Белая дама (Франсуаза де Шатобриан – король Франциск I – Жан де Лаваль де Шатобриан. Франция)

«Господи! Господи, избавь меня от этого! – взмолилась она с такой страстью, с какой, кажется, никогда еще в жизни не молила ни о чем… даже о любви Ивана не просила так истово. – Господи, только не это! Не попусти, чтобы голова моя сгнила на колу… Не попусти, Господи!»

Дыхание зашлось…

Зеваки близко подступили к эшафоту. Откуда-то закричали, что едет государь.

Она смотрела, трепеща.

Какой он высокий, как черны его глаза, как нахмурены брови… Помилует? Или не простит? Видит ли он, как хороша она… как прекрасна этой последней красотой цветка, который сейчас будет срезан острой косой смерти?

Помилует? Или не простит?

Он смотрел молчаливо. Ох, Господи, хорошо и то, что не осыпал ее попреками, насмешками, бранью, чем сплошь да рядом сопровождались прошлые казни, какие бывали в высочайшем его присутствии.

Помилует? Или не простит?

– Девка Марья Гаментова! – выкрикнул один из секретарей, начиная чтение приговора.

И она вздрогнула, встрепенулась. Это ей читали приговор. Это она – девка Марья Гаментова…

– Девка Марья Гаментова да баба Катерина! – продолжал секретарь. – Петр Алексеевич, Всея Великия, и Белыя, и Малыя Руси самодержец, указал за твои, Марья, вины, что ты жила блудно и была оттого брюхата трижды; и двух ребенков лекарством из себя вытравила; а третьего родила и удавила, и отбросила, в чем ты во всем с розыском винилась; за такое твое душегубство – казнить смертью.

А тебе, бабе Катерине, что ты о последнем ее ребенке, как она, Марья, родила и удавила, видела, и ты, по ее прошению, оного ребенка с мужем своим мертвого отбросила, а о том не доносила, в чем учинилась ты с нею сообщница же, – вместо смертной казни учинить наказание: бить кнутом и сослать на прядильный двор на десять лет.

Услышав слова «казнить смертью», Марья упала на колени. Ноги ее не держали…

Петр подошел к ней, поднял и сказал:

– Без нарушения божественных и государственных законов не могу я спасти тебя от смерти. Итак, прими казнь и верь, что Бог простит тебя в грехах твоих, только помолись ему с раскаянием и верою.

Марья снова упала на колени:

– Помилуй, государь!

Голос ее упал до шепота:

– Ради той любви, которой я любила тебя, помилуй!

Петр посмотрел на нее с высоты своего огромного роста:

– Любила? Что ж ты тогда…

Он осекся, и такая молния проблеснула в его глазах, что Марье показалось, перед ней стоит не царь, а ангел с карающим мечом, который преграждает ей вход в рай. Хотя Петр в ту минуту, с ужасным выражением ненависти, на миг исказившей его лицо, был более похож на дьявола…

Впрочем, спустя миг лицо его разгладилось. Он шепнул что-то на ухо палачу, всем вокруг показалось, что это – отмена казни, милостивое прощение, однако все ошиблись: через минуту блеснул топор, и черноволосая голова Марьи скатилась на помост.

Петр наклонился и поднял голову казненной красавицы.

Посмотрел в померкшие синие глаза – и поцеловал в губы.

Ну вот теперь-то они принадлежали только ему… этот последний поцелуй принадлежал только ему… И наконец-то он почувствовал, как начинает утихать боль, которая сжимала его сердце с тех самых пор, как он узнал: Марья изменила ему с Иваном Орловым. Еще тогда он задумал ее смерть. Марья обречена была умереть… Ну что ж, она облегчила дело сама.

Теперь оставалось решить, что делать с Орловым. Петр вновь посмотрел в уже мертвые синие глаза – и злорадно усмехнулся.

Марья шла на все, чтобы выгородить своего трясущегося от страха любовника? Ну что ж… Так и быть, Марьюшка! Твой Орлов останется жив! Сейчас Петру стало стыдно, что он так страшно, так чудовищно ревновал эту женщину к ничтожному трусу. Трус останется жив, будет благоденствовать, а ты… ты будешь тешить своей красотой царя. И теперь ты будешь принадлежать только Петру.

Петру и вечности.

Он выпрямился на помосте и, держа голову Марьи Гамильтон перед собой, прочел собравшимся краткую лекцию по анатомии. Вслед за этим по приказу царя голова была положена в спирт и отдана в Академию наук, где ее хранили в особой комнате, часто навещаемой императором. В 1724 году в комнате появилась еще одна заспиртованная голова – ранее она принадлежала Виллиму Монсу, казненному якобы за взяточничество, а на самом деле за то, что он был любовником императрицы Катерины. Эту голову, прежде чем заспиртовать, Петр оставил в комнате неверной жены и заставил Катерину смотреть в мертвые глаза любовника… совершенно так же, как он сам когда-то смотрел в мертвые глаза Марьи.

