накадзава. – Да кем вы себя возомнили?! Грязный наемник! Да у вас руки по локоть в крови, а вы лезете ими в работу центра, даже название которого не в состоянии понять. Варвар!

– Почему же? – отозвался я. – Не один вы знакомы с латынью, иси Накадзава [43] , так что варвара и грязного я оставляю на вашей совести. А насчет наемника – это вы в точку. Может, прекратите истерику?

Я встал напротив него и демонстративно покачал в руке шокер.

– Перестаньте, – холодно проговорила Амели. – Накадзава-сан – пожилой человек, примите во внимание хоть это.

Я, не отвечая бельгийке, продолжал смотреть в глаза японца, покачивая «Тайпаном». Постепенно Накадзава затих и вжался в кресло, затравленно, чуть покачиваясь, как кобра в такт дудочки укротителя, наблюдая за рукой.

43

название центра «Церебрум», от лат. cerebrum, головной мозг

– Вот и славно. – Я спрятал шокер обратно в карман и взглянул на Амели. – Я и не собирался применять его, – похлопал я по карману. – В вашей профессии это называется фасцинацией [44] , если я правильно помню?

– Это можно назвать и так, – внешне безразлично пожала плечами девушка, но в глазах ее явно промелькнуло что-то, похожее на уважение.

– Итак, – принялся я расхаживать перед своими пленниками, – все входы и выходы из зданий заблокированы. Отдельным протоколом я запустил процессы, необходимые для уничтожения корпусов. – Накадзава издал сдавленный всхлип и промолчал.

44

фасцинация (англ. «завораживание») – действие сигналов экспрессии, притягательности, обаяния и магнетизма, а также повелевающего доминирования и устрашения

– Да, да, – остановился я перед ним. – Может, для вас и удивительно, что создатели комплекса заложили такую возможность, но, обращая внимание на ваши эксперименты, лично я ничего странного в этом не нахожу. Таким образом, у меня появляется рычаг, которым я смогу воздействовать на ваш совет директоров. Изящно, не правда ли?

– Но это же терроризм, – пискнул ученый.

– Возможно, и так, – пожал я плечами. – Но что-то мне подсказывает, что ваши акционеры вряд ли допустят уничтожения своего золотого гуся, а тем паче – разглашения на весь мир деталей метода Окадо. Иначе может случиться так, что мы окажемся с ними в одном зале суда. На их месте я бы постарался договориться. А по этой части у меня – богатый опыт, уж можете поверить на слово. Что касается…

– Кхм, кхм. Может быть, мне кто-нибудь пояснит, что здесь происходит?

Я завертел головой, силясь понять, откуда идет звук и почему я воспринимаю его словно эхо. И лишь спустя секунду до меня дошло, что слышу собственный голос.

21

Вначале была мысль.

Я думал, что существую. Подобно Декарту, я верил, что существую. Но как это проверить? Только что я летел вниз головой, оставив Джеймса с тигрицей на небольшом каменном пятачке, в ужасе ожидая встречи с темно-багровой лавой, а сейчас меня окружает тьма. Но, возможно, это и не было тьмой? Я не мог ответить на собственный вопрос: открыты или закрыты у меня глаза? Я не ощущал собственного тела. Я пытался кричать, но ничего не слышал. Я пытался вздохнуть, но забыл, как это – дышать. Я лишился всех шести чувств. Больше всего это напоминало те дни в Кэмп-Лежине, когда нас испытывали во флоат-камерах [45] . И что же, я буду находиться в таком состоянии вечность? Лучшие из «котиков» не выдерживали в камерах и двадцати часов. Может быть, именно так и выглядит ад? Правильно ли я понял совет Джеймса? Или надо было остаться на месте и встретить лицом к лицу наступающий огненный шторм? Как понять, что я сделал правильный выбор?

45

флоатинг-капсула (от англ. float – свободно плавать, держаться на поверхности) – камера, изолирующая человека от любых ощущений. Реализована в виде бака, в который не проникают звуки, свет и запахи. Бак заполнен раствором английской соли высокой плотности, температура которого соответствует температуре человеческого тела.)

Лишь затем было слово.

– Здравствуйте, Питер, – раздался доброжелательный голос. – Добро пожаловать в Скайленд.

– Кто здесь?!

– Не пугайтесь. Я здесь специально для того, чтобы помочь вам адаптироваться. Рад сообщить, что операция по оцифровыванию вашего сознания прошла успешно и в настоящее время отпечаток размещен в сети «Церебрума» для последующей обработки.

– Что еще за отпечаток?

– Извините. Так мы называем личность клиента после оцифровки.

– Так, значит, я не умер? Но почему я ничего не чувствую? Кто ты? И где я?

– Прекратило существование лишь ваше биологическое тело, как это и предусмотрено контрактом, так что нет, как личность – вы не умерли. Я – специальная программа. Одна из целей моего создания, как я уже сказал, облегчение адаптации клиентов к новой реальности. Смешно, вы не находите? Оперировать в вирте понятием реальность. А ничего не чувствуете вы, потому, что в настоящее время представляете собой сложно структурированное информационное поле, цифровую матрицу. Если говорить кратко – голую информацию. Когда ваш отпечаток разместят в соответствующем сервере, я научу вас, как создавать вокруг себя квазиматериальное пространство, чтобы избежать психологического дискомфорта. Кстати, можете называть меня Дживс.

– Странное имя.

– Так назвал меня создатель.

– А его, случаем, не Алекс Чен зовут?

– Да. – Голос Дживса оживился. – Откуда вы знаете? Вы с ним знакомы? Он мне не рассказывал о вас.

– Есть многое на свете, друг Горацио, что и не снилось нашим мудрецам.

– Шекспир, трагедия «Гамлет», акт I, сцена IV. Вероятно, это была ирония с вашей стороны? Или сарказм? К сожалению, я все еще недостаточно разбираюсь в человеческих эмоциях.

– Ничего. Ирония – верный ответ.

Во мне словно просыпался кто-то радостный, во все незримое горло вопивший: «я жив! я буду жить! у меня будет новое тело! я бессмертный, мать вашу!». Сейчас мне было наплевать на двадцать лет цифрового одиночества, на возможные проблемы с Алленом и компанией, на неизвестность, ожидающую в недрах серверов «Церебрума». Все внутри меня пело только одной мыслью: «Это не сон. Я жив. Я бессмертен. Вот вам всем гигантский болт – Аллах, Христос, Яхве и другие Ямы и Синигами» [46] . Значит, все было не напрасно – шестилетняя подготовка, работа на износ, в стремлении собрать требуемые сто миллиардов, путешествие с Джеймсом и тигрицей через равнины собственного сознания, преследуемый огнем и пеплом.

46

Яма – бог смерти в индуизме; Синигами – бог смерти в синтоизме

– …не паниковать.

– Что? – Оказывается, Дживс пытался мне что-то втолковать, но я – что и немудрено, принимая во внимание охватившую меня эйфорию – пропустил его спич мимо виртуальных ушей.

– Пожалуйста, сосредоточьтесь, – голос Дживса остался все таким же ровным. – Сейчас я приоткрою дверь в ваш новый мир. В нем много странного для человека, но со временем вы непременно привыкните.

– Что ж, поверю тебе на слово. Я готов.

– Начинаю визуализацию.

Секунды моего личного восприятия утекали песчинками, но ничего не происходило. Вдруг я осознал, что окружающая тьма не столь абсолютна, как раньше. Угольная чернота сменялась серой мглой, вот кое-где замигали более светлые пятнышки, их становилось все больше, появились вкрапления красного и синего. А вот где-то слева мелькнула изумрудная вспышка.