Петр считал, что нашел лучшее средство для утоления ревности и забвения любви.

Фиалки для прекрасной актрисы (Адриенна Лекуврер – Морис де Сакс – герцогиня де Буйон. Франция)

Любовь, конечно, рай, но райский сад

Нередко ревность превращала в ад.

Лопе де Вега

Часть первая Морис

Ночью 25 ноября 1750 года в замок Шамбор примчался курьер с письмом. Башни загадочного, роскошного, причудливого дворца таяли в низко нависших белесых, освещенных луной облаках. Ни ветерка, ни шороха ветви в огромном лесу, окружавшем дворец. Было что-то зловещее в этой тишине. Казалось, Шамбор насторожился. Быть может, невероятный, ни на что не похожий замок предчувствовал что-то недоброе, заслышав стук копыт по каменной дороге?

Странной была судьба Шамбора! Построенный королем Франциском I, чтобы сделать приятное мадам де Шатобриан, [9] он вскоре был совершенно заброшен и этим королем, и его потомками. Правда, спустя век, уже в 1670 году, его воскресил к жизни Людовик XIV, когда привез сюда мадам де Монтеспан, и Мольер давал здесь для нее премьеру «Мещанина во дворянстве». Потом здесь очень недолго прожили родители королевы Мари Лещинской, польский король Станислав и его жена, – и замок вновь оказался забыт почти на сотню лет, пока в 1745 году в Шамбор не явился новый владелец, красота, слава и блеск которого были вполне достойны великолепия замка. Звали этого человека маршал Морис де Сакс, и он был героем победы французских войск над англо-голландско-ганноверскими соединениями при Фонтенуа. В награду король Людовик XV предоставил маршалу право сидеть в присутствии членов королевской фамилии (нешуточная привилегия, оценить которую способны лишь те, кому целые дни приходилось проводить на ногах!), назвал кузеном и позволил разместиться в Шамборе и даже держать там собственный полк. Прежде такой чести удостаивались только наследные принцы.

9

Новеллу о Франсуазе де Шатобриан под названием «Белая Дама» можно прочесть в этой книге (прим. автора).

Впрочем, Морис де Сакс, Морис Саксонский, как его чаще называли, и был наследным принцем, хотя никакого наследства, кроме ума и авантюризма от своего отца и красоты и обворожительности от своей матушки, он при рождении не получил. Зато какие это были отец и матушка! Он был сыном одной из знаменитейших красавиц Европы, графини Марии-Авроры фон Кенигсмарк. Мать назвала его Морисом в память о первых, незабываемых днях ее любви с курфюрстом саксонским, позднее польским королем Августом II Сильным в охотничьем замке Морицбург. Августа прозвали Сильным, потому что он и впрямь был редкостный силач: двумя пальцами мог поднять с земли громоздкое и тяжелое солдатское ружье и одним взмахом рубил голову быку, – однако покорять женщин и ухаживать за ними он умел, как самый галантный из французских паркетных шаркунов. Довольно сказать, что первым подарком Августа возлюбленной был букет из чистого золота, с цветами из рубинов, жемчугов, сапфиров, с изумрудными листьями…

Говорят, что дети любви всегда красивы. Морис был голубоглазым высоченным блондином с фигурой атлета и бесшабашными манерами парижского гамена. Как ни странно, именно это производило поистине убийственное впечатление на прекрасный пол, и все дамы в округе, от служанок до баронесс, видели в грешных снах этого подрастающего сердцееда. И уж этим-то сладостным продуктом он насытился за свою жизнь вволю!

Когда Морису исполнилось двенадцать, отец дал ему пехотный полк, а в придачу титул графа Саксонского. В тринадцать лет юный граф сражался при Мальплате под командованием принца Евгения, а спустя год – при Штральзунде под командованием Петра Великого, в состав войск которого входили саксонские наемники. Когда он вернулся домой, овеянный славой, отец решил, что мальчишку надо как можно раньше женить, не то истаскается, и вскоре Морис обвенчался с богатой, хотя и не слишком хорошенькой Викторией фон Лёбен. Однако с женой он не зажился, потому что его полк был переведен во Францию. Здесь его представили ко двору Людовика XV, причем труд сделать это взяла на себя не кто иная, как сама мадам Помпадур, покровительством которой Морис отныне пользовался.